30 тысяч человек в музее Ленина
В Красноярске открылась музейная биеннале
В бывшем музее Ленина в Красноярске открылась Международная музейная биеннале. Это уникальный художественный проект, в рамках которого 67 музеев соревнуются за право стать "музеем года". Аналогом его является Европейский музейный форум (European Museum Year Award). В прошлом году Красноярский музей, став лауреатом этого европейского конкурса, получил право провести свою биеннале.

На берегу Енисея в 1987 году был поставлен огромный гранитный дот, который являлся музеем Ленина, символизируя собой мощь марксизма-ленинизма. Как музей, он уникален, поскольку не имеет фонда (к 70-летию Октября все материальные останки деятельности Владимира Ильича были давно поделены между другими музеями). В этом-то пространстве и развернулась гигантская авангардная акция. Фасад превратился в лицо колосса с огромными глазами, уставившимися в сибирские дали, и плотоядным ртом, переваривающим всякого туда входящего. Внутри на фоне стен, украшенных цитатами В. И. Ленина, развернулось полсотни авангардных инсталляций. По залам летал, махая крыльями, одинокий валенок, в пару к нему располагался большой вертолет с грустным лицом Александра Сергеевича Пушкина, рядом со статуей Ульянова камлал шаман.
Среди всего этого прогуливался Александр Лебедь и хмурился. Но оказалось, что это у него просто рефлекторное, а самим форумом губернатор доволен. "Что главное? — спросил он, открывая биеннале. Зал испугался и затих, а Лебедь эффектно держал паузу.— Главное не то, что у тебя есть, а как ты умеешь это показать. Музей — это не пыль веков, как некоторые думают.— Поскольку среди сидевших в зале никто так не думал, все расслабились и раздались аплодисменты.— Мы здесь, на Красноярской земле, учим, как показывать. Это — главное".
Происходящее настолько захватывало, что внутренняя парадоксальность сценария не осознавалась. Лишь потом, задним числом, поражаешься: вот ведь что получилось из того, чем это должно было быть. Ну, в самом деле: 67 музеев, из них 60 — провинциальные краеведческие. Бывали в таких? Знаете эти экспозиции из пыльного чучела местной белки и фотографии со свидетельства о рождении земляка, дослужившегося в Москве до полковника? И так 60 раз — смертельнее тоски не придумаешь. Так вот, вместо всего этого — акция феноменальной энергетики, когда кажется, что самое живое в культуре России — это как раз провинциальные краеведческие музеи.
"Я на этой биеннале в третий раз,— сказал корреспонденту Ъ член экспертного совета биеннале Владимир Кричевский.— И в первый раз, в 1995 году, экспозиции в основном были не просто провинциальными, а прямо-таки деревенскими. Но приехали московские художники — и всех 'завели'". Московские художники — это Михаил Лабазов и Андрей Савинов, которые нарисовали глаза музею Ленина. Решусь заметить: самое интересное не то, как эти художники заводили (хотя сами по себе Лабазов и Савинов — мастера замечательные), а то, как эти музейщики завелись с такой скоростью и энергией.
Ведь вроде бы что может быть противоположнее, чем современный московский художник и провинциальный музейщик? Но оказалось, что это близнецы-братья. По Сибири. Там у этих музейщиков особое мироощущение: как ни парадоксально звучит это для музейщика — антиисторическое. Что у них за история? Первобытные наскальные росписи плюс таинственные монголоидные племена, с коими казаки сражались в процессе освоения Сибири. Плюс тунгусский метеорит. Плюс лагеря.
Возьмем музей "Томская писаница", победителя прошлой биеннале. Они построили "мифологический лес". Тын, внутри него идолы Мокоши, Велеса, Сварога, Ярилы, Лады и Перуна. Не вполне понятно, что это: музей славянской мифологии (при том что никаких славянских племен на этой территории не было) или непосредственно действующее славянское капище? Оно совершенно естественно смотрится рядом с камлающим шаманом, про которого тоже неясно — это действующий служитель культа или музейный объект?
Реальность превращается этими музеями в мифологию. Скажем, фонд Юрия Кондратюка из Новосибирска, который и символизировался летающим валенком. Этот человек, белый офицер, скрывался под чужим именем (реально он А. И. Шагрей), в 20-х годах рассчитал математику полета на Луну, которой, по словам представителей фонда, воспользовались американцы. Он погиб в 1942-м, попал в окружение под Воронежем, но, возможно, и не погиб, а был пленен, выкраден американцами и отправил их на Луну. Не их одних, впрочем, поскольку с ним был знаком отец космонавта Германа Титова. Представлена эта история следующей инсталляцией: личное дело Кондратюка из НКВД (его репрессировали в 30-м году), справка о стоматологической травме (зубы вышибли), портрет Кондратюка, от него на проволоке улетает — в Космос? — зуб.
Просто самосознание русского авангарда строится ровно из того же материала, из которого выстроена фактура этих музейных коллекций. Древние наскальные росписи, мифология исчезнувших племен, язычество, Космос, репрессии. Это уникальный случай, когда авангард глубоко созвучен сознанию обычного человека.
Биеннале целиком финансируется фондом Сороса. Фонд проводит массу авангардных акций, но в Москве на них собирается только тусовка. Здесь же (это звучит странно, но это именно так) акция становится глубоко востребованным народом искусством. Люди без истории валом валят смотреть Мокошь, шамана и русский космос. На прошлой биеннале побывало 30 тысяч человек. В этот раз только на открытии было пять тысяч — а биеннале продолжится неделю.

ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН

Газета «Коммерсантъ» №168 от 16.09.1999, стр. 10

Авторы:

Григорий Ревзин