Поток сообщений об использовании террористами спор сибирской язвы почти совпал по времени со знаменательной датой. Принято считать, что 50 лет назад США начали бактериологическую войну против Китая и Северной Кореи. Однако попытка обозревателя "Власти" Евгения Жирнова написать юбилейную статью привела к совершенно неожиданным результатам.

"Все улицы в Мукдене были засыпаны хлоркой..."
Историю лакировали всегда и везде. Но, как правило, на полированной поверхности официальной версии всегда можно найти дефекты, по которым удается восстановить истину.
Так было и с историей бактериологической войны в Корее. Я листал пожелтевшие страницы советских журналов и газет начала 50-х годов и пытался понять: сколько же корейцев и китайцев стали жертвами американских инфекционных атак? Цифр либо не было, либо они производили странное впечатление.
Первые сообщения о применении биооружия относились к декабрю 1950 года. Утверждалось, что войска США пытались вызвать эпидемию оспы в Пхеньяне и других районах Северной Кореи. Однако о жертвах не говорилось ни слова. Следующий поток сообщений пришелся на весну 1951 года. К примеру, 5 мая в "Правде" была опубликована информация "Американцы испытывают бактериологическое оружие на пленных китайских добровольцах": "ПЕКИН, 4 мая. (ТАСС). Агентство "Синьхуа" передает следующее сообщение своего корреспондента с фронта. Американские захватнические войска в Корее испытывают свое бактериологическое оружие на захваченных в плен китайских добровольцах.
Это подтверждает сообщение о том, что американцы производят в больших количествах бактериологическое оружие в Японии и в Кэмп-Дэрике в Соединенных Штатах.

Американский военный корабль, выдающий себя за судно эпидемиологического контроля, но на деле выполняющий секретную миссию и нагруженный оборудованием по производству и испытанию бактериологического оружия, прибыл недавно в порт Вонсан на восточном побережье Кореи, где пленные китайские добровольцы были использованы в качестве экспериментального материала для испытания бактериологического оружия..."
В следующих сообщениях говорилось, что испытания ведутся и на пленных северокорейских солдатах, причем ежедневно инфицируется до 3 тыс. человек. Однако сообщения о массовой гибели пленных, которой неизбежно должен был окончиться эксперимент, в прессе отсутствовали.
Не менее странными были сообщения о том, что газеты называли "регулярной бактериологической войной", начавшейся в первые дни 1952 года. Читателей информировали о том, что ВВС США с 28 января по 31 марта 804 раза сбрасывали различные зараженные объекты. Подробно перечислялись все заболевания, возбудителей которых использовали "американские наследники нацистов". Но данных о жертвах этих акций не было.
Поиски информации в изданной позднее литературе превзошли мои ожидания. Ни в одном из серьезных справочников данных о жертвах бактериологической войны в Корее не оказалось. Как не оказалось и вообще каких-либо упоминаний о применении в корейской войне 1950-1953 годов бактериологического оружия.
Поиск в архивных документах не добавил ясности. Мне удалось познакомиться с многочисленными просьбами о помощи, с которыми обращались к Кремлю китайские и корейские руководители. В 1951-м и 1952 годах они настойчиво просили увеличить поставки оружия, боеприпасов, горючего, продовольствия. Они требовали выделения дополнительных средств в рамках советского военного кредита. Однако о поставках вакцин и медикаментов для борьбы с инфекциями в этих документах ничего не говорилось. Но, может быть, такие просьбы есть в засекреченных до сих пор документах?

Пленные корейские солдаты — жертвы бактериологических экспериментов американских империалистов. Все живы

Оставалось найти очевидцев тех событий. Моим информированным собеседником оказался бывший советский генеральный консул в Маньчжурии Андрей Ледовский. Эта северо-восточная часть Китая служила тыловой базой китайских и северокорейских войск. Здесь же базировался советский истребительный авиационный корпус, прикрывавший КНДР и Маньчжурию от американских налетов. Ледовский знал много. Но как только разговор зашел о бактериологической войне, он стал старательно избегать оценок:
"Что происходило там на самом деле, мне трудно сказать. Власти говорили, что отдельные случаи заражений опасными болезнями были. Но о массовых эпидемиях не сообщалось. Газеты писали, что враги воздушным путем забрасывают контейнеры с разными насекомыми, грызунами и прочей всячиной, несущей заразные бактерии. На поверхности, визуально, было вот что. В Маньчжурии население было в страхе. Паники не было, скорее серьезные опасения. И поэтому принимались срочные меры для предотвращения эпидемий.
Все улицы в Мукдене были засыпаны хлоркой. Раствором хлорки были замазаны все фасады зданий и заборы. Все белым-бело. При входе в государственные учреждения, магазины стояли железные бочки из-под бензина, наполненные раствором марганцовки. Стояли люди, следившие, чтобы каждый входящий обязательно зачерпывал кружкой марганцовку, мыл ею руки и полоскал рот.
А по городу ходили солдаты в перчатках и марлевых повязках на лицах, и у каждого на груди была подвешена стеклянная банка или большая металлическая кружка. В руках у них были мухобойки, которыми они били все, что ползает и летает, и складывали в банки. Вот такая была обстановка.
Тогда же меня пригласил председатель автономного правительства Маньчжурии Гао Ган. Говорит: 'Товарищ Ледовский, мы предлагаем семьи советских специалистов, помогающих нам, по возможности отправить в Советский Союз. Потому что, с одной стороны,— бомбардировки, а с другой — опасность бактериологической войны'. Я сообщил об этом в Москву и получил резкий ответ: 'Не поднимайте панику!'".
На вопрос: "И что это значило?" — ветеран советской дипломатии вновь не дал прямого ответа: "Тогда из Франции в Корею и Китай приезжал видный общественный деятель Ив Фарж. Он утверждал, что бактериологическая война была и что ее тяжелые последствия предотвратили. То же самое подтвердили и международные комиссии".

"Какие-то сонные мухи..."

Пленные американские летчики письменно признавались в том, что сбрасывали на корейцев биобомбы. Тоже все живы

Как выяснилось из публикаций тех лет и документов, создать комиссию для изучения фактов ведения бактериологической войны в Корее предложили американцы. В марте 1952 года в ООН советские представители потребовали осудить США за применение оружия массового поражения. А госсекретарь Соединенных Штатов Дин Ачесон предложил направить в Корею комиссию Международного Красного Креста. Однако советские дипломаты заявили, что эта организация запятнала себя сотрудничеством с фашистами, и наложили вето на американское предложение.
Вслед за этим 28 марта 1952 года китайское агентство "Синьхуа" распространило заявление корреспондентов демократической печати, в котором говорилось: "Мы были свидетелями не только американского бактериологического нападения, но также широкой и успешной борьбы против него". Но вряд ли это можно было считать сколько-нибудь весомым доказательством. На самом деле демократические журналисты оказались коммунистическими.
29 марта 1952 года комиссия китайских ученых обнародовала свои выводы, которые, видимо, должны были вызвать доверие у мировой общественности. Ведь большинство из 57 ее членов учились в ведущих западных университетах и получили там ученые степени. Однако именно в ее докладе говорилось о 804 бактериологических налетах за два месяца. Эта цифра появилась в результате странного расчета: китайцы подсчитали, что из 175 групп американских самолетов, появлявшихся над их территорией, в обычных бомбардировках участвовали лишь 17. Из чего делался вывод о том, что остальные сбрасывали биологические бомбы.
Китайский доклад произвел удручающее впечатление не только на меня. И на сессии просоветского Всемирного совета мира (ВСМ) в Осло президент академии наук КНР писатель Го Мо-жо попросил демократическую общественность о поддержке. В Китай и Корею выехала комиссия Международной ассоциации юристов-демократов во главе с профессором международного права университета в Граце (Австрия) Генрихом Брандвейнером. Ее члены заслушали многочисленных свидетелей американских бактериологических атак. Но по существу добавить ничего весомого к докладу китайских ученых юристы-демократы так и не смогли.
Судя по документам, основную надежду китайские и советские руководители борьбы за мир возлагали на международную комиссию ученых, которую решили создать 1 апреля 1952 года на той же норвежской сессии ВСМ. Но формирование международной комиссии по расследованию фактов ведения бактериологической войны в Корее и Китае продвигалось крайне медленно. Ученые с мировым именем один за другим отказывались участвовать в ее работе, несмотря на всю демократичность своих взглядов.
И потому в Китай и Корею выехал член бюро ВСМ, глава Совета мира Франции Ив Фарж. У себя на родине он был национальным героем. Один из руководителей движения Сопротивления, глава комитета по координации и действиям против угона французов в Германию, после второй мировой войны он стал министром снабжения Франции и прославился как борец с коррупцией. Его авторитет в Европе подкреплялся постоянными выступлениями против восстановления армии в Германии. Но прежде всего Ив Фарж был талантливым писателем и оратором.

Международная комиссия в Китае и Корее встречалась с кем угодно, только не с жертвами бактериологических атак американцев

Фарж прибыл в Пекин 28 апреля 1952 года и путешествовал по двум странам более полутора месяцев. И в июле на следующей сессии ВСМ выступил с обширной речью, обличающей бактериологические преступления американцев. Блестящее выступление, опубликованное большинством мировых газет, тогда убедило очень многих. В Соединенных Штатах и Британии резко выросло количество антивоенных выступлений.
Однако для меня куда более интересным оказался дневник поездки Ива Фаржа, опубликованный в том же году в Пекине. Записи свидетельствовали, что большую часть времени Фарж провел в беседах и обедах с общественными деятелями Китая. Посещал пекинскую оперу, лечился в китайском госпитале. Бактериологических атак американцев он сам не наблюдал. Только раз он лично был свидетелем последствий такой атаки:
"Воскресенье, 8 июня. Вечером, подъезжая к реке, мы узнали, что здесь только что пролетали на небольшой высоте три реактивных самолета. Началась охота за черными ногохвостками. Насекомые густо покрывали берег и поверхность стоячих вод, они проникли внутрь зданий, карабкались вверх по стеклам. Эти насекомые являются разносчиками микроба дизентерии. Я устанавливаю, что они рассеяны по площади, превышающей гектар".
Были ли ногохвостки действительно переносчиками инфекции, Фарж читателям не сообщал. Не менее впечатляющим был и его способ расследования других случаев бактериологической агрессии. Он даже не выезжал на место событий:
"Среда, 4 июня. Свидетели, с которыми я выразил желание встретиться, собраны в помещении министерства культуры КНДР... Вот один из расследованных мной случаев.
4 марта американский самолет появился в Пхеньяне над кварталом Наммунли (район #130). Утро 5 марта было холодное, все замерзло. Чу Ду Сап, которого я имел возможность лично опросить, подметал около своего дома со своим соседом Хан Сон Гоном... 'Я заметил,— говорит он,— что Хан Сон Гон держит что-то в руках и осматривает. Это были два разорванных бумажных пакета, в которых оказались какие-то сонные мухи. Так как у нас на заводе проводилось специальное собрание, на котором рассказывали о бактериологической войне и учили принимать необходимые меры предосторожности, я внимательно осмотрелся. На пять метров вокруг нас земля была усеяна мухами. Я сказал Хан Сон Гону, что мух нужно смести в одно место и сжечь. Некоторых из них я собрал в бутылку и отправился с ней в городское санитарное управление. Затем я пошел на завод и возвратился домой лишь 7 марта в восемь часов вечера. У дверей своего дома я встретил сотрудников службы безопасности, которые заявили мне, что если я войду в дом, то более не смогу оттуда выйти. Несмотря на это, я вошел в дом. Я узнал, что Хан Сон Гон умер. В тот же день вечером умерли двое его маленьких детей десяти и шести лет'".
Слова свидетеля подтвердил врач поликлиники, а его слова, в свою очередь, медсестра. Начальник городской санитарной службы заверил Фаржа, что никаким другим способом, кроме как от сонных мух, заражение произойти не могло. Для западного читателя, привыкшего свято верить показаниям свидетелей, этого было достаточно.
Однако самым примечательным в дневнике было то, что общее число бактериологических атак, по Фаржу, равнялось 340. Именно столько досье представили ему китайские медики и ученые. Но мои сомнения в правильности выводов Фаржа тоже нуждались в серьезных подтверждениях. И я надеялся найти их в наконец-то обнаруженном огромном — несколько сот страниц — докладе международной комиссии ученых.

"Имеется только один здоровый осел"

Сообщения о биологической войне американцев в Корее вызвали бурю возмущения в Европе

Функционерам ВСМ удалось сформировать ее лишь к концу июня 1952 года. Комиссия работала до конца августа и, по словам одного из ее членов, "произвела тщательное и подробное расследование и подтвердила факты бактериологической войны, которую вели Соединенные Штаты". Однако она насчитала лишь 50 случаев применения американцами бактериологического оружия — 37 в Китае и 13 в Корее. Количество бактериологических атак уменьшалось с какой-то катастрофической быстротой: 804 — 340 — 50. Однако и это число было крайне сомнительным. Судя по отчетам комиссии, ее члены сами не только не исследовали, но и не видели ни одного умершего от болезней. В огромных таблицах против фамилий умерших помечено: "После вскрытия подверглись кремации".
Все факты биоатак подтверждались комиссией абсолютно аналогичным способом. К примеру, изучая случаи заболевания легочной формой сибирской язвы в Ляодуне и Ляоси, члены комиссии констатировали: "Компетентные китайские ученые сообщили, что они нашли три различных объекта, зараженных бациллами сибирской язвы.
Необычным является то, что штаммы выделенных бацилл, несмотря на различие объектов, на которых они были найдены, проявляли совершенно одинаковую реакцию на ферментацию. Был проведен детальный опрос 24 очевидцев, часть которых видела падающие объекты.
В одном месте несколько человек видели, как было сброшено нечто вроде большого красного термоса, который взорвался на высоте около 10 метров над землей с появлением дыма и неприятного запаха горящего белка...
Всего было изучено пять случаев заболеваний: железнодорожника, велорикши, домохозяйки, школьной учительницы и крестьянина, окончившихся смертью. Все они заболели болезнью, протекавшей одинаково быстро, причем при последовавшем патологоанатомическом вскрытии и гистологическом исследовании была выявлена одна и та же картина.
Комиссия убедилась, что никто из умерших не занимался профессией, в связи с которой можно заразиться сибирской язвой. Очевидно, что два случая смерти были вызваны жуками, в то время как две другие смерти были вызваны мухами и перьями.
Комиссия полностью удовлетворена диагнозами, сделанными китайскими научными работниками и представленными доказательствами".
Лично члены комиссии убедились лишь в том, что в округе нет больных сибирской язвой животных, и с удовлетворением констатировали: "Имеется только один здоровый осел в районе вокзала".
Все это было похоже на липу. И я решил устроить перекрестную проверку. Случай заболевания холерой в Пхеньяне, где, по словам Фаржа, умерли три человека, присутствовал и в отчете международной комиссии ученых. Но, по данным комиссии, умерших там не было.
Последней каплей, исчерпавшей мою веру в выводы Фаржа и комиссии ученых, стала история с чумой. Фарж утверждал, что заболевания чумой в Северной Корее вызваны заброской бацилл американцами. Он ссылался на предоставленный ему американский документ "Эпидемиология заболеваний в Корее, важных для морского флота США", изданный в 1946 году. В нем говорилось, что "чума в Корее исчезла очень давно". В соседнем Северо-Восточном Китае с 1949-го по 1950 год наблюдались отдельные вспышки бубонной чумы, а с 1950 года не было ни одного случая. "Оставаясь на точке зрения здравого смысла,— писал Фарж,— нельзя утверждать, будто обнаруженные в Корее в начале февраля этого года заболевания чумой являются следствием переноса заразы из Северо-Восточного Китая".
Члены комиссии были еще более категоричны: "По информации, полученной комиссией, за последние пять столетий в Корее не было чумы". Однако я вспомнил, что видел в архиве документ, свидетельствующий об обратном. 27 октября 1948 года министр внутренних дел Сергей Круглов направил зампреду Совмина СССР Молотову следующую записку:
"С предложением министра здравоохранения СССР тов. Смирнова о закрытии границы СССР с Кореей в целях предупреждения возможного заноса чумы в СССР считаем возможным согласиться. Пропуск через границу на сухопутном участке производить через поселок Подгорное и на море через город Владивосток, установив 9-дневный карантин, организацию которого в отношении военнослужащих возложить на санитарные органы Министерства вооруженных сил СССР. А в отношении гражданских лиц на местные органы Министерства здравоохранения".
Вот вам и пять столетий без чумы.

"Деньги могут сделать все..."

1953 год. Ив Фарж (на фото слева — справа) успешно разоблачил бактериологическую агрессию американцев в Корее и приехал в Москву за Сталинской премией. Однако в "деле врачей" не сумел занять взвешенную позицию, ввиду чего был вынужден вернуться во Францию в гробу

Поставить последнюю точку в истории бактериологической войны в Корее помогли ветераны дипломатии. Один из них — Вячеслав Устинов рассказал, что проводил расследование, аналогичное моему: "Несколько лет спустя после окончания корейской войны, когда я был помощником заместителя министра иностранных дел Федоренко, занимавшегося Востоком, почему-то вновь возник вопрос об использовании американцами в Корее бактериологического оружия. Я изучил все материалы и подготовил для внутреннего, естественно, пользования заключение, что подтверждать использование американцами биологического оружия нечем. Я думаю, что это был пропагандистский ход китайцев и корейцев".
Его слова подтвердил другой известный советский дипломат Илья Сафронов: "В середине пятидесятых годов я узнал, что Молотов подписал документ, в котором признавалось, что бактериологической войны в Корее не было. Это был блеф с нашей стороны".

Однако оставался еще один вопрос: заблуждались ли юристы-демократы, Ив Фарж и ученые из международной комиссии, подтверждая китайско-корейскую ложь, или ими двигало что-то другое? Вначале мне казалось, что Фарж, не будучи специалистом, просто доверился китайским ученым. И то же самое произошло с членами комиссии. Ведь пять из шестерых ее членов не имели отношения к бактериологии. А единственный специалист — вице-президент Академии медицинских наук СССР Николай Жуков-Вережников был не только специалистом по чуме, но и последователем печально известного народного академика Трофима Лысенко. Если человек верит в превращение растительной клетки в животную и обратно, что ему стоит поверить в наличие возбудителей инфекций там, где их нет.
Оказалось, что все было проще и вульгарнее. В деле генерал-лейтенанта госбезопасности Амаяка Кобулова, расстрелянного в 1955 году, я обнаружил, что его, помимо принадлежности к "банде Берии", обвиняли в разглашении государственной тайны. В числе прочего, как показывали свидетели, Кобулов рассказывал коллегам правду о войне в Корее: "Кобулов рассказал, что сообщения газет о том, что американцы вели бактериологическую войну, неверные, я возразил ему, сославшись на заключение врачей по этому вопросу и ученых всех стран мира. Кобулов заявил, что деньги могут все сделать".
Сам Кобулов этого обвинения не отрицал: "О том, что американцы не вели бактериологическую войну, я говорил... Я высказывал мнение на основе донесений советника посольства СССР в Корее и посла СССР в Китайской Народной Республике Рощина".
В это можно было бы и не поверить. Известен случай, когда на допросе бывший сотрудник ГБ признался в том, что варил суп из собственной бабушки. Но вот факты. 20 декабря 1952 года Иву Фаржу была присуждена Международная сталинская премия "За укрепление мира между народами". Ее размер был огромным — 100 тыс. рублей, что по тогдашнему курсу составляло $25 тыс.
Однако воспользоваться этими деньгами Ив Фарж не смог. В марте 1953 года он прибыл в Москву за премией. Как утверждал в своих мемуарах академик Сахаров, госбезопасность решила использовать его для того, чтобы Фарж подтвердил миру, что арестованных по делу врачей не пытали. Это был уже перебор. Фарж отказался и в ночь с 30 на 31 марта 1953 года погиб в очень странной автомобильной катастрофе в Тбилиси.

При содействии издательства ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ

Журнал "Коммерсантъ Власть" №45 от 13.11.2001, стр. 58

Темы:

Коммерсантъ История

Зараза липового типа