Time, 1 января 2000 года
Вспоминая Ельцина
БИЛЛ КЛИНТОН

Когда я говорил с Борисом Ельциным по телефону в канун Нового года, вскоре после того, как он объявил о своей отставке, он донес до меня свои чувства — облегчение от того, что нелегкий выбор уже позади, и уверенность в том, что это был правильный выбор для его страны.
Манера, в которой он оставил свой пост, была истинно ельцинской: смелой, прямой, даже дерзкой, но основанной на его глубокой вере в право и способность российского народа выбирать своих лидеров и свой путь в будущее.
Впервые я встретился с ним в июне 1992 года, когда я был еще только кандидатом на пост президента, а он только начинал работу в новой должности. С тех пор, во время наших 19 встреч, я часто слышал, как он говорит с явной и иногда вызывающей гордостью о своих величайших достижениях. С такой же искренностью он говорил о том, что ему еще нужно сделать, чтобы построить истинно демократическую, процветающую и современную Россию, преследующую собственные национальные интересы и при этом сотрудничающую с другими великими державами и международными организациями.
В своем пятничном заявлении он с явным удовольствием посмеялся над предсказаниями (ложью, как он их назвал) о том, что он никогда добровольно не откажется от власти. Его критики и соперники изображали его автократом. Но мысль, которую я слышал от него чаще других, заключалась в том, что его страна не должна никогда вернуться к диктатуре, особенно к коммунистической системе, которую он так открыто ненавидел. Его стойкая приверженность демократии была очевидна в его заявлении об отставке, когда он сказал, что недавние парламентские выборы в России, выдвинувшие "новое поколение политиков", убедили его в том, что он завершил "главное дело своей жизни".
Теперь названный преемником Ельцина Владимир Путин должен стать хранителем российской демократии и одновременно готовиться к мартовским президентским выборам. Если Россия успешно передаст власть от своего первого демократически выбранного президента второму, направление движения страны будет в руках нового избранного президента, Думы, а также тысяч избранных руководителей, которые сейчас возглавляют местные органы власти. Многочисленные партии борются за власть через избирательные урны. Действуют 65 тысяч неправительственных организаций и примерно 900 тысяч частных предприятий — в стране, где десять лет назад не было ни одного. Плюралистская политическая система и гражданское общество, соревнующееся на мировых рынках и включенное в Интернет, возникло из тоталитарного монолита, который был отгорожен от остального мира и непримиримо враждебен нашим ценностям и интересам.
Никто не заслуживает большей признательности за эту перемену, чем сам Ельцин. При всех трудностях он был смелым, дальновидным и решительным, он заслужил право называться отцом российской демократии.
Прощаясь, Ельцин был характерно откровенен относительно того, что под его руководством не получилось. Он попросил простить его за надежды, которые не были реализованы. "То, что казалось легким, оказалось болезненно тяжелым",— заявил он, признав, что наряду с новыми возможностями для одних прошедшее десятилетие принесло серьезные проблемы для других.
Из наших встреч я знаю, что ни одна проблема, стоявшая перед ним, не приносила Ельцину столько разочарований из года в год, как поворот экономики и обеспечение лучшей жизни россиянам. Он всегда рассматривал себя как их защитник. Несмотря на трудности, которые испытывают граждане России, появились признаки экономического роста, а прошедшие в прошлом месяце выборы показали, что россияне не собираются отказываться от реформ. Более того, многие из тех, кто добился особенно хороших результатов на думских выборах, говорили народу, что реформ было слишком мало, а не слишком много.
Экономика не является единственным из незаконченных дел, которые Ельцин оставляет после себя. Есть еще три, о которых он и я часто говорили. Первое — это преступность и коррупция. Если не начать, а затем и не выиграть борьбу с ними, то со временем демократические нормы и рыночная экономика, находившиеся в центре внимания Ельцина, могут быть уничтожены. Граждане России, как и граждане остальных демократических государств, нуждаются в уверенности в том, что их правительство — правительство закона. Иначе они обратятся к другим лидерам и, возможно, даже к другим формам правления.
Затем есть еще и проблема войны в Чечне. У нас существует глубокое и открытое несогласие с правительством России, не по поводу его права бороться с вооруженными чеченскими повстанцами, но по поводу обращения с беженцами. Вопрос для преемников президента Ельцина не только в том, как освободить Грозный, не погубив тысячи мирных жителей; это еще и вопрос того, станет ли это война моделью того, как решать другие проблемы, связанные с террористами и сепаратистами. Россия должна найти верный баланс между эффективным использованием силы и уважительным отношением к личным правам и международным нормам. В Чечне этот баланс еще не найден.
Наконец, существует всеобъемлющий вопрос взаимоотношений России с внешним миром. Президент Ельцин и я верили в то, что наши страны когда могут и где могут должны работать вместе на благо наших многочисленных общих интересов и прилагать усилия к тому, чтобы наши разногласия не мешали нашему сотрудничеству в других областях.
И хотя взаимодействие между нами было хорошим, созданное нами партнерство подверглось многим испытаниям. В большинстве своем они были связаны с конкретными проблемами — расширением НАТО и его действиями в Косово, Чечней, противоракетной обороной. Однако в последнее время в обеих странах растет тенденция подвергать сомнению основу сотрудничества — задаваться вопросом о том, действительно ли Россия и США имеют общие интересы, которые перевешивают наши различия. Каков бы ни был вопрос — контроль за вооружениями, нераспространение (оружия массового поражения.— Ъ), мир на Балканах, открытие мировой экономики или борьба с терроризмом, я считаю, что Россия и Америка достигнут большего, совместно подходя к этим проблемам, нежели попадая в ловушку политики изоляции.
Тем, кто сомневается: посмотрите на годы, прошедшие с 1991 года. Демонтировано 5 тысяч стратегических ядерных ракет; российское и американское ядерное оружие больше не нацелено друг на друга; ядерное оружие выведено с территории бывших советских республик. Россия вывела свои войска из Балтии; российские военные теперь служат бок о бок с американцами в Боснии, и российская дипломатия стала инструментом достижения мира в Косово. Коммунистическая машина разобрана, абсолютное большинство россиян работает на частных работодателей, а не на государство.
Если новые лидеры России, поколение, которому на прошлой неделе Борис Ельцин предоставил сцену, поддержат это так же твердо, как это делал он, они найдут в Америке горячего и активного партнера.

Перевел ДМИТРИЙ Ъ-ПИРОЖКОВ

Газета «Коммерсантъ» №1 от 05.01.2000, стр. 2