Немецкая выставка

"Если выставка проходит в Москве — возникает политический аспект""
Автор выставки — ХРИСТОС ИОАХИМИДЕС, известный берлинский куратор, недавно показавший в немецкой столице огромную выставку "Эпоха современности", где был представлен весь ХХ век. Корреспондент "Коммерсанта-Daily" ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ задала ему несколько вопросов.

— Эта выставка — подарок Москве к празднику. Но если бы вы приложили к нему записочку с пожеланиями, что было бы там написано?
— Хороший вопрос! Я бы написал, что хотел бы когда-нибудь увидеть в Берлине такую же выставку современного русского искусства из частных собраний России — но только значимого, важного, современного. У ваших высокопоставленных лиц бывает, знаете, склонность к искусству, мягко выражаясь, удивительному. Я не политик, я скорее эстет. Политического смысла в этой выставке нет. Но если выставка проходит в таком контексте, как Москва сегодня, этот аспект неизбежно возникает — как некое позитивное требование. Нравятся нам эти картины или нет — это значимое, дорогое, интернациональное искусство, которое в Германии частные лица оплачивают из своего кармана. Так было и в Москве в начале века — и Москва была тогда образцом для всего мира! Я имею в виду Щукина и Морозова.

— На очень "государственный" праздник вы привезли картины из частных собраний, написанные художниками, которые мыслили себя людьми очень частными. Почему?
— Да, это действительно очень официальный фестиваль, но именно поэтому мы хотели показать работы очень высокого качества, шедевры. Мы хотели напомнить, что искусство — это не только Пикассо и Рембрандт, это и современность, показать "станции развития" немецкого искусства с начала 60-х до наших дней в панораме отборных вещей. Эта выставка — мой историко-художественный выбор. Конечно, он субъективен. Здесь представлено два поколения и три центра: Берлин, Рейнская область (Кельн и Дюссельдорф), и, наконец, несколько с большим трудом пробивавших себе дорогу художников-диссидентов из ГДР — прежде всего А.Р. Пенк и молодой Левандовски. В Берлине было больше нового экспрессионизма, например Базелиц. В Рейнской области тогда возник настоящий центр мирового авангарда, и его главной фигурой стал Герхард Рихтер (это было время, когда получил известность американский поп-арт). И более молодое поколение кельнских художников — Альберт Оелен и Мартин Киппенбергер, недавно столь рано умерший.

— Сам собой возникает вопрос: почему нет Бойса?
— Ну конечно! Но вы же знаете, что самое большое собрание Бойса, собрание д-ра Маркса, сейчас находится в берлинском музее "Гамбургский вокзал". И эти вещи не могут путешествовать. У меня просто сердце разрывается, что тут нет Бойса! Второй крупнейший коллекционер Бойса — это г-н Блок, друг моей юности. Но три большие инсталляции, которые я бы с наслаждением поместил в середине этого зала, до ноября будут за границей. Вы знаете, что на вещи Бойса огромный спрос. К тому же их — увы! — не так уж и много...

— Немецкое послевоенное искусство резко критично по отношению к национальным мифам. Вы думаете, в сегодняшней Москве это будет понято?
— Я уже говорил на пресс-конференции выставки "Эпоха современности" в Берлине, что искусство нашего века — это не карамелька. Оно предъявляет к зрителю требования. Но ведь современная музыка еще сложнее. Или Джойс. Вся культура ХХ века была герметичной — я, разумеется, имею в виду западную культуру, здесь было совсем другое развитие, хотя и ваш великий Хлебников — это ведь тоже не то, что понятно даже детям. Все великие экспериментаторы (не рассказчики, не Томас Манн) были герметичны. В этом искусстве нужно принимать мыслительное участие. Посмотрите на эту картину Базелица 1963 года — здесь человек буквально раздроблен на куски. Или на полотна Рихтера, который постоянно развенчивает мифы... Я хотел показать также труд значительных собирателей — причем собирателем не является, конечно, человек, у которого над диваном висят две милые картины — он всего лишь любитель. У настоящих собирателей по 20, 30 больших картин Люперца или Рихтера. Но в данном случае я не делаю персональных выставок отдельных коллекционеров — я показываю немецкое искусство.

— Какую выставку вы готовите сейчас?
— После выставки "Эпоха современности", которая имела огромный успех (220 тысяч посетителей!), после этого итога века и взгляда назад, я делаю проект гораздо более опасный — так сказать, без сетки. Это будет взгляд в следующий век. Для меня это целая традиция: сначала была легендарная выставка начала 80-х "Дух времени", затем — выставка 1991 года "Метрополис", где мы проследили следующую после 80-х волну — отказ от живописи ради инсталляций, когда популярен стал не Пикассо, а Дюшан. Сейчас будет уже третий проект, который так и называется — "Взгляд вперед".

— Свою выставку о ХХ веке вы назвали "Эпоха современности". Значит, эпоха эта подошла к концу?
— О нет, она не закончилась! Более того — она недостаточно обсуждена. Есть две точки зрения на искусство ХХ века — я хотел бы представить некую третью. Одна школа очень консервативна и утверждает, что после 1950-го в искусстве вообще ничего хорошего не было. Другая считает, что в 70-е годы искусство умерло и начался так называемый постмодернизм. Я с этим яростно спорю, поскольку современность для меня — процесс постоянной трансформации, причем процесс диалектический, а не линеарный: одно течение отрицает другое — это-то и интересно. Я вижу современность как философско-духовный проект. И он еще недостаточно исследован, чтобы можно было говорить, что он закончился.

Газета «Коммерсантъ» №149 от 06.09.1997, стр. 7

Темы: