Дважды украденные

В Эрмитаже открылась выставка, в центре которой — легендарная фигура Генриха Шлимана, археолога-самоучки, первооткрывателя Трои. Как и прошедшая два года назад в Москве выставка "Золото Трои", она состоит из экспонатов, вывезенных из Германии после Великой отечественной войны.

Эту статью написал для "Коммерсанта" Юрий Викторович Андреев (1937-1998) — одному из самых авторитетных русских историков-античников. Профессор, доктор исторических наук, один из лучших лекторов петербургского университета, он долгие годы работал заведующим отделом истории античной культуры Института истории материальной культуры. Помимо десятков статей опубликовал монографии "Раннегреческий полис" и "Островные поселения эгейского мира в эпоху бронзы" и сделавшую его знаменитым в широких кругах научно-популярную книгу "Поэзия мифа и проза истории". Одной из последних работ Андреева стала статья для каталога выставки "Шлиман--Петербург--Троя", до открытия которой он не дожил нескольких месяцев.

Выставка находок из раскопок Генриха Шлимана в Трое, вновь возвращает нас к одной из самых славных и загадочных страниц в истории мировой археологии. Волшебное слово "Троя" рождает в нашей исторической памяти длинный ассоциативный ряд, уходящий далеко вглубь тысячелетий. Как известно, бессмертный сюжет гомеровской "Илиады", открывший историю европейской литературы, был завязан на похищении женщины и сокровищ. И этот же мифический архетип на разные лады обыгрывается историей в биографии первооткрывателя археологической Трои и в посмертной судьбе его находок. Человек без корней, авантюрист и скиталец, объехавший полсвета и всюду чувствоваший себя как дома, рассчетливый делец и вместе с тем вечно взволнованный романтик, в душе которого с детских лет жила великая мечта о городе царя Приама — таков предельно обобщенный портрет Генриха Шлимана. Взятие хорошо укрепленных городов было его специальностью и жизненным призванием. Один за другим они открывали перед ним свои ворота. Вначале был Петербург, откуда он вывез свой огромный капитал, где оставил русскую жену с тремя детьми; затем Афины, где его ждала женщина его судьбы - красавица София Энгастроменос, и наконец Троя с руинами древних стен и кладом Приама. После были еще Микены, могила "пастыря народов Агамемнона" с его золотой маской, были Орхомен, Тиринф и Кносс, была всемирная известность с несколько скандальным привкусом и была смерть в Неаполе в возрасте 68 лет. Проникшись духом героев Илиады, этих свирепых воителей, грабителей по призванию и больших ценителей женской красоты, замечательный археолог сумел претворить в миф свое краткое земное существование.
В духовном климате рубежа 19-20 веков, пронизанном мистическими ожиданиями чего-то невероятного, сенсационные открытия немецкого археолога-любителя пришлись как нельзя более кстати. Воскрешение древних легенд и мифов во всей их вещественной реальности, осуществленное Шлиманом с убедительностью талантливого иллюзиониста, не могло не взбудоражить умы. Пожалуй, лучше других сумел выразить охватившее многих чувство полумистического восторга замечательный русский поэт и эссеист Максимилиан Волошин. В одной из статей 1900-х годов он писал:"Когда героическая мечта тридцати веков — Троя стала вдруг осязаемой и вещественной, благодаря раскопкам в Гиссарлыке, когда раскрылись гробницы микенских царей и живой рукой мы смогли ощупать прах эсхиловых героев, вложить наши пальцы неверующего Фомы в раны Агамемнона, тогда нечто новое разверзлось в нашей душе. Так бывает с тем, кто грезил во сне и, проснувшись, печалится об отлетевшем сновидении, но вдруг ощущает в сжатой руке цветок или предмет, принесенный им из сонного мира, и тогда всею своею плотью, требующей осязательных доказательств, начинает верить в земную реальность того, что до сих пор было лишь неуловимым касанием духа. И когда мы проснулись от торжественного сна "Илиады", держа в руке ожерелье, которое обнимало шею Елены Греческой, то весь лик античного мира изменился для нас! Фигуры, уже ставшие условными знаками, вновь сделались вещественными."
Наивные догадки романтика и дилетанта Шлимана, однако, не выдержали столкновения с холодной рассудочностью позитивистской наук. Тщательная экспертиза, которой подвергли его находки археологи-профессионалы, показала, что в своих хронологических прикидках гениальный самоучка ошибся по меньшей мере на целую тысячу лет. Так называемая Троя 2, открытая Шлиманом в недрах холма Гиссарлык на побережье Эгейского моря неподалеку от южного входа в пролив Дарданеллы, достигла расцвета и затем погибла приблизительно во второй половине 3 тысячелетия до новой эры задолго до знаменитой Троянской войны, происходившей, согласно расчетам античных историков, не то в 13, не то в 12 веках до нашей эры. В те времена (археологи называют их "эпохой ранней бронзы") берега эгейского бассейна представляли собой глухую варварскую окраину древней ойкумены, сильно удаленную от ее главных культурных центров, находившихся в Месопотамии и Египте. Цивилизация здесь только еще начинала зарождаться. В Греции, судя по всему, еще не было никаких греков (они появятся здесь лишь несколько веков спустя). Какой народ населял в это время Гиссарлык, никто толком не знает. Ясно только одно: к троянцам, похитившим Елену Прекрасную, из-за которой, если верить Гомеру, вспыхнула война, продолжавшаяся целых десять лет и стоившая жизни многим славным героям, люди, построившие дома и стены Трои 2, не имели никакого отношения. Изделия из золота, серебра и бронзы, найденные Шлиманом среди руин этого поселения, никак не могут считаться фамильными драгоценностями Приама, последнего Троянского царя, погибщего вместе со своими подданными после взятия города греками. Но сам Шлиман, а вслед за ним целые поколения профанов, не искушенных в тонкостях строгой археологической науки, были твердо убеждены в обратном.
В истории троянских сокровищ прослеживается некая фатальная закономерность, напоминающая фабулу детективного романа. Более четырех тысячелетий эти удивительные образчики ювелирного искусства бронзового века пролежали там, где их когда-то оставили их владельцы, надежно скрытые толстым слоем земли от алчных взглядов бродячих кладоискателей. Неоспоримая заслуга Шлимана заключалась в том, что он впервые явил их миру и сделал достоянием европейской науки, даже не разобравшись толком в том, что именно он нашел. Однако, как и все великие авантюристы, замечательный археолог не отличался особой нравственной щепетильностью. Хорошо известно, что найденный им "Клад Приама" он тщательно скрывал от наблюдавшего за его раскопками турецкого чиновника и от своих рабочих, а затем тайком переправил его в Афины.
Позже им была сочинена романтическая легенда о том, как он собственноручно с риском для жизни (древняя каменная кладка, в основании которой был обнаружен тайник с драгоценностями, ежеминутно грозила рухнуть на голову археолога) извлекал из-под камней диковинные предметы и складывал их в расстеленную на земле шаль своей жены Софии, стоявшей рядом. Легенда эта вошла во все археологические анналы. Однако в действительности все было намного прозаичнее. Внимательное изучение полевых дневников Шлимана показало, что на самом деле вещи, составившие "Клад Приама", были найдены в нескольких различных местах и соответственно в разное время. София Шлиман не могла участвовать в этих открытиях по той простой причине, что ее в это время не было на Гиссарлыке.
Как бы то ни было, поступок Шлимана сейчас трудно квалифицировать иначе, чем как грубое попрание закона. Он вывез культурные ценности из страны, которой они по праву должны были принадлежать. В 1874 году в Афинах состоялся судебный процесс по иску турецкого правительства против похитителя сокровищ. Шлиман был приговорен к штрафу в 10000 золотых франков в пользу Оттоманского музея в Стамбуле и, сделав широкий жест, выплатил 50000 тысяч франков и сверх того передал музею некоторое из найденных им в Трое вещей, конечно, не самых ценных (реальная стоимость "Клада Приама" по его собственным оценкам составляла свыше миллиона франков). Позднее Шлиман передал свои находки в дар Германии и императору Вильгельму I, и с 1881 года они переходили из собрания одного немецкого музея в другой.
Спустя около семидесяти лет все происшествие как бы повторилось вновь, но теперь уже в совершенно иной исторической ситуации и с прямо противоположными результатами. Шлиман тайно вывез из Турции открытые им сокровища, надеясь привлечь к ним внимание широких кругов мировой научной общественности, и действительно достиг этой своей цели, несмотря на все стоявшие на его пути преграды. Советские "компетентные органы", обнаружившие это бесценное собрание в одном из разрушенных зданий на территории берлинского зоопарка в мае 1945 года, постарались как можно более тщательно спрятать свою добычу, обрекая ее на новое забвение. Этот второй "мертвый сезон" в истории троянского клада продолжался почти полвека. Долгое время его судьба оставалась неизвестной. Многие были убеждены в том, что драгоценности из раскопок Шлимана то ли погибли в огне, то ли были переплавлены. Первые сведения о их действительном местонахождении начали просачиваться в мировую прессу лишь в 1991 году. Хочется верить, что выставки в Москве и Петербурге разомкнут наконец роковой круг похищений и исчезновений троянских сокровищ и теперь уже навсегда вернут их истории.

ЮРИЙ АНДРЕЕВ

--------------------------------------------------------
Заслуга Шлимана в том, что он сделал древние сокровища достоянием европейской науки, даже не разобравшись толком в том, что именно он нашел
Шлиман тайно вывез свои находки, надеясь привлечь к ним внимание мировой научной общественности. Советские "компетентные органы" постарались как можно более тщательно спрятать свою добычу, обрекая ее на новое забвение
--------------------------------------------------------

"Шлиман--Петербург--Троя"
Выставка "Шлиман--Петербург--Троя" не выставка трофеев, настаивают кураторы. Спорить с прогремевшим на волне реституционного ажиотажа "Золотом Трои" в ГМИИ бессмысленно. Трудно поразить и петербургских зрителей, привыкших к чуть ли не лучшему в мире греческому золоту из эрмитажной Золотой кладовой. В этой, не слишком благоприятной для Эрмитажа, ситуации музей сделал ставку на свои связи и свои собственные фонды. В итоге получилось несколько эклектично, но небезынтересно: Шлиман в Петербурге (фото и документы), троянские коллекции Шлимана (штиглицовская и трофейная), выставка эрмитажных памятников Северного Кавказа, частично синхронных Трое II, и почти самостоятельная экспозиция "Троянский цикл и античность" (троянские сюжеты на греческих памятниках). К выставке Эрмитажем привлечены Музей предыстории и древней истории Государственных музеев Берлина, в котором хранится коллекция Шлимана, подаренная им немецкому народу, и Музей бывшего училища барона Штиглица в Санкт-Петербурге, также одаренный в свое время Шлиманом. С одной стороны, подобная кооперация — шаг дипломатический. Это демонстрирует возможность примирения разобщенных реституцией стран на примере одной отдельно взятой выставки. Однако, с другой стороны, до сих пор трофейные вещи демонстрировались отдельно от законно принадлежащих российскому государству. Подобное нынешнему смешение юридически чистых и нечистых экспонатов вполне может быть воспринято как еще один шаг России в сторону к позиции "ничего никому не отдавать", которая нынче опять вошла в политическую моду. Вряд ли этого хотел директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, но этот аспект выставки вполне может обернуться против его репутации прагматика и западника в вопросах реституции.
-------------------------------------------------------

Спорное искусство
Шлимановская коллекция — лишь один из наиболее известных случаев международной проблемы реституции культурных ценностей. Еще один давний международный конфликт — между Грецией и Великобританией о мраморной коллекции лорда Эльджина, ограбившего Акрополь,— набирает силу. С каждым днем возникают все новые реституционные претензии одних государств к другим. И если обвиняемыми выступают в основном США, Великобритания, Франция, Германия и Австрия, то список претендентов на возврат художественного наследия растет за счет стран Центральной и Латинской Америки, Ближнего Востока, Африки и Восточной Европы.

Гватемала и Мали
Правительство Гватемалы добивается от США реституции сокровищ культуры майя. Объектом последней претензии стал бостонский Музей изящных искусств (MFA), в котором хранится коллекция керамики. Наследники древней культуры утверждают, что предметы старины были похищены из археологических раскопок на территории Гватемалы и тайно вывезены в США. Музей приобрел коллекцию у американского бизнесмена в 1988 году, но выставил лишь в декабре 97-го. После официального протеста гватемальского правительства делом о сокровищах майя занимаются таможенные органы США. Заодно музею предстоит разобраться с правительством африканского государства Мали. В MFA сейчас выставлена терракотовая скульптура XIV-XVII веков, легальное происхождение которой музей также не может подтвердить. По иронии судьбы, за пару недель до выставки США и Мали заключили договор о запрете импорта в США малийских древностей.

Венгрия
Венгерское правительство требует, чтобы монреальский Музей изящных искусств возвратил в Будапешт картину Джорджо Вазари "Брак в Кане Галилейской". Картина XVI века была приобретена музеем у частного венгерского коллекционера в 1963 году. Однако представители Художественного музея Будапешта настаивают на реституции, утверждая, что картина пропала (иными словами, была украдена) после того, как в конце второй мировой войны музей был разбомблен. А работа подобного возраста и ценности не могла быть легально вывезена из Венгрии без разрешения Национальной галереи.

Нигерия
По утверждению генерального директора управления музеев и памятников Нигерии Яро Гелла, за последние пять лет из музеев страны украдено и вывезено за границу предметов антиквариата на $200 млн. Эта оценка не включает вывоз памятников культуры с мест археологических раскопок. Большая часть похищенного, как считает Гелла, вывезена сотрудниками западных посольств и попала в частные и музейные коллекции США и Западной Европы.

США
Американская Ассоциация директоров музеев, объединяющая руководителей 170 музеев США, приняла решение о ревизии коллекций своих членов для выявления произведений искусства, похищенных и перемещенных в ходе второй мировой войны ценностей. Для этого музейщикам предстоит в первую очередь систематизировать разрозненные архивы военного времени и создать достоверные базы данных. Директор нью-йоркского Музея современного искусства (MOMA) сформулировал проблему предельно жестко: "Ни один музей, приобретавший произведения искусства в последние 50 лет, не может быть свободен от подозрений". Руководители крупнейших музеев Франции, Голландии и Великобритании заявили о поддержке американской инициативы и теперь тоже займутся основательной ревизией своих собраний. Прежде всего — на предмет поиска работ, отнятых нацистами у репрессированных еврейских семей.

Журнал "Коммерсантъ Власть" №23 от 23.06.1998, стр. 52