Ода к радости
Английский букеровский лауреат 1998 года на нашем книжном рынке
Иэн Макьюен. Амстердам.
М.: Издательство "Независимая газета", 1999
Книгу Иэна Макьюена, мгновенно ставшую модной, прочитать, безусловно, стоит. Во-первых, любопытно сравнить "наших" букеровских лауреатов и "ихних". Во-вторых, не так часто симпатии читателей и критиков совпадают.
Книга построена по законам музыки: в "Амстердаме" налицо все приметы сонатной формы (недаром главный герой Клайв Линли композитор). И самое интересное - следить, как музыкальная канва накладывается на сюжет (крах карьеры и взаимное уничтожение героев). В романе много ключевых слов и понятий, как бы намекающих на то, что случится с персонажами дальше: Бетховен, Голландия, эвтаназия, ода к радости, больной, сумасшедший, ему не место на земле. А самое главное из них - музыка. Основная тема, побочная, а также разные мелодии и мотивчики - все заявлено в экспозиции. И уж будьте уверены, все сойдется воедино к мощному финалу.
Повествование, начинающееся как психологический роман - похороны общей подруги, встреча старых друзей, дождь и запоздалые сожаления, - в какой-то момент соскакивает с благопристойных литературных рельсов и начинает развиваться как мультик про каких-нибудь Бивиса и Батхеда. Перемена происходит после того, как Линли заключает со своим другом Холлидеем странноватое соглашение о взаимной эвтаназии, если их жизни будет угрожать недуг, ведущий к утрате достоинства и распаду личности. Но абсурдная логика оправдана внутренней музыкой - так судьба стучится в дверь.
Бетховенская тема судьбы, как и положено, трижды возникает в книге, делаясь все более громкой, отчетливой и грозной. Повинуясь ее звучанию, невинные топонимы - Амстердам и Голландия - оборачиваются синонимами места казни.
Где-то в середине повествования, чтобы сдвинуть с мертвой точки свою симфонию, Клайв Линли совершает путешествие в Озерный край. Ни сама его поездка, ни то, что он случайно увидел там преступника, которого давно ищет полиция, казалось бы, к сюжетной линии отношения не имеют. Это побочная тема, и разработана она совсем в другом ключе - кинематографическом. Макьюен отходит от своей обычной сдержанной манеры изложения и плетет прихотливый узор. Он будто дает указания оператору: "Сноп света, упавший на папоротник, исправил репутацию коричневой краски, опалив ее желтым и красным".
Кульминационный момент, когда композитор Клайв Линли идет меж холмов и пытается сочинять музыку, наблюдая при этом за женщиной в синем, пересекающей долину, выписан с тщательностью сценарного плана. Чуть позже та же женщина будет звать на помощь, отбиваясь от насильника, и находящийся в двух шагах Линли убежит от ее криков подальше - чтобы успеть зафиксировать только что рожденную чудесную мелодию. Он недрогнувшей рукой запишет ее под вопли женщины в синем, потому что сейчас эта мелодия важнее всего: "От нее зависело так много; симфония, празднование, его репутация, оплакиваемого века ода к радости".
Эта изящно и безмятежно вплетенная в предложение шиллеровская "Ода к радости" из финала Девятой симфонии Бетховена аукнется в развязке истории, когда грубая правда выйдет наружу. А именно: Линли, прилежно и вдохновенно сочинявший заказанную неким авторитетным комитетом симфонию, которая должна была "звучать как элегия отошедшему веку" (намек на всякие помпезности и всемирное помешательство из-за миллениума), на самом деле, по выражению нетрезвого музкритика, попросту "ободрал Бетховена как липку". А финалом - на голубом глазу - сделал бетховенскую оду.
Чем глубже творческий кризис героя, тем меньше он склонен смотреть правде в глаза. Линли идет в противоположную истине сторону - начинает подозревать, что он гений. Ищет, с кем бы себя сравнить. Находит пару имен - Шекспир, Перселл. "Но Бетховена не было". Не было потому, что к этому моменту мистер Линли сам становится Бетховеном - в том простом и вульгарном смысле, как другие становятся наполеонами или цезарями.
Когда главные фигуранты уже прикончили друг друга, когда автомифология персонажей развенчана, когда тема творческого безумия и творческого бессилия отработана и завершена, читателей ждет веселенькая и жуткая в своей пошловатости кода: нити интриги тянутся к обиженному мужу покойной общей любовницы, с чьих похорон все и началось.
Круг замкнулся, и можно начинать все сначала.