Олег Сысуев, первый зампредседателя совета Альфа-банка, в 1997-1998 годах вице-премьер, затем первый замглавы администрации президента России. С ним всегда работалось нескучно, но как человека я его не ощущал. Он был президентом, который трудно умещался в общечеловеческие понятия, может быть, потому, что сам так устроил власть. Ельцин всегда видел Россию нормальным, цивилизованным государством. Это общее, основное, закрывало массу его частных недостатков.
Анатолий Лукьянов, депутат Госдумы, в 1991 году председатель Верховного совета СССР. Даже вспоминать не хочу. И поздравлять его не буду. Воспоминания от работы с ним самые неприятные. Я с ним всегда воевал. И только.

Сергей Кириенко, полномочный представитель президента России в Приволжском федеральном округе, с апреля по август 1998 года председатель правительства. С ним было трудно, но интересно. Ельцин — человек исторического масштаба. И я рад, что мне довелось поработать с ним.

Сергей Шахрай, заместитель руководителя аппарата Счетной палаты России, в 1991-1994 годах (с перерывами) зампред правительства России. Нормально. При его неоднозначном характере он все же прислушивался к мнению профессионалов. Я бы даже сказал, что иногда он их даже побаивался. Несмотря на то, что причин обижаться на него у многих было предостаточно, я обид на него не держу. Именно Ельцин дал мне возможность профессионально реализоваться.

Дмитрий Якушкин, советник главы администрации президента России, в 1998-1999 годах пресс-секретарь президента России. В определенном смысле мне было проще — я ведь помимо прочего представлял в Кремле интересы прессы, а журналистов Ельцин ценил, многих знал лично и вообще выделял как класс. Борис Николаевич ценил юмор и терпеть не мог угрюмых. Большую роль могло играть его настроение, самочувствие, но я не раз убеждался, что Ельцин обладает почти космическим свойством улавливать внутреннее состояние собеседника, его душевную волну, распознать распространяемые им флюиды, поэтому ключ к общению с ним был один — быть естественным. И он ценил, если от него не скрывали нормальную реакцию, которая бывает у каждого из нас, по любому поводу.

Руслан Хасбулатов, член-корреспондент РАН, в 1991-1993 годах председатель Верховного совета России. В начале 90-х у нас были неплохие отношения. А потом некоторые люди стали вбивать клин между нами. Ельцин был мощнейшим политиком, но одновременно и человеком со слабостями. Он был сильно подвержен влиянию со стороны, что умело использовали некоторые представители Межрегиональной депутатской группы. Я всегда старался помочь Борису Николаевичу, защитить его от ошибок и неправильных действий.

Евгений Шапошников, помощник президента России, в 1991 году министр обороны СССР, в 1993 году секретарь Совета безопасности России. Несмотря на могучесть, он был очень тонким и культурным президентом. Я никогда не слышал от него грубого, матерного слова, с подчиненными он общался только на "вы". Самым запоминающимся эпизодом стало заседание в декабре 1991 года президентов стран СНГ в Минске. Президенты хотели оставить России войска стратегического назначения, а остальное разбазарить. Я тогда был главнокомандующим Объединенными вооруженными силами СНГ и выступил категорически против. Даже подал рапорт об отставке со всех постов. И Ельцин 40 минут убеждал меня забрать рапорт. Убедил.

Егор Лигачев, депутат Госдумы, бывший секретарь ЦК КПСС. Я вообще с ним не работал и не хотел работать. От него всегда было только одно разрушение. Ничего хорошего не могу вспомнить.

Владимир Шумейко, лидер движения "Реформы — новый курс", в 1991 году зампред Верховного совета России, в 1992 году первый зампред правительства России, в 1994 году председатель Совета федерации. А у нас всегда отличные были отношения. Павел Глоба объяснил: это потому, что мы с Ельциным оба Водолеи. Борис Николаевич — политик от Бога. Как-то Ельцину на меня наябедничали, мол, Шумейко не с теми дружит. Борис Николаевич вызвал меня и стал говорить о том, с кем мне общаться, а с кем — нет. Я жестко сказал, что есть только два человека, которые могут мне это указывать. "И кто же это?" — спросил Ельцин. "Я и вы".

Геннадий Меликьян зампред Сбербанка России, в 1992 году министр труда, в 1996 году министр труда и социального развития. Первая встреча с Ельциным произошла через полгода после моего назначения министром труда. Обсуждали оплату труда бюджетников — упорядочение, повышение ставок. Вопросы Борис Николаевич задавал такие профессиональные, что я удивился.

Сергей Филатов лидер Конгресса интеллигенции России, в 1993-1996 годах руководитель администрации президента России, в 1996 году председатель координационного совета общественного движения в поддержку президента Ельцина. Работать было не очень сложно, но чувство неудовлетворения часто посещало. Ельцин очень умел слушать, был хорошо убеждаем. Когда же проявлялся крутой нрав, порой, бывало обидно. Ведь он принимал решения, неприятные не только общественности, но и ближайшему окружению. У него о каждом было свое мнение. "Отойдите от Бурбулиса!" — вдруг могло прозвучать от него. И такие высказывания бывали непредсказуемыми и даже необоснованными.

Борис Немцов, руководитель фракции СПС в Госдуме, с 1991 года губернатор Нижегородской области, в 1997-1998 годах вице-премьер правительства России. С Ельциным работать было интересно. Помню, как мы подписывали у Ельцина указ о снятии Березовского с поста секретаря Совбеза. Указ, как и положено, был подготовлен заранее. Ельцин назначил мне встречу во время чаепития. Когда я передал ему подготовленный указ, то Юмашев с Татьяной тут же стали уговаривать Бориса Николаевича не подписывать его. Приводили доводы и аргументы. Ельцин выслушал, взял свою большую фирменную ручку, зачеркнул слово "указ", написав сверху "постановление". И громко сказал: "Указа ему будет много, хватит и постановления. Выполняйте!"

Андрей Нечаев, президент Российской финансовой корпорации, в 1992 году министр экономики России. Ельцин — человек очень обаятельный, и все мы относились к нему с искренним почтением, зачастую переходившим в восторженное обожание.

Александр Шохин, председатель комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам, в 1991-1993 годах зампред правительства. Ельцин был чрезвычайным аккуратистом. Если отводил на встречу 30 минут, то ровно через 29 минут и 59 секунд вставал, жал руку и уходил. Если ты за это время чего-то не успевал, увы. Убедить Ельцина можно было, только рискуя должностью. В 1992 году для подготовки визита Коля в Москву прибыл г-н Келлер. На переговоры Ельцин вызвал меня с Авеном. Келлер стал жаловаться на нас, что мы тормозим подписание соглашения по Парижскому и Лондонскому клубам. На самом деле мы пытались сэкономить $1,5 млрд. Стали Ельцину объяснять, но он вспылил: "Даю месяц, не договоритесь — уволю!" И это при г-не Келлере. Представьте, как сильно такое заявление президента ослабило наши позиции на переговорах.

Петр Авен, президент Альфа-банка, в 1991 году председатель комитета внешнеэкономических связей, 1992 году министр внешнеэкономических связей. Борис Николаевич для меня был хорошим начальником. Он умел руководить так, что подчиненным не требовалось его вмешательство. И никаких обид на него у меня не осталось.

Юрий Скуратов, в 1995-1999 годах генпрокурор России. Тяжело было. Да, у него опыт, колоссальная интуиция, чутье и умение схватывать суть проблемы. Но ведь он был больным человеком, неадекватным своей должности. Чем больше я узнавал Ельцина, тем сильнее в нем разочаровывался. Хотя в нем иногда всплески хорошего появлялись. Например, когда я не прекращал уголовное дело по "коробке из-под ксерокса", то Татьяна с Юмашевым без конца накручивали Ельцина. Меня они вообще три месяца не допускали "к телу". Наконец, когда встреча произошла, то мне показалось — Ельцину стало стыдно за такое отношение к Генпрокуратуре. К тому времени меня уже ничего в его поведении не удивляло, а вот подобное стыдливое чувство немного удивило.

Геннадий Бурбулис, вице-губернатор Новгородской области, в 1991-1992 годах госсекретарь России.В роли президента Ельцин первое время чувствовал себя неуютно. Он был очень разным, часто непредсказуемым. После окончания рабочего дня любил устраивать розыгрыши и забавы, вовлекая в них большое количество людей. Это было всегда необычно и интересно, учитывая тот факт, что он являлся президентом огромной страны. Он не был строгим, грозным и беспощадным руководителем, каким его пытаются представить.

Артем Тарасов, президент компании FIDE Commerse Ltd. (Великобритания), в 1989-1991 годах президент внешнеэкономической ассоциации "Исток", в 1990-1991 годах народный депутат РСФСР. От встреч с Ельциным у меня осталось странное и несерьезное впечатление. В первый раз я попал на прием в 1990 году как народный депутат. И почти 20 минут я не мог начать разговор из-за того, что Ельцин расспрашивал помощников о том, как он выглядит на одной из первых своих фотографий в иностранной прессе. Позже я пытался попасть к нему с планом получения на очень выгодных для России условиях $35 млрд. Мне объяснили, что это, конечно, важно, но шеф не примет, у него болит голова. И на следующий прием я не попал по той же причине — больная голова.

Владимир Рыжков, депутат Госдумы, в 1991-1992 годах вице-губернатор Алтая. С Ельциным мне было иногда весело, иногда страшно, а иногда просто тошно. Но определенно — свободно.

Журнал "Коммерсантъ Власть" №4 от 30.01.2001, стр. 6

Как вам было под Ельциным?