На ММКФ в соревнование включились Восточная Европа и Китай, но все меньше наде

Конкурсное кино для слепых
На ММКФ в соревнование включились Восточная Европа и Китай, но все меньше надежд на то, что качество какого-то из конкурсных фильмов произведет на жюри большее впечатление, чем престиж главного фаворита, итальянского классика Этторе Сколы, чей фильм завтра увенчает конкурсную программу.

Название фильма Сколы (Ettore Scola) "Нечестное состязание" (Concorrenza Sleale) — практически готовый заголовок для ядовитой статьи о Московском (да и любом другом) кинофестивале. Аннотация картины ничего хорошего не сулит: это рассказ "о полной драматизма жизни евреев в фашистской Италии". Впрочем, главное в любом фильме все-таки не то, о чем рассказывается, а кто рассказывает и как. Вот, например, венгерские "Слепые" (Vakvaganyok) могли бы повествовать о чем угодно, потому что автор поставил себе чисто формальную задачу: чтобы каждый зритель почувствовал себя на месте слепого. Новаторство режиссера заключается в том, что закадровый женский голос по-английски описывает все происходящее на экране, а именно жизнь интерната для слепых детей, которые ставят в своей самодеятельности мюзикл. Таким образом, это фильм не только про слепых, но и для слепых — даже зрячему человеку иногда хочется закрыть глаза и послушать фильм, как радиопостановку. Не могу сказать, что это производит сильный художественный эффект. Между изображением и закадровым комментарием могли бы возникнуть самые разные взаимоотношения, но в "Слепых" они складываются только самые примитивные, и никакой игры смыслов не возникает. Монотонное бубнение за кадром очень скоро начинает раздражать своей патетической интонацией, поглощающей все нечаянные проблески искренности, которые можно было бы разглядеть глазами на экране.
Абсолютно искренни в своей истеричности "Жертвы и убийцы" (Obeti a vrazi) — номинально чешско-французско-швейцарская копродукция, но по сути — отъявленное восточноевропейское кино о любимом славянском времяпрепровождении: взаимном бытовом психоанализе вплоть до телесных повреждений. Предлогом нескончаемых разборок становится роковое влечение друг к другу сводных брата и сестры, которое они проносят через незадавшуюся жизнь. Скандинавские кинематографисты, в отличие от восточноевропейских, настроены оптимистично: в норвежском фильме "Детектор" (Detector) прехорошенький молодой психиатр при чрезвычайно романтических обстоятельствах знакомится с некрасивой девушкой, которая в корне меняет его жизнь, особенно когда ее бывший бойфренд дает герою дверью по башке и ломает ему руку.
О личной жизни двух девушек идет речь в китайской "Пионовой беседке" (Youyuan Jingmeng). Девушки ведут себя по-китайски сдержанно, но ясно, что и у них отношения непростые: похоже, одна платонически влюблена в другую. Потом одна выходит замуж, а другая заводит хахаля, но это не мешает им весело проводить время вместе: они то и дело поют длинные песни (во время которых хочется опять-таки закрыть глаза и задремать), танцуют, курят опиум, вспоминают прежнее золотое времечко и записывают в свои дневнички красивые афоризмы красивыми иероглифами. В конкурсе ММКФ еще один китайский фильм с цветочным названием "Чай из хризантем" — про двух людей, сошедшихся на почве любви к чаю. Хочется надеяться, что они будут больше пить чая и меньше петь.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА

Газета «Коммерсантъ» №111 от 28.06.2001, стр. 10

Авторы:

Лидия Маслова