Чистое дело
Экологические программы корпораций - часть бизнес-стратегии, а не только дань моде или искупление грехов
Основные направления экологической программы "Фольксвагена" -- экологизация собственного производства, снижение расхода топлива и уменьшение токсичности выхлопа, замена дизельного топлива растительным маслом. Тем временем новые разработки в области альтернативных источников энергии дают надежду когда-нибудь обойтись без топлива вообще. (Фото: представительство Volksvagen в России)
Собственная программа деятельности по защите окружающей среды стала для крупного бизнеса развитых стран таким же обязательным атрибутом, как пресс-служба или интернетовский сайт. Основная часть программы, как правило, направлена на то, чтобы уменьшить вред, причиненный природе производствами самой компании или функционированием ее изделий. Так, известный автомобильный концерн "Фольксваген" в 1998 году истратил 66 млн. марок на предотвращение загрязнения атмосферы и водоемов (очистка воздушных выбросов, переход на замкнутые системы использования воды и т. д.) и еще 169 млн. - на прочие изменения технологии, снижающие воздействие заводов компании на среду. Некоторые из этих новшеств помимо экологического дали и чисто денежный выигрыш: скажем, внедренная на заводе в Вольсбурге система вторичного использования моечной воды ежегодно приносит концерну 740 тыс. марок. К этой же категории "дважды выгодных" (win-win) технологических решений можно отнести и постоянное стремление концерна уменьшить расход топлива на выпускаемых концерном автомобилях ("Фольксвагены" 1999 года выпуска расходовали в среднем на 15 процентов меньше бензина или дизельного топлива, чем машины 1990 года, к 2002 году концерн обещает довести эту экономию до 25 процентов). В результате уменьшается не только выброс углекислоты, окислов азота и серы и прочих экологически одиозных соединений, но и текущие расходы владельца машины - что, понятно, повышает конкурентоспособность продукции концерна.
Однако главный выигрыш от экологизации производства и товара - косвенный. Разборчивый европейский покупатель обращает внимание не только на потребительские качества изделия, но и на то, какова экологическая цена их создания и эксплуатации, что отражено в принятой в Европейском союзе практике сертификации производств по системе Международной организации по стандартам (ISO), включающей так называемый экологический аудит. Почти все заводы "Фольксвагена" сертифицированы по ISO, оставшиеся три (в Брюсселе, Братиславе и Ганновере) должны пройти эту процедуру до конца текущего года. По каждой новой модели специалисты концерна составляют специальный экологический отчет, отражающий все этапы ее жизненного цикла: потребление энергии при производстве, применяемые материалы (металлы, пластики), количество и состав производимых моделью выбросов, схема утилизации после окончания срока службы (с 1998 года "Фольксваген" взял на себя утилизацию лома и отходов, образующихся в сервисных мастерских его зарубежных дилеров). Понятно, что все это требует затрат, но иная политика не позволила бы компании оставаться одним из лидеров европейского автомобильного рынка.
Иной раз трудно понять, порождена ли та или иная разработка экологическими соображениями, конкретным коммерческим расчетом или планами на будущее. С начала 80-х годов "Фольксваген" экспериментирует с созданием дизельного топлива на основе рапсового масла. Все дизели концерна, выпущенные после июня 1996 года, способны работать на таком топливе. Можно считать, что это очередной шаг в экологизации машин: рапсовое масло при сгорании дает меньше окислов серы и азота, сажи, ксенобиотиков (веществ, не образующихся в биосфере помимо человеческой деятельности) и т. д. Можно считать, что удешевление эксплуатации: хотя себестоимость у такого топлива несколько выше, чем у обычного, на него не распространяется действующий в Германии специальный "экологический" налог на нефтепродукты, в результате чего потребителю литр рапсовой солярки обходится на 10 пфеннигов дешевле обычной.
Тем не менее представители концерна признают, что в обозримом будущем ее потребление составит максимум несколько процентов от общего объема дизельного горючего. Но эта работа имеет куда более дальний прицел - на те времена, когда автомобильная цивилизация окажется перед угрозой исчерпания ископаемого топлива. Так, корпорация "Дюпон", в частности выпускавшая хладагенты для холодильной промышленности, первой создала коммерчески приемлемые альтернативы фреонным технологиям и после подписания Монреальского протокола в 1987 году оказалась фактическим монополистом в этой области.
Тем не менее в экологических программах корпораций обычно есть и разделы, от которых не приходится ожидать финансовой выгоды - ни прямой, ни косвенной, ни сейчас, ни в будущем. На деньги того же "Фольксвагена", в частности, проводится серьезная международная научная программа по изучению биоразнообразия Северной Атлантики - понятно, что, какого бы совершенства ни достигли его автомобили, вряд ли они когда-либо вступят в серьезное взаимодействие с обитателями океанских глубин. Другая крупнейшая автомобильная корпорация - "Форд" - истратила 5 млн. долларов на изучение бразильских дождевых лесов, финансирует лесопосадки и разведение горилл в зоопарке Атланты.
Конечно, суммы, отпускаемые на такие "отвлеченные" разделы программы, во много раз меньше тех, что тратятся на экологические улучшения собственного хозяйства. Разумность такого соотношения доказана от противного: когда компании, основная деятельность которых экологически неблагополучна, пытаются улучшить свой имидж пожертвованиями на природоохранную деятельность, это обычно вызывает бурную реакцию "зеленых" организаций и в конечном счете привлекает внимание общественности к внутренним экологическим неурядицам компании - то есть приносит результаты, прямо противоположные желаемым. Совсем недавно, накануне Дня Земли, 22 апреля, Corporate Watch, международная экологическая организация вручила премии за greenwashing - имитацию экологической деятельности. Среди призеров оказались известные нефтяные компании Royal Dutch/Shell, Unocal и Chevron. Присуждая последней малопочетный приз, экологисты ехидно сообщили, что на рекламу своей экологической программы "Люди действуют" корпорация затратила больше денег, чем собственно на ее реализацию. Вообще попытки нефтяников выступить спонсорами экологической деятельности приводят "зеленых" активистов в ярость: "Они жертвуют миллионы, чтобы не отвечать за ущерб, исчисляемый миллиардами!".
"Зеленые" весьма настороженно относятся к экологической деятельности крупных корпораций, которым в идеологии западного "зеленого" движения традиционно отводится роль "врага природы # 1", так что оценки Corporate Watch вряд ли можно считать объективными. Но именно потому, что в лицемерии априорно подозревается весь большой бизнес, в списки врагов попадают только те корпорации, к которым у "зеленых" есть конкретные претензии. С другой стороны, это не мешает экологическим активистам самим принимать регалии из рук врагов. С третьей - то, что никакая корпорация не может сегодня вовсе игнорировать экологическую сторону своей деятельности и сохранять при этом респектабельность, "зеленые" с полным основанием считают своим успехом.
Очевидно, что России, как и всем постсоветским государствам, до этого еще далеко. Общественным организациям и природоохранным учреждениям (заповедникам, национальным паркам и т. д.) при известной настырности и умении удается более или менее регулярно выпрашивать у успешных корпораций и банков какие-то пожертвования - размер которых, правда, несопоставим с затратами на те же цели западных компаний. Но если не считать Межкомбанка (отличавшегося от других жертвователей даже не размерами затрат на спасение амурских тигров и помощь дальневосточным заповедникам - 150 тыс. долларов, - а их осмысленностью и систематичностью; впрочем, после августа 1998-го банку стало не до тигров), то сегодня в России можно назвать, пожалуй, только одну крупную компанию, имеющую серьезную экологическую программу, - "Сибирский алюминий".
Общие затраты группы "на экологию" составили 75 млн. рублей в 1998 году и 85 в 1999-м - цифры довольно бледные на фоне аналогичных расходов "Фольксвагена" или "Форда", но невероятные для российской корпорации. Упор опять-таки делается на экологизацию собственного хозяйства: Самарский металлургический и Саянский алюминиевые заводы прошли сертификацию по ISO, на них действуют вполне современные системы контроля и очистки всех видов отходов. В рамках программы создана и расширяется система сбора и утилизации использованных алюминиевых банок, разрабатывается технология утилизации ртутных ламп и приборов.
Кое-что достается и проектам, не связанным с основной деятельностью, - в прошлом году "СибАл" учредил для их реализации фонд "Страна заповедная". В его программе - помощь заповедникам юга Средней Сибири (Хакасский и "Чазы", последнему компания помогала и до учреждения фонда), всероссийский конкурс для сотрудников охраны заповедников, развитие экотуризма, позволяющего российским резерватам самим зарабатывать деньги. Достигнуто принципиальное соглашение об участии в финансировании фонда РАО "ЕЭС" и ОАО "Северсталь", интерес к затее проявил ЛУКОЙЛ.
Руководство компании не скрывает чисто коммерческих мотивов своей политики. Экологичность - возможный ключ к рынкам развитых стран, где потребитель, как уже говорилось, интересуется не только качеством, но и экологической ценой товара ("алюминия в России много, но если вас беспокоит, не содействуете ли вы разрушению природы, - покупайте наш!").
В то же время говорятся и необходимые слова об искренней приверженности идеалам устойчивого развития и экологической безопасности. Но в конце концов какое кому дело до того, чем на самом деле руководствуются промышленники? Если они исключили вредные выбросы и налаживают переработку неприятных отходов - обществу уже хорошо.
А если они сумеют навязать своим конкурентам "гонку экологичности", то будет еще лучше.
Отсутствие дыма над трубами саянского алюминиевого завода - не остановка производства, а нормальный режим работы. Это дает группе "Сибирский алюминий" моральное право вкладывать деньги непосредственно в охрану редких видов - в частности, сибирского кандыка и тувинского бобра. (Фото: Национальный фонд "Страна заповаедная")