Синие уши Кремля
Управление государством слишком серьезное дело, чтобы доверять его генералам и даже полковникам спецслужб
Секретарь Совета безопасности Сергей Иванов любит в торжественных случаях пощеголять в чекистской форме. Мыслит же он по-чекистски во все дни. (Фото: Леонид Ягутин)
Власть в России избегает полутонов. Еще пятнадцать лет назад она была красной, теперь решительно посинела. Ярко-синие петлицы офицера госбезопасности некогда украшали подполковничий мундир главы государства Владимира Путина. Такие же носят генерал-лейтенант Сергей Иванов - секретарь Совета безопасности и два генерала - Виктор Черкесов и Георгий Полтавченко, назначенные недавно представителями президента в федеральных округах. На первый взгляд, ничего ужасного в этом нет. В конце концов, чем бывшие гэбэшники хуже секретарей горкомов и обкомов КПСС, которых пруд пруди и в Совете Федерации, и в Государственной думе.
Однако три месяца правления Владимира Путина, который все больше и больше опирается на бывших коллег с Лубянки, показали - хуже. По той простой причине, что они органически не способны управлять страной в условиях, когда общество внимательно следит за их действиями. Бывшие же партийные функционеры уже успели привыкнуть к управлению в условиях, когда существует политическая оппозиция и свободная пресса.
Светлое прошлое
Беда даже не в том, что у наших главных чиновников кагэбэшное прошлое, а в том, что они им гордятся. С каким воодушевлением нынешний президент рассказывает о потрясающем хитроумии, которым будто бы обладал КГБ его молодости. "Многие вещи, - сообщил он журналистам, написавшим книгу "От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным", - которые стали позволять себе с начала 90-х годов, тогда были абсолютно невозможны. Действовали как бы из-за угла, чтобы не торчали уши, не дай бог". Виктор Черкесов, который еще и в конце 80-х годов вел в Ленинграде дела диссидентов, считает, что ему не в чем себя упрекнуть: "То, что эти дела завершились обвинительными приговорами, на мой взгляд, подтверждает: действия оперработников и следователей оказывались правомерными". Сергей Иванов недавно заявил, что в КГБ брали лучших из лучших: требования, предъявляемые к кандидатам, занимали аж двадцать машинописных страниц. А уже в разведку вообще попадали пенки с этих сливок. Ни о каком блате и речи быть не могло. Меж тем в 80-е годы среди разведчиков ходила невеселая шутка: в заграничных резидентурах под дипломатическим прикрытием сидят ДОРы (дети ответственных работников), ЖОРы (жены ответственных работников), ЛОРы (любовницы ответственных работников), а также СУКи (случайно уцелевшие кадры). Даже президент менее восторжен, чем секретарь Совбеза, и признает - в разведке было полно блатных.
Соль земли
Когда слышишь такое от глубоких стариков, которые не могут признаться самим себе, что всю жизнь прослужили в организации, запятнавшей себя многочисленными преступлениями, это еще можно понять. Однако мы имеем дело со сравнительно молодыми, явно неглупыми людьми - хоть факты-то они должны были у себя в разведке научиться оценивать трезво. Но в том-то и дело, что учили их (и в результате приучили) факты полностью игнорировать. В отличие от простых граждан эта публика своими глазами могла наблюдать, как стремительно развивается экономика на Западе, какую роль в этом играют демократические институты. И при этом продолжала твердить, что советский строй - самый прогрессивный. Транформацией сознания будущих чекистов власти занимались целенаправленно. С младых ногтей им внушалось, что они соль земли, борцы за идею, в основе своей до того светлую, что все средства для ее защиты хороши.
"Нынешние полковники и генералы, - заметил корреспонденту "Итогов" Евгений Савостьянов, возглавлявший в первой половине 90-х Управление госбезопасности по Москве и Московской области, - пришли в органы в период, когда благодаря целенаправленным действиям Андропова образ чекиста в кино и литературе был предельно романтизирован. Система подготовки этих людей строилась на том, что безопасность страны зависит исключительно от них, и права на ошибку они не имеют. Из этого выросло ощущение, что они в принципе не могут ошибаться, что им доступно высшее знание".
Чекисты чрезвычайно тяжело пережили распад Советского Союза, мучаясь от собственного бессилия и даже чувства вины: мол, не уберегли великую страну. А каково им было наблюдать, как те, кто еще недавно был объектом их оперативных разработок, становятся трибунами, властителями умов, сколачивают капиталы, делают политическую карьеру, одним словом, превращаются в хозяев жизни. И вот, наконец, высший пост в государстве занял кадровый чекист. Его коллеги воспряли духом - теперь-то уж они построят правильное государство. Какое именно, они и сами толком не знают. Грезится им нечто похожее на тот романтический образ КГБ, который сохранился в их головах: дисциплина, никакой коррупции, блата, самоотверженное служение Отечеству и, конечно, полное единомыслие.
В кольце врагов
Это главное. В советские времена им, еще лейтенантам, никто слова поперек сказать не смел. Теперь, когда один из них стал президентом, позиций в России может быть только две: та, что занимает власть, и антигосударственная. "Единственное, что всерьез расстраивает Владимира Владимировича в деятельности журналистов, так это не нападки на него лично, - говорил не так давно высокопоставленный кремлевский чиновник, - а антигосударственная позиция, занятая отдельными СМИ по Чечне". На вопрос о том, в чем, собственно, эта антигосударственная позиция заключается, чиновник пояснил, что когда страна ведет войну, любое сомнение в правильности действий высшего руководства есть измена Родине со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Чиновника вовсе не смущает то обстоятельство, что война не объявлена, страна живет по законам мирного времени, а конституционная норма свободы слова пока не отменена. Но это логика правовая. Президент же и его приближенные исходят из того, что у России везде враги - внутренние и внешние, - и потому кто не с нами, тот против нас. Надо сказать, что так как война разведок и контрразведок не прекращается ни на день, все спецслужбы склонны переносить эту модель отношений на все области жизни. Только не везде кадровые работники спецслужб становятся первыми лицами государства. И Владимир Путин, и Сергей Иванов живут с убеждением, что все эти глупости насчет соблюдения прав человека в Чечне, США и западноевропейские государства специально выдумали для того, чтобы Москва увязла на Северном Кавказе, не смогла успешно завершить "антитеррористическую операцию".
"Оборонное сознание", поиск врагов насквозь пропитали деятелей наших спецслужб. Вот Сергей Иванов ищет внутренних врагов и находит безошибочно: "Если израильский агент обращается за помощью к еврею, он по крайней мере может надеяться, что тот его не сдаст", то есть по сути дела предполагает, что любой еврей является потенциальным пособником иностранной разведки. Он же, выступая на коллегии Минздрава, посвященной проблеме сокращения рождаемости в стране, заявляет: "Нехватка молодежи в конечном итоге приводит к снижению числа призывников, что несет угрозу обороноспособности страны". Секретарь Совбеза думает прежде всего о войне, уменьшение доли работоспособного населения в стране его не заботит.
Гражданские свободы вообще и свобода слова в частности для политиков с оборонным сознанием не абсолютные ценности, а нечто вроде приличного костюма, который приходится носить, хотя он и стесняет движения. Они убеждены, что и Западу на все эти свободы наплевать. А вся его борьба за их сохранение - не более чем спецоперация, цель которой - ослабить Россию.
Монополия на информацию
Правом собирать информацию и распоряжаться ею бывшие и нынешние чекисты не желают делиться ни с кем, и меньше всего с журналистами. Разведчики и контрразведчики с молодых лет усвоили: информацию, с таким трудом собранную, следует копить, а если и использовать, то с какой-то определенной целью. Они в принципе не могут понять, что максимально полное и объективное информирование всего народа само по себе может быть конечной целью.
Отождествляя себя с государством, всякую критику в свой адрес чекисты воспринимают как подрывную деятельность. В чем бы ни обвинялся Владимир Гусинский, попал он в Бутырку именно потому, что для него "государственная линия" - это не сокрытие или дозирование информации, чего от него хотят политики с синими петлицами, а максимальная в рамках закона ее доступность.
Оборонное сознание не предполагает другого способа общения с обществом, кроме как посредством директив, за невыполнение которых полагается наказание. Спорить с кем-то, объясняться чекисты считают ненужным и вредным. Им проще и привычнее разработать спецоперацию по дискредитации или уничтожению оппонента (см. статью " Мера превышения" на стр. 18). Правда, и это они делать разучились. Вспомним, как примитивно, противореча друг другу, лгали они, когда "обменяли" Бабицкого, захватили штаб-квартиру "Моста", как лгали они и по поводу ареста Владимира Гусинского.
Правда, разучились - это не вполне точное слово. Просто в советские времена некому было уличить их во лжи и указать на торчащие уши. Затем их разоблачали как кровавых слуг тоталитарного режима, а в 90-е после его краха они были задвинуты на второй план. Сейчас же эти люди почувствовали, что черная полоса в жизни прошла и наступило их время. Теперь можно, как и в советские годы, беззастенчиво врать, не опасаясь, что будут торчать уши и кто-то посмеет усомниться в твоих словах. А если и посмеет, то есть широкоплечие парни с чулками на лицах, прокуратура и Бутырка.
Следует признать, что представителям любых специальных служб свойственны не только весьма специфические взгляды на окружающий мир, но и столь же специфическая мораль. Непременные атрибуты разведывательной и контрразведывательной деятельности: вторжение в личную жизнь, шантаж, запугивание, ложь- вырабатывают в человеке моральный релятивизм, позволяющий оправдывать любые действия, если они совершаются в интересах государства. Именно поэтому одна из важнейших задач политического руководства любого государства - держать спецслужбы в жесткой узде. У нас их представители сами стали политической властью. И формулируют государственные интересы в точном соответствии со своей природой. Из-за кремлевской стены, уже не прячась, торчат уши, синие, цвета кагэбэшных петлиц.