Они сражаются с Родиной

Солдаты должны защищать родину — это всякий знает. Но всякий знает и то, что российским солдатам приходится больше думать о том, как защитить самих себя. Им помогает в этом Комитет солдатских матерей, которому на днях исполнилось 10 лет.

"Сейчас я их всех построю!" — Мария Федулова гасит окурок в переполненной пепельнице. Вокруг ее стола столпились десять сержантов в потрепанной форме. Повесив головы, они ощупывают синяки на своих лицах и поглаживают ушибленные почки черными от грязи руками с обгрызанными и обломанными ногтями. Эти сержанты в пять утра пришли прямо к ней домой. Больше идти им было некуда. Накануне вечером они попали под горячую руку пьяного офицера, который избил всех десятерых деревянной дубиной. Как только офицер утихомирился, все вместе они сбежали из части. Ночь провели на кладбище.
Федулова закуривает новую сигарету и снимает трубку телефона. "Возьмите-ка, напишите пока заявления",— протягивает она несколько листков бумаги. Угрюмые сержанты послушно берут бумагу, и все как один выводят корявым почерком, без запятых и точек: "В Московскую городскую военную прокуратуру Заявление Я сержант такой-то призванный тогда-то..." А в это время рядом из сизого облака табачного дыма раздается командный голос Федуловой. Ругаться с военачальниками у нее получается очень хорошо. Людей в погонах она знает как облупленных: сама несколько лет назад уволилась из ракетных войск. Сама в 1995 году освобождала своего сына из чеченского плена.

Материнский призыв
Члены Комитета солдатских матерей (КСМ) имеют самые разные профессии — от геолога до экономиста. Их всех 10 лет назад объединила одна проблема: как вернуть домой детей, которых после первого курса вуза забрали в армию. Тогда, в 1989 году, все студенты получили отсрочку от службы в армии. Но тех первокурсников, кто уже был призван, на "гражданку" не отпустили.
В тесной аудитории Московского энергетического института по вечерам начали собираться матери таких солдат. Со временем им стали покровительствовать ректорат и комитет комсомола. Потом ими заинтересовались журналисты и народные депутаты, которые в конце концов и помогли матерям одержать первую победу — пробить постановление правительства, в соответствии с которым из армии досрочно были уволены 176 тыс. студентов.
Так солдатские матери стали общественно значимой силой. 1 июля 1990 года они собрались на свою первую конференцию. О КСМ тогда уже знали многие: за 1990 год к ним обратились 1,5 тыс. человек. Солдаты и их родители шли с просьбами помочь справиться с произволом армейского начальства и "дедовщиной", перевести сына в другую часть или вернуть незаконно призванного домой.
Часто встречающиеся случайные и преднамеренные ошибки призывных комиссий, посылающих в войска негодных к призыву по состоянию здоровья или семейному положению, побудили КСМ начать принимать не только солдат, но и призывников, чтобы объяснять им их законные права. В 1992 году в КСМ на консультацию пришли 6 тыс. призывников. Каждый год это число увеличивалось. В двух тесных каморках, в которых солдатских матерей приютил Московский исследовательский центр по правам человека, не хватало места — стали подыскивать зал. И нашли. В клубе одной из московских воинских частей. Некоторых призывников страшит это обстоятельство, однако в 1998 году 10 тыс. молодых людей не побоялись зайти за ворота части на два часа, чтобы потом не провести за ними два года.
Над столом одной из работниц комитета висит увеличенная ксерокопия карикатуры, на которой изображен выходящий из двери с табличкой "Медкомиссия" скелет с заключением "годен" в руке. По подсчетам КСМ, четверть призываемых на защиту родины молодых людей имеют такие дефекты здоровья, что должны были оставаться дома. Кроме того, немало солдат приобретают эти дефекты уже в процессе службы — из-за скудного питания, плохих бытовых и санитарных условий, методов "воспитательной работы" старослужащих и офицеров.
Это обстоятельство, впрочем, иногда играет на руку солдатским матерям и их подопечным. Во время проходившей в 1998 году совместной четырехмесячной акции КСМ и Главной военной прокуратуры по добровольной явке с повинной дезертиров уголовные дела в отношении половины из 5,7 тыс. сдавшихся прекратили потому, что они были негодны к службе.

Материнская присяга
"Ну-ка, мать, не убивайся! Кончай реветь, тебе говорю!" Женщина лет пятидесяти в стареньком плаще, с растрепанными волосами вытирает слезы мятым платком, но они снова льются в три ручья, и она продолжает всхлипывать. "Слушай, мать, ты перестанешь или нет? Думаешь, легко целыми днями слушать ваши вопли? — снова не выдерживает Любовь Кузнецова.— Смотри, какая очередь на прием. У всех дети, у всех родные. На-ка вот, почитай". Кузнецова берет со своего стола первое попавшееся письмо — от солдата, который сбежал из части, спасаясь от побоев сослуживцев. Под его диктовку письмо написал кто-то из родственников: сам беглец после всего перенесенного почти ничего не видит и еле двигает правой рукой.
Женщина в плаще начинает читать, отвлекается и вскоре перестает всхлипывать. Только тогда Кузнецова приступает к изучению ее регистрационной карточки — бланка, который, придя на прием в КСМ, заполняют все посетители. Там вкратце нужно изложить суть вопроса и указать свои координаты. Это значительно упрощает работу КСМ и позволяет вести статистику, а заодно и самим посетителям помогает в море эмоций и переживаний найти трезвые мысли для того, чтобы просто и ясно объяснить, в чем, собственно, их проблема.
Некоторые, входя в комнату, где ведется прием, сразу как-то замыкаются: напротив двери на стене висит небольшой плакат: "Говори кратко. Проси мало. Уходи быстро". Вообще-то, это шутка. Но, как правило, все воспринимают эти слова всерьез.

Материнская смекалка
"Напиши, как твоя маманька родного сына в армию сдала",— отвечают бойцу, если он спрашивает, что ему писать в регистрационной карточке. В КСМ считают, что в бедах, в которые попадают солдаты, виноваты прежде всего их родители, которые не смогли уберечь детей от призыва в армию. Однако помогают эти ошибки исправлять. К примеру, во время чеченской войны женщины из КСМ предотвратили отправку в зону боевых действий примерно 500 солдат. По их совету отцы и матери выкрадывали своих сыновей из частей или прямо из поездов, следовавших в Чечню. Прятали их в квартирах сотрудников КСМ. Солдаты писали заявления на имя президента и главного военного прокурора о том, что они не хотят воевать против граждан своего государства и становиться преступниками, нарушая европейскую Конвенцию по правам человека. Всех, кто написал такие заявления, перевели в части, из которых в Чечню никого не посылали.
Конечно, далеко не все родители использовали этот шанс. "Я сына украду, а его потом посадят",— боялись недоверчивые мамы. Некоторые жестоко поплатились за свою нерешительность. Однажды министр обороны устроил встречу с матерями погибших в Чечне солдат. Пригласили и представителей КСМ. Матери принесли с собой фотографии своих сыновей. Случайно бросив взгляд на одну из карточек, член КСМ Любовь Кузнецова узнала запечатленного на ней парня. Заметив это, державшая фото женщина отвела глаза в сторону. Она когда-то приходила в КСМ, умоляя в слезах спасти сына, которого отправляли на войну. Но последовать совету и выкрасть сына не решилась. В результате он оказался в зоне боевых действий, где и погиб через неделю.
"Меня возмущают такие матери,— рассказывала потом Любовь Кузнецова.— Так и хочется обложить их матом, да бесполезно: мальчиков уже не воскресишь, а они сами уже и так пострадали. И имею ли я на это право? Ведь мой сын в свое время воевал в Нагорном Карабахе. Но тогда, почти 10 лет назад, Комитет солдатских матерей еще только начинал работать, и мне одной, конечно, было не справиться. Кроме того, мой сын вернулся домой живым".

Материнские награды
За спасение 500 солдат от отправки в Чечню КСМ получил серебряную медаль от гуманитарной организации "Международное бюро мира", базирующейся в Женеве. И титул "агенты ЦРУ и 'Моссад'" от маршала Дмитрия Язова.
Вообще, от генералов солдатским матерям часто достается. Они любят говорить, что комитет создан западными вражескими силами в целях развала российской армии. На одной из международных правозащитных конференций женщины рассказали об этом своим коллегам из Швейцарии. Те оживились: оказывается, швейцарские военачальники своих "солдатских матерей" всегда называли агентами КГБ.
Но такие отношения у КСМ в основном с высокими чинами, а с майорами да полковниками — проще. Эти и сами порой обращаются в КСМ, ведь и их дети проходят срочную службу. А однажды с жалобой пришел подполковник (это не шутка), который сам стал жертвой неуставных взаимоотношений: его избил командир, полковник.
Единственное военное ведомство, которое не только считается с КСМ, но и часто советуется и просит помочь,— это Главная военная прокуратура. Чего стоят только прошлогодняя дезертирская явка с повинной и последующая амнистия.
Впрочем, амнистия — это, конечно, хорошо, но главная цель КСМ другая, более глобальная: отмена призывной системы и переход к профессиональной армии, в которой не будет нищеты и преступности. Как сформулировала одна из матерей: "Полное удовлетворение от своей работы мы получим, только когда поймем, что мы больше не нужны".

ДМИТРИЙ ЛЮКАЙТИС

-------------------------------------------------------

Материнские подвиги
За 10 лет существования Комитета солдатских матерей туда обратились за помощью более 22 тыс. солдат и их родителей. Прислано около 18 тыс. писем. На консультации пришли 55 тыс. призывников. Рекордные цифры приходятся 1995 год, самый разгар чеченской войны. Тогда КСМ помог 7 тыс. солдат и 11 тыс. призывников.
--------------------------------------------------------

В этих городах есть отделения КСМ
Апатиты, Архангельск, Астрахань, Барнаул, Белгород, Братск, Владивосток, Владимир, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Иваново, Иркутск, Кемерово, Кострома, Краснодар, Красноярск, Курск, Липецк, Москва, Мурманск, Нижний Новгород, Нижний Тагил, Новокузнецк, Новосибирск, Омск, Пенза, Пермь, Петрозаводск, Ростов-на-Дону, Рязань, Самара, Санкт-Петербург, Саратов, Северодвинск, Ставрополь, Тамбов, Тверь, Тобольск, Томск, Тула, Ульяновск, Уфа, Челябинск, Чита, Южно-Сахалинск, Ярославль.
-------------------------------------------------------

Битва за дезертиров
В начале 1998 года Главная военная прокуратура (ГВП) и Комитет солдатских матерей решили объединить усилия, чтобы найти 17 тыс. (а по неофициальным данным — 40 тыс.) солдат, сбежавших из частей начиная с 1992 года. Никто не знал, что делать с этими тысячами живущих вне закона (а значит, не имеющих возможности легально устроиться на работу, выехать за границу, жениться, стать официальными отцами своих детей). Прокуроры сочли, что солдатским матерям беглецы поверят и сдадутся. А КСМ в свою очередь выдвинул ряд условий. Во-первых, чтобы расследование "дезертирских дел" проходило под контролем комитета. Во-вторых, сдавшихся не должны заключать под стражу.
Перед началом этой беспрецедентной в истории органов прокуратуры акции решили провести репетицию в Москве. Ее начали прямо 23 февраля. Следователи Московской городской военной прокуратуры сами вели прием в КСМ. Но к ним приходившие беглецы шли не сразу. Вначале они беседовали с "хозяйками дома". Первым делом их спрашивали о состоянии здоровья. Полезными оказывались любые справки, медкарты, заключения врачей. При отсутствии таковых жалобы записывались со слов. Это имело важное значение, так как у больных появлялся шанс уволиться с военной службы, в результате чего обвинение в дезертирстве с них автоматически снималось. Затем солдатские матери просили рассказать о причинах побега. Это тоже очень важно, потому что, как правило, солдаты бегут из-за "дедовщины" или по другим уважительным причинам: неожиданная смерть или болезнь родственника, сложное материальное положение семьи (приехал солдат в отпуск, и ему пришлось сразу пойти работать). А в статье 338 УК (дезертирство) есть важное примечание, гласящее, что военнослужащий может быть освобожден от уголовной ответственности, если дезертирство "явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств". Поэтому возможность избежать тюрьмы получили и те, кто по состоянию здоровья и семейному положению был годен к военной службе.
Лишь после того, как солдатские матери выясняли все о приходивших к ним беглецах и объясняли им их права, те шли к представителям прокуратуры, которые дежурили за соседним столом. Там они получали предписание явиться на следующий день на специально организованный в одной из московских воинских частей сборный пункт до окончания следствия. Каждый прибывший на сборный пункт проходил медицинскую комиссию и при выявлении серьезных заболеваний отправлялся в госпиталь, где его комиссовали. Здоровых после закрытия уголовного дела отправляли дослуживать свои сроки, но только не в те части, из которых они бежали. Об этом у КСМ тоже была договоренность с прокурорами.
Результаты эксперимента превзошли самые смелые ожидания: за месяц сдались 332 дезертира. И поэтому ГВП решила распространить акцию на всю Россию, благо отделения КСМ в регионах есть, не говоря уже о прокурорах.
Явка с повинной продолжалась четыре месяца. Дезертиры шли валом. А солдатские матери времени даром не теряли: они активно "обрабатывали" Генпрокуратуру и Госдуму на предмет принятия постановления об амнистии дезертирам. 24 июня оно вступило в силу и действовало полгода, в течение которого дезертиры безбоязненно сдавались, освобождались от уголовной ответственности и выходили из дисбатов и тюрем, если к тому времени уже были приговорены. За 10 месяцев, что проходила акция и действовала амнистия, сдались и перешли на легальное положение в общей сложности 11 269 человек (в том числе многие из тех 9 тыс. солдат, которые сбежали во время войны в Чечне).

Журнал "Коммерсантъ Власть" №15 от 20.04.1999, стр. 24

Темы:

Деятельность правозащитников