Прямая речь
Правительство решило выплатить семьям погибших то ли помощь, то ли материальное возмещение в размере их окладов за десять лет службы (см. стр. 3). По нашим данным, оклад матроса составляет порядка 600 руб., мичмана — 3,5 тыс., командира — 5 тыс. руб.
Какую помощь вы считаете достаточной?

Ирина Хакамада, вице-спикер Госдумы:
— Размер выплат должен зависеть от финансового положения каждой семьи. Одно дело, если погиб основной кормилец и у него осталась безработная жена и несовершеннолетние дети. И другое дело, если погиб одинокий человек, у которого есть только дальние родственники. Но кроме этого, обязательно должная быть компенсация морального ущерба. И, пожалуй, размер ее должен быть таким, чтобы при перечислении ее в Сбербанк родственники смогли бы жить на ежемесячные проценты, которые должны составлять не меньше $500-600. И государство должно полностью взять на себя расходы по погребению погибших подводников.

Борис Краснов, президент компании Krasnov-Design:
— Эти выплаты, на мой взгляд, должны составлять как минимум 500$ в месяц на семью, чтобы они могли достойно жить, учиться и растить детей. Главное, чтобы не получилось, как после Чечни и Афгана, когда родственники приходят в военкомат, а им говорят: "Мы их туда не посылали".

Ашот Егиазарян, зампред комитета Госдумы по бюджету и налогам:
— От десяти тысяч рублей в месяц и больше в зависимости от ранга. И выплачивать как минимум в течение десяти лет, постоянно индексируя и привязывая к курсу валют. Инвалидам выплачивать до конца жизни, вдовам — до нового замужества. Моральный ущерб в этом случае компенсировать невозможно, но хотя бы отсутствие финансов, квартир и страховок не должно отравлять им дальнейшую жизнь. Государство от этого не обеднеет. Сдерживать может только то, что тогда вполне справедливо поднимут вопрос семьи погибших в Чечне. А там ежедневно погибает почти вдвое больше парней.

Александра Иванова, председатель Московского союза семей военнослужащих, погибших в Афганистане:
— Правительство должно дать пожизненную пенсию всем семьям погибших в размере окладов депутатов Госдумы. И семьи подводников сейчас должны выбить все, что возможно. Иначе через год-два о них вообще забудут и никаких денег давать не будут. Они сейчас в таком же положении, как мы были 15 лет назад. Но мы были первыми, поэтому нас не слушали и гнали отовсюду. Мы, потерявшие своих сыновей и мужей, десять лет жили как нищие. И только недавно добились пенсий по потере кормильца. Причем эта пенсия у кого-то 1300 руб., у кого-то 1500, но не больше. Конечно, деньги не могут компенсировать нашу боль, но мне 73 года, а я продолжаю работать. Невестка осталась одна с двумя детьми, и нам необходимо поднять их на ноги.

Алексей Глебов, житель дома #19 по улице Гурьянова, взорванного в сентябре 1999 года:
— Какие бы суммы ни выделялись, все равно этого будет мало. Нам дали жилье и деньги на обстановку (около $5 тыс.). Но семьям подводников нужна другая помощь. Мы же живы и здоровы. А как живут семьи подводников — позор. Мне было стыдно, когда я увидел Путина, выходящего из квартиры капитана "Курска". И конечно, им надо помочь переехать. Я, к примеру, до сих пор не могу проезжать мимо места, где раньше стоял наш дом.

Лев Амбиндер, руководитель Российского фонда помощи:
— А вы поставьте себя на место подводников и представьте, сколько потребовалось бы денег, чтобы возместить вашу смерть вашим близким. Сейчас говорят про оклад в течение десяти лет. Ну что такое $15 тыс.? На них можно купить очень хорошую квартиру, дом в каком-нибудь Урюпинске. Но на всю жизнь не дашь, дети растут, потребности увеличиваются. Мы сейчас открываем персональные счета вдовам или матерям погибших для добровольных адресных пожертвований. И еще один, 119-й,— для тех, кто хочет, чтобы его деньги разделили на всех. Вчера у меня уже оборвали телефон с просьбой сообщить номера этих счетов. Мы напечатаем их в ближайших номерах Ъ.

Николай Яблоков, полковник, участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС:
— Те суммы, которые называют правительство и страховые компании, нормальные. Наверное, столько и должно быть. Хотя я обязательно обеспечил бы всех родных медицинским обслуживанием и отправил бы их на реабилитацию в санаторий. Кроме того, компенсации семьи должны получить немедленно, иначе все растянется на долгие годы. Мне вообще ничего не компенсировали. Но через два года после аварии я получил квартиру в Москве, был прикреплен к хорошей поликлинике, да и сейчас дважды в год езжу в санаторий МО на Черное море.

Сергей Егоров, президент Ассоциации российских банков:
— У семей разное положение и разные потребности. У кого-то есть свои дома или квартиры, но они потеряли кормильца. А кто-то даже этого не имеет. Помощь должна быть адресной. И многие российские банкиры и предприниматели готовы ее оказывать и подводникам, и пострадавшим от взрыва на Пушкинской площади. Людям нужно и время, и деньги на лечение. Мы готовы взять на себя эти расходы.

Александр Таранцев, президент группы компаний "Русское золото":
— В данной ситуации правительство ведет себя на удивление корректно: с одной стороны, не пытается откупиться слишком большими деньгами, с другой — не копейничает. Требовать от государства большего нельзя — хотя бы потому, что неординарная помощь одним на фоне множеств других трагедий выглядела бы несправедливой. И чтобы такая трагедия не повторилась, может, пора пустить шапку по кругу и собрать на восстановление аварийных военных служб.

Юрий Антонов, композитор:
— Лично я человеческую жизнь не могу оценить. А почему в правительстве могут? По-моему, государству с семьями никогда не рассчитаться. Я был на "Курске" в прошлом году и до сих пор не могу представить, что людей, с которыми я знаком, больше нет. Не уверен, что люди, которые в правительстве отвечают за компенсации, испытывают те же чувства. Лучшее, что можно сделать,— наказать виновных.
Как минимум 500$ в месяц на семью
От десяти тысяч рублей в месяц и больше в зависимости от ранга
Те суммы, которые собирается выплатить правительство и страховые компании, нормальные

Газета «Коммерсантъ» №156 от 24.08.2000, стр. 12