Monday: обзор российской прессы (13.03.
Андрей Мадисон
Дата публикации: 21 Марта 2000
С некоторых, отнюдь не сильно давних пор ОАО "Погарская сигаретно-сигарная фабрика" (что в Тамбовской области) освоила выпуск сигарет пятого класса под названием "ПРИМА ностальгия" - двух видов. На пачке одного вида изображен В.И.Ленин на фоне логотипа "Правды", на пачке другого - И.В.Сталин на фоне собственного, как Верховного главнокомандующего, приказа под названием "Ни шагу назад!".
Понятно, что нарушать приказ Главковерха - расстрельная затея. Тем не менее я вынужден пойти на нее. Отчего ближайшие несколько строк следует воспринимать как предсмертную записку. И не иначе.
Итак, во-первых, в материалах, опубликованных на страницах газет за минувшую неделю, я не нашел ничего, что бы послужило отрадой для взора и пищей для ума. И потому огулом решил подвергнуть их остракизму: суммируя - всем уже все ясно, но надо же что-то говорить?
Во-вторых, перед ответственным (в этом опять же сходятся все) выбором полезно притормозить, задуматься, оглянуться - ну и так далее. Чтобы, как говорят знатоки жанра, в спешке не совершить ошибки, за которую потом... - опять же и т.д.
И, наконец, в-третьих, в качестве временного промежутка, на который стоит оглянуться, я избрал один из моментов, прямо предшествовавших прошлой кампании по выборам президента, - навскидку, по памяти слишком много тогдашних проблем перекочевали в день сегодняшний. Обращение к первоисточнику только подтвердило первоначальные предположения.
Первоисточник же в данном случае - текст одной из моих передач, которые я регулярно вел еще в свою бытность в Эстонии на тамошнем госрадио. Данная именовалась не без вызова "Окна РОСТА", была посвящена реферированию опять же российской прессы, свою роль в ней, при отсутствии российской прессы в эстонской продаже, я ощущал чуть ли не как миссионерскую - типичная для нашего человека переоценка слова. Которое без дела, конечно, всегда не "таковое".
Коротко говоря, тексты тех передач у меня сохранились. И вот один из них, о дате выхода которого в эфир нетрудно будет догадаться (год, на всякий случай, 1995-й). Точно так же, как нетрудно будет узреть в нем почти все признаки текущего политического момента. Хорошо это или плохо, с учетом того, что с тех пор минуло четыре с лишним года, о том судите сами.
Русская русскость со хвалители и хулители
Четвертого декабря 1931 года замечательный русский поэт, прозаик, критик, переводчик, композитор и гомосексуалист Михаил Кузмин записал в своем дневнике: "Вот дома. Юркун доволен. Червячки у меня есть. Холодно, но не очень. Никуда не ходил и мало писал. Организованности! Брился без аппетита. Афиши неинтересные. Во всех кухнях, и лестницах, и на улицах страшная темнота. Звонил Анне Дмитриевне. В двадцатом номере из-за нашего карантина тоже не очень приветливы. В Филармонию не попал. Не написал даже писем, но радость и покой продолжаются. Вечером были у Глафиры Викторовны. Ольге Николаевне хочется похвастаться моими успехами, которых, право же, не было".
Так, без затей, описывал свое житье-бытье человек в эпоху индустриализации, коллективизации, процессов над промпартиями и эсерами-меньшевиками, поголовной самокритики и головокружения от успехов. У ребенка должна быть личная жизнь - и нате, пожалуйста: никаких Днепрогэсов, Магниток, правых и левых уклонов, сплошные "хворь прошла", "никуда не выходил", "сбегал потом за винцом" или - "продолжает мне быть лучше, хотя слякоть и во рту вкус не то резинки, не то малафьи, - какой-то серы от перекуриванья".
Навскидку очень похоже на чувство, которое вызывают речи российских политических лидеров - каких-нибудь Ельцина, Грачева, Черномырдина или Шумейки. Впрочем, как и большинства тех, кто рвется им на смену. На польском материале отвращение, к которому они побуждают, со всей определенностью пожилого фантаста выразил Станислав Лем: "Доверия у меня не вызывает никто... Некоторым лучше податься на эстраду. Весь наш политический класс слева направо - сплошное болото".
Эдакое состояние политической элиты - не более чем уродливое отражение кризиса идентичности, который переживает сейчас русская нация (и, похоже, вслед за нею почти все славянство). Во всяком случае полуторавековой давности мечты о всеславянском единстве под водительством России выглядели бы сейчас просто бреднями.
Натуральное подтверждение тому - все тот же Станислав Лем, далеко не последний умом человек. После того, что он наговорил в интервью журналу "Шпигель", его никак уже не причислить к друзьям русского народа. Вот образцы. Первый: "Хуже всего (!) стремление Белоруссии снова приблизиться к России. А мы-то так радовались, что у нас, кроме Калининграда, нет больше общей границы с русскими". Второй: "Москва должна понять, что ее изоляция - следствие собственного поведения. Можно было бы провести эксперимент: спокойно сорвать с нее маску великой державы. Мне интересно, что бы при этом произошло. Мой прогноз: ничего, кроме проклятий". Понятно, что такому человеку, как Лем, проклятиями ничего не докажешь.
Ввиду того что патриотизм стал разменным лозунгом почитай всех партий и движений, пишут о нем теперь тоже все кому не лень. Даже "Общая газета", где насквозь православный Яков Кротов задается вопросом: "Почему мы живем в России, а не на Руси?" - "ведь "на Руси" - свободнее жить, "на Руси" - как "на поле", "на воле", а "в России" - словно "в тюрьме", "в трущобе".
Кротов против фальшивого, подлого слова россиянин (не говоря уж о русскоязычном ), он за светлое, свободное слово русский . Он полагает, что перемена слов приведет и к изменениям в нравственном состоянии общества. Назидательные примеры при этом, что весьма обычно, заимствуются у цивилизованных народов Запада.
И в этом при согласии в прочем с Кротовым разойдутся идеологи и авторы газеты "Завтра". Для них слова "россиянин" не существует в принципе. А слово "русский" понимается в основном от противного. Берем, к примеру, заголовок "Ельцин и Назарбаев - враги русских". За ним следует текст: "После Ельцина, чье время догнивает в больничных палатах, русские займутся восстановлением своего государства, объединением народа и пространства. Северный и северо-восточный Казахстан - исконные русские земли. И если казахи, насосавшись поэтических карамелек Олжаса Сулейменова, наглотавшись непроваренного бешбармака Назарбаева, захотят остаться наедине с великим Китаем, русские проведут границу по Устюрту, Турану и Балхашу и будут смотреть, как исчезают с топографических карт названия казахских кишлаков, а племянники Назарбаева на полу своих юрт учатся писать иероглифы" .
Это, конечно, незабвенный Александр Проханов во всем блеске своего экспрессивного, а заодно и имперского ореола. Как бы ему, хотя на самом деле совсем не ему, отвечает на страницах той же "Завтра" Лев Аннинский: "То, что сейчас обозначается словом "русское" и имеет отчетливый национальный, этнический и даже племенной привкус, раньше так не мыслилось. "Русское" - исторически - это "государственное", "державное". А этническими определениями были "великороссы", "славяне", в некоторых случаях - "московиты" . И дальше - уже прямо в контру Проханову:
"Никто нормальному человеку не помешает ни быть русским, ни быть "имперским" - если обнаружится на то воля истории.
Не надо путать роли. Если мы строим национальное русское государство, нам нечего делать ни в Чечне, ни в Татарии, ни в Карелии. А то ответят нам на том же "национальном" языке (как недавно на ТВ - боевик из Грозного): "Под русским сапогом Чечня жить не будет".
Лириков Проханова и Аннинского тоже, впрочем, косвенно пытается примирить физик Елена Антонова, приводя из "Словаря" Даля великолепное, по ее мнению, определение "русскому" и "русскости". Такое вот:
- знать, понимать, говорить на русском языке;
- думать по-русски (как сказали бы сейчас - иметь русский менталитет);
- воспринимать русские моральные ценности и культуру своими.
"Вот так! - радостно заключает Антонова. - И ни слова о чистоте происхождения, ни слова отрицания или превосходства над другими народами" .
Милая женщина, видимо, полагает, что Юрий Скоков, к которому она на самом деле адресуется, будет руководствоваться в своих политических интригах какими-то там словарями. У него другая задача - используя Александра Лебедя, как таран, въехать во власть, но уже не пасынком, как бывало с ним прежде, а законным хозяином.
Отставной генерал подвергается при этом соответствующей обработке. Прежде он, к примеру, отмежевывался от любых вопросов о боге - теперь же выступает как последовательный борец с засильем иноземных сект на православной Руси. Прежде он заявлял, что Конгресс русских общин не будет противопоставлять интересы русских и, к примеру, башкир. Теперь он уверенно говорит о приоритете "титульной нации". И это закономерное ренегатство. Просто потому, что другого пути - нет.
Неизбежность национализма как национальной идеи
О том, что другого пути нет и даже быть не может, трактует в опубликованной газетой "Сегодня" статье "Что общего у бомжа и нувориша" Виктор Сагарев. Ее подзаголовок "Еще раз о национальной гордости великороссов" недвусмысленно отсылает к знаменитой работе Ленина, с которой она находится в полемических отношениях, впрочем, не декларируя их.
Итак, вот что, опуская все подводки и наводки, говорит Сагарев. "Россия , - говорит он, - в конце века остается все той же архаической имперской структурой (что и в начале века. - А.М.) , но идеологический вакуум заполняется уже не марксизмом, а национальной идеей. По правде говоря, не понятно, чем еще он может быть заполнен.
Трудно представить и то, что Россия как геополитическое образование, управляемое демократическим образом, сохранит целостность, не обретя какого-то нового морального и идейного единства. Ей просто придется найти новые или старые принципы этого единства или же отказаться от демократии. Поскольку же в России нет и не предвидится новой консолидирующей идеологии, остается довольствоваться испытанной - национальной" .
Кроме того, "инстинктивный поиск идентичности связан не только с политическими переменами. Не менее, если не более, важным его стимулом является социальное расслоение, случившееся за какие-нибудь четыре-пять лет.
Этническое (или национальное?) тождество - единственное, что осталось общего у не успевшего привыкнуть к своему унижению бомжа и новоиспеченного нувориша. У них вообще нет никаких общих ценностей, они едва понимают язык друг друга, их... по-разному трактует небескорыстный российский закон, но у них одинаковое право называться новыми русскими. Оба эти персонажа - лишенцы, потому что перестали чувствовать у себя за спиной тяжелую тень, казалось бы, абсолютно стабильной сверхдержавы и ищут каких-то новых опор" .
Что касается роли Запада в этом заковыристом процессе, то Сагареву она представляется в не совсем предсказуемом виде. Итак, "Запад, как оказывается, уже сейчас видит в русских тему для реализации бесчисленных комплексов, экстаза, продуктом которого был не только конвейер, но и социализм. Сейчас, переболев скарлатиной тоталитаризма и мирового лидерства, он стал много ближе к тому, чтобы возглавить напрямую идущую к мировому господству, лишенную границ глобальную сверхдержаву Третьего мира" .
Если оставить пока Запад в покое и вернуться к национализму - причем, непременно оголтелому национализму, то совсем не исключено, что на каком-то этапе он будет во благо России. Правда, нынешние его вожди тухловаты, чтобы сыграть роль благодетельных злодеев. Хотя не исключено, опять же, что правильный ефрейтор уже где-то на подходе.
Ведь если вспомнить, что России постоянно ставят в пример, как, мол, здорово выбирались из послевоенной разрухи Германия или Япония, то придется признать: говорят в таких случаях только "Б", как бы забывая об "А". "А" же заключается в предшествовавших "Б" национализме, милитаризме, кровавой агрессии, разгроме и только затем в отрезвлении в ходе интенсивного трудового процесса.
Схема эта, конечно, циническая, но зато соответствующая действительности. В том числе и современной. Примером чему - пародирующий Ельцина белорусский президент Лукашенко, который в интервью немецкой газете "Хандельсблат" сначала декларировал солидарность определенных этапов истории Белоруссии и Германии, а потом заявил, что именно при Гитлере формирование немецкого порядка достигло своей высшей точки и что он как президент мечтает именно о таком порядке.
Если оставить в стороне антифашистские эмоции, которые к настоящему моменту выражаются либо в истерике, либо в благоглупостях, то понятно, почему Станиславу Лему ежится, когда такая Белоруссия стремится к воссоединению с Россией.
Но сам он при этом ничтоже сумняшеся заявляет, что охотнее всего голосовал бы, если б такое было возможно, за Юзефа Пилсудского, который, между прочим, в советском "Энциклопедическом словаре" именуется "фашистским диктатором Польши". И во времена которого изрядный кусок нынешней Белоруссии был польской территорией. Каков бы ни был умник Лем, но от подобных заявлений идет запашок иррационализма, на котором фашизму только и остается, что взрастать и колоситься.
И не стоит забывать, что именно интеллектуалы, вроде того же Розенберга, сажали семена и удобряли поле, на котором он рос. "Бесноватые ефрейторы" только воплощали их идеи в почву и кровь, на что интеллектуалы по определению не способны.
Сейчас в России разработкой состава сходного супового набора тоже занимаются не ваньки и жучки. Последний, лично для меня, пример тому - культовый среди постмодернистов писатель Владимир Сорокин. Последняя его работа - пьеса "Свадебное путешествие", посвященная русско-немецкому садомазохизму. Это - в общем. А в частности - "это история любви двух молодых людей: он немец, сын оберфюрера СС, она - еврейская эмигрантка из Москвы, чья мать - следователь НКВД" . Поставил пьесу в Германии режиссер Франк Касторф, который недавно скандализовал публику заявлением, что пора детабуизировать эстетику фашизма.
Сам Сорокин так толкует свое произведение: "Мне хотелось проследить за мутацией психики детей, чьи родители были активными участниками тоталитарных режимов. <...> Это в принципе большая и интересная тема. Взаимоотношения двух народов напоминают мне старых любовников, которые периодически любят друг друга, потом дерутся, потом снова любовь. Немцы, конечно же, играли роль садистов на фоне русского мазохизма" .
И далее: "Фашизм и русский коммунизм интересуют меня не как явления массового психоза, а именно как культурные феномены. Как некая эпоха коллективизма, породившая великое искусство" .
И еще: "Эзра Паунд не стал писать хуже, после того как проникся фашистскими идеями. Мейерхольд и Эйзенштейн чувствовали в то время невероятный подъем и переживали расцвет" .
И наконец: "Тоталитаризм - это такой диковинный цветок, который очень редко цветет. Меня привлекает идея выхода за рамки человеческой природы, утопическая идея ее изменить" . Это при том, что, по его же, Сорокина, словам, устройство мира и особенно России ему глубоко безразлично, а революцией он бы предпочел полюбоваться со стороны, нежели чем в ней участвовать.
Своего рода, изысканная некрофилия. Наслаждение трупным запахом. Вуайеризм - но не в щель, а из щели. И любование не половым актом, а актом убийства. Стоит ли вспоминать, что согласно Эриху Фромму, Гитлер был законченным некрофилом?
Стоит ли гадить в избирательные урны?
Для того чтобы национализм возобладал в России и действительно вдохновил народ на подвиги самоотречения и отрицания всех остальных, он должен стать самодовлеющим. Пока же его тянут на себя две противоборствующие идеологии - христианство и дохристианское язычество.
Первое поддерживается нынешними властями, второе - нет. Однако вне зависимости от такой поддержки, отринуты должны быть и то, и другое. Только тогда произойдет высвобождение энергии, необходимое для того, чтоб можно было забыть об инстинкте самосохранения. Причем от христианства как от интернациональной идеологии националистам следует освободиться в первую очередь. С язычеством же, а точнее - изначальным славянским мировоззрением, они могут и повременить. Интуитивная выборка из него может им пригодиться. Однако способны ли они на нее? И способны ли они выбраться из болота, откуда покамест явственно доносится только бульканье их амбиций?
О том, что нынешние националисты в своей массе не способны соответствовать своим же программам и доктринам, свидетельствует хотя бы тот факт, что основам русского национального поведения их смеет учить такой закоренелый русофоб, как Александр Янов: "Обычно говорят о коллективизме, общинности, артельности, присущих русскому народу. Какая там общинность! Каждый дудит в свою дуду, демонстрируя самый крайний, оголтелый индивидуализм" . И это, пожалуй, будет чистая русофобская правда.
Утрата же духа коллективизма и артельности произошла ясно почему. Потому что последняя из эпох, когда он культивировался, была объявлена "совком", ее решили выжечь и сознания людей, как говаривал один бюрократ, "каленой метлой", соответственно, был выброшен на свалку и "ихний" дурацкий совковый кодекс с этим идиотским "человек человеку - друг, товарищ и брат".
Об этом с задушевной простотой - и вполне, кстати, с русских национальных позиций - пишет в статье "Ельцин Собчаку не товарищ" ленинградец (как он сам себя аттестует) Николай Щеголев. Вот он, нужный абзац:
"Объявлено постыдным слово "товарищ". Пушкину можно - "товарищ, верь, взойдет она...", царь назначал чиновника товарищем министра, а нам нельзя. Я защищаю это хорошее, сказал бы, доверительное, слово в силу не только привычности к нему, но и адекватности нашему быту, не вижу ему достойной замены. Видно, как пыжится и прямо на глазах тучнеет Ельцин (да и тот же Собчак), когда к нему обращаются: "Господин...". Но мы-то для кого господа? А если господа, то где наши подневольные?"
Ответом на этот вопрос вполне может послужить следующая история из жизни.
Подъезд многоэтажного дома. На стене - объявление. "Товарищи!" Зачеркнуто. "Граждане!" Зачеркнуто. "Россияне!" Зачеркнуто. "Господа!". Не зачеркнуто . И далее: "Убедительная просьба - не ссать в подъезде!"
Если возвысить подъезд до масштабов страны (что, даже при минимуме воображения, совсем нетрудно), станет ясно, чего уж точно не стоит делать на президентских выборах - не стоит голосовать "против всех". Это вполне равносильно гаженью в подъездах. Потому что и в том, и в другом случаях ответственность за свои деяния перекладывается на других. А ведь, согласно Конституции, в выборах могут принимать участие только совершеннолетние, т.е. взрослые, т.е. отвечающие за свои поступки люди.
Так вот: не пора ли нам научиться отвечать за свои поступки?