Шарлотта Рэмплинг хочет всего поклевать
На неделе французского кино вчера был показан фильм "Под песком" (Sous le sable). В его титрах значатся два имени, каждое из которых стало культовым. Актриса Шарлотта Рэмплинг (Charlotte Rampling) — для 70-х годов, режиссер Франсуа Озон (Francois Ozon) — для 90-х. На вопросы корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА ответила приехавшая на московскую премьеру своей новой картины ШАРЛОТТА РЭМПЛИНГ.

Говорят о том, что существует особая "зона Озона" — зона чудом сохранившихся искренних чувств. Поскольку искренность в наше время неприлична, Озон — один из самых обнаженных, самых неприличных режиссеров. И вовсе не потому, что часто снимает про однополую любовь. "Под песком", во всяком случае, рассказывает о проблемах стареющей женщины, потерявшей мужа при странных обстоятельствах. Он исчезает во время отдыха на пустынном пляже, но его жена вопреки фактам не верит в его смерть и общается с ним, как с живым. Женщину играет Шарлотта Рэмплинг — англичанка, воспитанная во Франции и обязанная славой Италии. Дочь натовского офицера, бывшая певица и модель, изысканная героиня "Гибели богов" (La caduta degli dei) Лукино Висконти (Luchino Visconti) и "Ночного портье" (Il portiere di notte) Лилианы Кавани (Liliana Cavani).

— Что привлекло вас в режиссере Озоне?
— У Франсуа такая манера снимать, что можно зримо увидеть многие вещи, которые в кадре отсутствуют. Ведь в фильме почти ничего не происходит. И наполнить такой сюжет кинематографической плотью довольно-таки трудно.
— Что вам помогало и что мешало в жизни и карьере? Например: внешность и фигура манекенщицы, вокальные способности, знание языков?
— Разумеется, только помогало. Если у вас хорошая внешность, для актерской карьеры это плюс. Если умеете петь — тем лучше. Если вы не совсем дурак — дело в шляпе.
— Актрисы часто рассказывают, как на их жизненном пути появился человек, который вывел их в люди,— так сказать, материализовавшийся его величество случай. Сыграла ли для вас такую роль встреча с Висконти?
— Дело в том, что я иначе воспринимаю жизнь. Как некую головоломку, лабиринт. Никто не может объяснить, когда, как и почему удается сделать что-то значительное. А потом начинается обычное... дерьмо. Висконти показал мне, молодой актрисе, каким может быть кино. Он показал качество — и с тех пор я всегда стремилась к качеству, а не к славе.
— Следующей вехой вашей биографии стал "Ночной портье" Лилианы Кавани. Как вы сегодня относитесь к этой картине?
— Об этом фильме меня всюду спрашивают. Следовательно, он что-то значит. Не буду определять — что именно. В нем много всего разного заложено. Что касается меня лично, я воспринимала любовную ситуацию в концлагере как модель человеческих отношений вообще. Кроме того, для меня это был опыт, которого я не пережила в реальности, но который с этого момента стал моим.
— Сохранилось ли ваше давнее увлечение азиатской культурой или это была дань времени?
— Да, в молодости у меня, как и у многих, был "азиатский период". Последние пятьдесят лет мы живем в мире, где становится все меньше табу, и человек в поисках своей истины может обращаться ко все большему числу источников. Он как птичка: должен всего поклевать.
— И в чем вы обрели свою истину?
— В том, чтобы узнавать как можно больше.
— Когда вы пришли в кино, менялось представление об экранной женственности. Стало ли сегодня киноактрисе легче себя выразить, или она по-прежнему зависит от внешних обстоятельств, в частности, от мужчин?
— В каком-то смысле стало легче. Я уже сказала: в мире стало меньше табу. С другой стороны, свобода не всегда дает ответ на вопрос: как быть, как поступать? Опять речь идет о том, чтобы найти свою дорогу.
— Что вы делаете в свободное время? Путешествуете?
— Путешествую я теперь редко — как турист. Но у меня по-прежнему много деловых поездок, а свободное время стало роскошью. Вообще я созерцательная натура, люблю сидеть дома, читать книги, общаться с друзьями, иногда ходить в театр.
— Ваши друзья — из области искусства?
— Не обязательно, самые разные. Есть даже политики. С режиссерами я всегда сближалась на период съемок, с актерами — в меньшей степени. Но такие сближения далеки от реальной жизни. Это сугубо профессиональные вещи.
— Я заметил, что вы предпочитаете коротко отвечать на вопросы...
— Никогда не знаешь, как тебя отредактируют и где твою речь "обрежут". Так что зачем распинаться...

Газета «Коммерсантъ» №233 от 10.12.2000, стр. 9

Авторы:

Андрей Плахов