Что было на неделе

Одни связывали с всенародной акцией протеста надежды на свержение антинародного режима, другие чаяли погашения задолженности по зарплатам и пенсиям, третьи в страхе взывали: "Господи, спаси и умири Россию!" Жизнь, как всегда, оказалась богаче наших о ней представлений. Вместо классических русских вопросов, как-то: "Что делать?", "Кто виноват?", "Что есть истина?" etc., акция всенародного протеста породила сугубо арифметическую дискуссию о числе протестантов, причем разброс в параметрах превосходил все мыслимые и немыслимые погрешности счета. Независимые СМИ говорили о миллионе митингующих, МВД РФ насчитало 1 853 000 протестантов, КПРФ — 7 500 000, а ФНПР — целых 20 874 000 душ.
"Сочесть пески, лучи планет хотя и мог бы ум высокий", но десяти- а то и двадцатикратный разброс оценок придает четверговой акции какой-то праисторический характер — число участников битвы с гуннами, свершившейся в 451 г. по Р. Х. на Каталаунских полях подсчитано с неизмеримо более высокой точностью. МВД ссылается на полицейскую методику счета публики по занимаемому ею пространству, ФНПР, уже загодя пообещавшей вывести на улицы двадцать миллионов трудящихся, естественно исходить из того, что ведомые ею трудящиеся весьма дисциплинированны и манифестируют в точном соответствии с профсоюзной разнарядкой. Способ подсчета, примененный КПРФ, остался загадкой. Средним арифметическим от данных ФНПР и МВД он не является (это было бы 11,8 миллиона), более близок он к среднему геометрическому (составляющему примерно 6,1 миллиона). В ожидании обещанных на 1 мая новых акций полезно было бы организовать в СМИ пропаганду пифагорейских и каббалистических учений о числовой магии, дабы легче было ориентироваться в расчетах, приводимых полицейскими пифагорейцами и патриотическими каббалистами.
Другое наблюдение, сделанное КПРФ, к сожалению, не носило количественного характера, отчего оно много потеряло в поучительности. В разгар всенародного протеста коммунисты обнаружили, что в чердаках зданий, прилегающих к Думе, находятся изготовившиеся к бою снайперы, однако осталась неизвестной не только численность стрелков, но даже и то, были ли они облачены в белые колготки, носимые обыкновенно снайперами антинародного направления.
В январе прошлого года президент РФ живо и в лицах рассказывал публике про тридцать восемь снайперов, засевших в Первомайске и бдительно следящих за передвижениями террористов — после чего этот рассказ припоминался Ельцину и к месту, и не к месту. Скрытные коммунисты утаили количество обнаруженных ими снайперов и тем самым не дали беспристрастно и на строго количественной основе определить, у кого фантазия живее — у Ельцина или у Зюганова.
Куда более бедной оказалась фантазия у ген. Лебедя, отважно явившегося на всенародный митинг предотвращать провокации властей и тем самым не дать им установить чрезвычайную диктатуру.
Впервые мысль о коварных провокациях и чрезвычайном положении (о котором только и мечтают наши министры) была обнародована Лебедем две недели назад — на учредительном съезде его очередной партии. Съезд единомышленников на то и съезд, чтобы нести что в голову взбредет. К тому же до 27 марта было две недели, и за это время о предостережениях все бы забыли — объем оперативной памяти человеческого мозга ограничен. Однако генерала нелегкая дернула разоблачить провокации еще и вечером 27 марта, когда уже всем было ясно, что ничего, кроме облегченного "Уф-ф-ф!" и томительной скуки, мероприятие не сулит. Но на то, чтобы сопоставить не двухнедельной давности, а свежие страшилки со свежими же событиями, хватает даже весьма скромной оперативной памяти — тут много килобайт не надо. Если у самого Лебедя оперативная память однобайтовая, это, бесспорно, вызывает искреннее сочувствие, но нельзя же о всех судить по себе.
Известного экономиста Григория Явлинского, как всегда, сгубила фрейдовская проговорка. Если летом прошлого года лидер "Яблока" баллотировался в президенты под двусмысленным лозунгом "Я выбираю свободу", заставлявшим предположить, что лидер демократической оппозиции намерен остаться на Западе в качестве невозвращенца, то 27 марта его приверженцы манифестировали с вызывающим не менее странные ассоциации лозунгом "Вся власть Явлинскому!", имея в виду, что их избранника следует назначить премьер-министром.
До сих пор было известно лишь два лозунга, построенных по данной модели: "Вся власть Советам!" и "Вся власть Учредительному собранию!". В исторической памяти нации оба лозунга четко зарезервированы за 1917 годом, вызывающим по преимуществу неприятные воспоминания, и реанимация их через грамматику — не самый удачный прием политической рекламы. Сугубо фрейдовский характер лозунга выражается еще и в том, что как раз на 1917 год приходится пик деятельности политика, наиболее близкого Явлинскому по пластике и психике — А. Ф. Керенского. Трудно сказать, сколь полезен такой намек. Самое же загадочное — и даже не вполне подобающее лидеру, бескомпромиссному в своем демократизме — заключается в том, что лозунги 1917 года хотя бы формально (насчет советов) или даже фактически (насчет учредилки) предполагали элементы народовластия. Избранное на основе прямых, равных и тайных выборов, Учредительное собрание должно было воплощать в себе слитный голос русского народа, а Советы, хотя и избранные непонятно как, воплощали живое государственное творчество масс. Замена Советов и учредилки (т. е. структур коллегиальных) на физическое лицо Явлинского знаменует важный перелом в народном сознании от псевдодемократизма к здоровой автократичности, когда известный экономист лично воплощает собой и властный голос русского народа, и живое государственное творчество масс.
Что будет воплощать собой физическое лицо Александра Лукашенко, непонятно уже никому, ибо с интервалом всего лишь в два дня белорусский президент предпринял две важные государственные инициативы, совмещение которых весьма затруднительно. В среду Лукашенко объявил о своем "намерении инкогнито посещать сельскохозяйственные предприятия республики с целью контроля за ходом весенне-полевых работ".
При всей похвальности самого намерения лично вскрывать негативные факты, поощрять усердных и карать развратных харун ар-рашидовское начинание Лукашенки представлялось делом непростым, ибо — в отличие от багдадского халифа, жившего в дотелевизионную эру — усики, челка и бабий голос великого диктатора благодаря ТВ известны каждому россиянину, а что же говорить о белорусах, которые, кроме Лукашенко, в своем ящике вообще мало что видят. Видя тут действительно важную проблему, Лукашенко уже предпринял некоторые меры по сохранению должной таинственности, покрасив голову шампунем оттенка "лесной орех". Конечно, шампунь "Велла — Вы великолепны" придал президенту РБ дополнительное великолепие, однако для сохранения идеального инкогнито этого недостаточно. Очевидно, в течение апреля Лукашенко будет являться на колхозных пашнях в домино и шелковой полумаске, что в полной мере обеспечит искомое инкогнито.
Казалось бы, непростая проблема решена, однако уже в пятницу белорусский президент вновь усложнил ее до полной безнадежности, издав указ о президентском штандарте, полотнище которого будет украшено золотистой бахромой, а древко — серебряной скобой с выгравированной на ней надписью "Лукашенко Александр Григорьевич". Державный символ должен сопровождать владельца при всех его передвижениях, и, следственно, белорусские поселяне, от которых Лукашенко мог бы скрыть свое имя и звание под домино и полумаской, увидев, что чудный гость держит в руках штандарт с золотой бахромой и серебряной скобой, тут же смекнут: "Вот оно, инкогнито проклятое!"

МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ

Газета «Коммерсантъ» №41 от 29.03.1997, стр. 3

Авторы:

Максим Соколов