Борис Кузьминский. Премия им. Аполлона Григорьева: все они поэты
Борис Кузьминский
Дата публикации: 26 Января 2000
25 января в Овальном зале московской Библиотеки иностранной литературы были объявлены имена лауреатов премии им. Аполлона Григорьева 2000 года: Светлана Кекова (за книгу стихов "Короткие письма"; СПб., Пушкинский фонд), Геннадий Русаков (за стихотворный цикл "Разговоры с богом", напечатанный в журнале "Знамя"), Виктор Соснора (за книгу стихов "Куда пошел? И где окно"; СПб., Пушкинский фонд). В начале марта один из них (почти наверняка Соснора) получит $25000, а двое прочих - компьютерную оргтехнику стоимостью по $2500 на брата. Доллары предоставляются Росбанком. Моральная ответственность за премиальные и околопремиальные сюжеты лежит на Академии русской современной словесности .
Эта организация, созданная три года назад, объединяет 40 ведущих российских критиков. Премия Григорьева может быть присуждена за литературное произведение любого жанра (кроме критического) и любого объема (даже за одностишие), опубликованное старым добрым офф-лайновым способом в течение минувшего года. Ее изюминки - внушительность суммы, сугубая компетентность и антискандальность. Правом номинации обладают только действительные члены Академии. Жюри выбирается также из их числа: в чью-нибудь ушанку или кепку прилюдно кладут бумажки с именами, долго перетряхивают и просят представителя публики вытянуть пять штук. На сей раз индейка судьба приготовила для совещательной комнаты по-настоящему гремучую смесь: два петербургских анфан-террибля Михаил Золотоносов и Виктор Топоров, два главных редактора толстых журналов Сергей Боровиков ("Волга") и Сергей Чупринин ("Знамя") плюс - last but not least - непредсказуемый литературовед-импрессионист Алла Марченко. Заседание ареопага вчера затянулось до темноты; прежде чем передать конверт с перечнем лауреатов президенту Академии Наталье Ивановой (ударный элемент ритуала), председатель жюри Сергей Чупринин грозно предупредил: вердикт наверняка вызовет множество недоуменных вопросов. И всем своим видом выразил голодную готовность дать на эти вопросы принципиальный ответ.
Не пришлось, увы. Сверхэлитарная аудитория, собравшаяся в Овальном зале, для порядка поинтересовавшись чисто техническими проблемами (например, тем, насколько активно участвовал в обсуждении Золотоносов, который не удосужился приехать в Москву и поверял свои стратегические соображения междугородке), ринулась к фуршетным столам, за 15 минут их очистила и, желудочно неудовлетворенная, растворилась в студеной ночи. Рутина.
А ведь дебют "Григорьевки" и впрямь будил надежды на то, что в России наконец-то появилась литературная премия, свободная от конъюнктурных и соглашательских обертонов. Жюри 1998 года, руководимое Петром Вайлем, подняло на щит, казалось бы, навсегда забытых поэтов-метаметафористов Ивана Жданова и Виталия Кальпиди - и тем заявило о готовности Академии идти поперек потока. Однако уже в 1999-м абсолютно "никакой", сглаженный, конформистский, во всех смыслах слова прозаический (поверьте вашему покорному слуге, которому тогда выпало быть членом жюри) премиальный расклад: Астафьев, Буйда, Давыдов - породил множество справедливых нареканий . Нынешнее же решение, при всем его внешнем радикализме, - откровенный уход профессионалов от профессиональной ответственности. Чтобы сообщить григорьевской фабуле хоть какую-то интригу, Сергей Чупринин огласил "длинный короткий список" произведений, рассматривавшихся в качестве реальных претендентов на долларовую награду. При его сравнении с "длинным длинным" реестром номинантов видно, что из плоскости обсуждения были загодя исключены такие рейтинговые тексты, как "Мифогенная любовь каст" Сергея Ануфриева и Павла Пепперштейна, "Голубое сало" Владимира Сорокина и детективы Бориса Акунина ("Generation П" Пелевина никто из академиков вообще не выдвинул) - скорее не в силу эстетических пристрастий конкретных присяжных, а из опасения, как-бы-чего-не-вышло. Зато итоговый лист - загляденье: каждому, кто рискнет усомниться в стилистических достоинствах текстов Русакова или Кековой, можно будет ответить: "Окститесь, дружок. Вы ничего не понимаете в поэзии. И в современном литпроцессе - тоже". Словом, как поет обласканная правительственными наградами "Машина времени", шаг на полшага: компромисс.