Анастасия Отрощенко. Век=текст, зарубежье, выпуск 55
1979 год
Анастасия Отрощенко
Дата публикации: 23 Января 2002
О советском кинематографе
"В кинематографе СССР... наметились две тенденции. Одна - уход в глубины человеческой души, поиск нравственных начал в личности, понимание способности к общению как к восприятию других систем нравственных ценностей. Микрокосм. Таковы "Неоконченная пьеса для механического пианино" Михалкова , "Чужие письма" Авербаха , грузинские: "Листопад" и "Жил певчий дрозд" Иоселиани , "Не горюй!" Данелия .
Вторая тенденция исследует макрокосм. Охват проблем вселенских, всечеловеческих, вечных. Философия в кино. Судьбы нации и страны - как в "Андрее Рублеве" Тарковского , судьбы мира - как в его же "Солярисе". Или такое своеобразное творчество, как фильмы Параджанова , который решает мировые вопросы на материале узко национальном, почти этнографическом: "Тени забытых предков" (Закарпатье), "Цвет граната" (Армения)...
Советский Союз создал поистине новый вид общества. Люди, объединенные абсолютным подчинением государству, вступают не в связи, а в общественные отношения. Самое совершенное социальное общество, воплощенная муравьиная мечта - такой Россия должна видеться прямодушному политработнику.
Но вот парадокс: в этой же России самый современный классик - это самый асоциальный писатель. Чехов .
Один из немногих на Руси художников, который не учил человечество жить...
Фильм Никиты Михалкова "Неоконченная пьеса для механического пианино", поставленный по мотивам ранних произведений Чехова, это фильм о прояснении человека в человеке. Умный, ироничный Платонов терпит духовное банкротство. Спасение он находит в своей жене, всегда глядевшей на него с пугливым обожанием. Со всеми идеями и идеалами он - жалок и слаб, она же - сильна любовью, права высшей правотой, потому что основа морали и всей жизни ее вечна и непоколебима - любовь. Жизнь, осмысленная нравственно, оказывается гораздо важнее жизни внешней - общественно-активной...
Этой истины не успевает осознать герой фильма Отара Иоселиани "Жил певчий дрозд"... Нравственные проблемы - и не в подтексте уже, а в открытую - решают герои фильма Ильи Авербаха "Чужие письма".
Пристально вглядывается в личность художник, вскрывает наши глубинные, недоступные обыденному анализу сокровенности души. Кропотливо, по мельчайшим жестам, строит концепцию человека. И вдруг открываются в "мелкотемье" бездны неверия и вершины надежд. Нравственные кризисы и возрождения. Голгофы и Воскресения. И выходит на поверхность, казалось бы, уже целиком оставшаяся в веке минувшем тяга у Божественной гармонии, к целостности мира..." (П.Вайль, А.Генис. "Третья волна", #5).
О религии
"Среди новейшей эмиграции из Советского Союза начала выделяться группа авторов, которые из неприязни, отталкивания вообще ли от религии или только особенно от православия, более всего опасаются, что оно в будущей России сможет занять достойное и духовно-влиятельное место. Им следуют и некоторые западные журналисты в крупных газетах... Почему-то напуганные всякой возможностью именно русского религиозного возрождения (уже реально идущего под смертельным давлением коммунизма), эти авторы, из своего безопасного убежища, спешат опорочить наше возрождение перед западными читателями. Эти люди и эти перья то бесстыдно сплетают православие с антисемитизмом, даже отождествляют их. То, в последнее время, применяют низкий политический прием, который я назвал бы "персидским трюком": жестокости мусульманского фанатизма в Иране лепят ярлыком на лоб возрождающемуся православию России...
В этом ряду может быть наиболее нетерпеливо, опрометчиво и громко бросил обвинения во французской и германской печати парижский профессор Эткинд . Бывают люди, весьма развитые интеллектуально и очень остро политически, но совсем не развитые духовно, в частности и особенно к восприятию религии... Такую неразвитость, увы, и проявляет Эткинд, уподобляя православие... ленинской идеологии..." ( А.Солженицын . "Новый журнал", #137).
Судьба человека
Эмигрируют: Юз Алешковский , Дмитрий Бобышев , Эдуард Кузнецов .
5 августа в Париже умер Владимир Вейдле .
"Какой был Владимир Вейдле? Высокий, несколько грузный, доброжелательно барственный, открытый всем новым впечатлениям бытия. Лежа в госпитале, приятельствовал с соседями по койке - парижскими мастеровыми.
Приветствовал многих из новейших эмигрантов, прежде всего А.И.Солженицына, но и некоторых ученых недавно прибывших из Советского Союза, а также поэтов, прозаиков.
До самой катастрофы - 15-го июля, когда В.В. потерял сознание, был бодр, писал о своих замыслах, планах. Очень хотелось ему объединить все три эмиграции...
Владимир Вейдле был знаток искусства, историк культуры, мастер-эссеист, русский европеец, христианин в гуманизме, посол русской, но и европейской истинной России на Западе. Другого такого у нас нет и не скоро будет". (Ю.Иваск. "Новый журнал", #126).
26 сентября в США умерла Александра Львовна Толстая .
"Александра Львовна Толстая, младшая дочь Льва Николаевича , родилась 1-го июля 1884 года... Жизнь Александры Львовны неуклонно протекала в двух направлениях: жизнь с отцом, для отца, во имя основных отцовских идей - добра справедливости, правды, служения ближнему - и жизнь для России, для своего народа..." ("Новый журнал", #137).
23 сентября умерла "сказочница" И.Е.Сабурова в Мюнхене.
Книжная летопись
Алешковский Ю.
Песни. "Континент", #21.
Бахрах А.
Бунин в халате . По памяти, по записям. - Париж.
Беляков Г.
Иванова топь . Повесть. "Грани", #113.
Бетаки В.
Поколение "Тайной свободы". "Третья волна", #5.
Бобышев Д.
Зияния. - Париж.
Вейдле В.
На память о себе. - Париж.
Вдвоем друг без друга . Первая часть. "Новый журнал", #135-137.
Войнович В.
Путем взаимной переписки . - Париж.
"Владимир Войнович... давно знает, что - "не стоит", лгать не стоит, если ты - русский писатель. И читая этот сборник, читатель убеждается, что решение это было принято Войновичем задолго до " Ивана Чонкина ", принесшего прозаику мировую славу, и реализовывалась эта позиция писателя в его произведениях с завидной последовательностью. В сборнике органично соседствуют вещи, опубликованные Войновичем в советской прессе, произведения, доселе не публиковавшиеся, хотя и давно написанные, и то, что печаталось на страницах таких зарубежных изданий, как "Грани"..." ("Континент", #21).
Высоцкий В.
Стихи. "Третья волна", #7-8.
Глезер А.
Стихотворения. "Третья волна", #7-8.
Гуль Р.
Я унес Россию . Продолжение. "Новый журнал", #136-137.
Димер Е.А.
Молчаливая любовь. Стихи и рассказы. - Нью-Йорк.
Довлатов С.
Юбилейный мальчик . "Континент", #19.
Высокие мужчины. "Третья волна", #7-8.
Елагин И.
Стихи. "Континент", #19.
Еремин М.
Стихи разных лет . "Континент", #21.
Ефимов И.
Без буржуев . - Франкфурт-на-Майне.
Зиновьев А.
Записки ночного сторожа . - Лозанна.
"Новая книга Александра Зиновьева - по сути дела, не новая: это утерянная в свое время глава из " Зияющих высот ", нашумевших на весь мир...
В условиях Ибанска ночным сторожем оказывается, разумеется, интеллигент...
Сюжета в книге фактически нет, да и нужды в нем не имеется - заданы условия, несколько "правил игры", определяющих ибанскую действительность, и уже из них вытекает в железной логической необходимостью и то, что Кандидат, Физик и Сторож занимаются ремонтом (в порядке "левой" халтуры ремонтируют квартиру Чина, которая находится в доме, который построен бригадой Героя, который за это... и так далее и тому подобное). Из тех же правил вытекают и противоестественные роли других людей в обществе: секретарш, талантов, директоров, порядочных людей... Одно из этих правил гласит, что научный ибанизм как теория существует и развивается, а общество, строго базирующееся на нем и только на нем, деградирует, перейдя всякие пределы деградации, но почему-то не перестает существовать..." ("Континент", #20).
Ильин И.А.
О монархии и республике . - Нью-Йорк.
Иофе Ю.
Из книги "Итак итог". Стихи. "Грани", #111-112.
Кублановский Ю.
Стихи. "Вестник Р.Х.Д.", #128-130.
Кузьминский К.
Вавилонская башня. Отрывки из поэмы. "Континент", #20.
Лимонов Э.
Это я - Эдичка! - Нью-Йорк.
Русское. - Анн Арбор.
Максимов В.
Сага о носорогах . Повесть. "Континент", #19.
Ковчег для незваных . - Франкфурт-на-Майне.
Марамзин В.
Короткие рассказы . "Третья волна", #6.
"Моей жене подарили шубу. Тот, кому никогда не дарили шуб, ничего не поймет в этой истории. Шуба была большая. Шуба запахивалась. Это ценная шуба, из гималайских лисиц.
Жена обрадовалась шубе.
- Нет, - говорю, - спасибо, мы не можем принять вашу шубу.
- Почему это, не можем?
- Нам некуда ее повесить.
- А на крюк?
- Где ты видела, чтоб такие шубы на крюк вешали?
- Так купим плечики....
Все-таки шубу мы приняли. Не следовало этого делать. Я сразу понял.
Началось с друзей. Мои друзья иногда продают мне книги. Не сговариваясь, они повысили мне цены.
- Да что вы, ребята, - я говорю. - Да ведь это вот столько-то стоит.
- Стоило, может, когда-то. Они дорожают книги, ты знаешь...
Мы почти перестали бывать у знакомых.
- Ну и знакомые у тебя, - говорит мне жена. - Ни у кого вешалки приличной нет. Раздеваются в коридоре. Как я пойду к ним в шубе? Неважные у тебя приятели.
Это верно, что неважные; а раньше и не подумал...
Мой начальник как-то встретил меня с женой. Наутро он заговорил со мной доверительно. Он рассказал мне о собственной жизни, о своем трудном детстве.
- И несмотря на это, мать воспитала меня человеком. Я не украду, я не убью, не предам. Все это позволяет мне считать себя хорошим человеком.
Эти добродетели, видимо, были до поры глубоко в нем сокрыты. Я и не подозревал о них прежде..."
Смешнее, чем прежде . - Париж.
"В книге В.Марамзина собраны рассказы и повести, написанные в течение последних 16 лет... В той или иной степени все прозаики этого поколения (в особенности группа "Горожане", к которой принадлежит Марамзин) тяготеют к гротеску.
Порой приходится слышать о некоем "сдвиге" этих новых прозаиков, но дело, по-видимому, обстоит сложнее: если точкой отсчета взять то, что именуется реализмом (в любом его виде), то мы увидим, что сдвинулась и продолжает сдвигаться в сторону абсурда и гротеска сама советская действительность, в силу чего расстояние между нею и "нормальной" прозой увеличивается, а наиболее адекватной этой действительности оказывается сейчас именно проза гротеска и абсурда". ("Континент", #21).
Моршен Н.Н.
Эхо и зеркало . - Беркли.
Набоков В.В.
Стихи. - Нью-Йорк.
Неизвестный Э.
Три фрагмента . Главы из книги. "Континент", #21.
Некрасов В.
По обе стороны Стены. Часть вторая. "Континент", #19.
Покровская Н.
Родине . Сборник стихотворений. - США.
Полторацкий Н.П.
Монархия и республика в восприятии И.А.Ильина . - Нью-Йорк.
Ржевский Л.
Дина. Роман. - Нью-Йорк.
"Трудно совместить в одном лице литературоведа и мастера художественной прозы. Но есть исключения. И Леонид Ржевский относится к ним. Но если эротика его прежних прозаически произведений представляется мне несколько надуманной, то в "Дине" этой надуманности, надо сказать, нет и следа. В раскрытии характерной для Ржевского темы настоящей любви автор в этой книге глубок и проницателен, хоть и не лишен иногда мелодраматизма...
Роман написан прозрачными словесными красками, которые составляют контраст стремительному скоростному темпу развития действия. В Ржевском сочетаются и художник слова и психолог. В целом надо признать этот его роман удавшимся и интересным" (Вяч.Завалишин. "Новый журнал", #137).
Робсман В.
Живые видения. - Франкфурт-на-Майне.
"Виктор Робсман - журналист. Он много путешествовал по России. Был в Туркмении, Таджикистане, в Тегеране. "Живые видения" - не выдуманные истории. Но стиль их особый. Автор - в прошлом и составитель книги персидских сказок. Его дар мышления - дар именно сказителя, сказочника, а отнюдь не газетного очеркиста. Все его рассказы - в действительности легенды, сказы "видения". О чем бы он ни писал - "семейная" ли это хроника: воспоминания о дяде, сестре, - или описание жизни военного журналиста, или рассказ о путешествии в душном поезде через степи на Восток - всюду реальность, реальные герои становятся сказочными, легендарными.
Свой стиль В.Робсман унаследовал в какой-то мере от литературы начала века. Такую прозу условно принято называть "декадентской". Это цветистый, торжественный рассказ о действительности. Автор и не пытается заставить говорить своих героев обыденным языком. Это язык баллад, стихотворений в прозе..." ("Континент", #21).
Сапгир Г.
Стихотворения. "Третья волна", #5-6.
Седых А.
Далекие, близкие . Изд. 3. - Нью-Йорк.
"Живет в Нью-Йорке писатель, которого в 20-е годы весь русский Париж попросту и ласково звал просто Яшей. Русский Париж того времени - понятие не совсем обычное: это особый Париж, особые русские и особые годы...
Андрей Седых, в ту пору молодой журналист, словно почуял свою миссию - собрать, сохранить для России, для потомков по штриху, по крупиночке облик этих людей на последнем горьком отрезке их пути. Всех, о ком он пишет, он знал лично, пытливо в них всматривался, впитывал жадной памятью, приметливым глазом. Книга эта создавалась не в год и не в два. Она складывалась десятилетиями...
Без особых рассуждений, в, казалось бы, случайной встрече Седых умеет раскрыть главное в натуре, биографии, судьбе...
Бальмонт сказал о Седых: "Вы - многозоркий". То есть наблюдательный, ищущий. Вместе с отзывчивостью и добротой эти качества и позволили создать книгу, которую можно без преувеличений назвать одной из наиболее человечных книг последнего времени". (М.Муравник. "Континент", #21).
Сорокин Вяч.
Маленькие истории из цикла "Любимый человек". "Континент", #20.
Соснора В.
Летучий Голландец. - Франкфурт-на-Майне.
Из книги "1973". Стихи. "Грани", #111-112.
Терновский Е.
Приемное отделение. Повесть. - Франкфурт-на-Майне.
"Сила Терновского - в достоверном и убедительном изображении влияния сегодняшней советской системы на людей разных общественных слоев.
Развивается действие повести в приемном отделении московской больницы. Профессиональный опыт автора... придал этой повести яркий реалистический колорит. Но этот же опыт оформил и внутреннюю позицию автора. Перед нами - не книга о врачах и не "медицинский роман", а повесть о самых обычных больных и их близких..." (В.Казак. "Грани", #114).
Толстая А.Л.
Дочь. - Лондон.
Филандров В.
Джульетта из Генуи. Рассказы и повести. - Франция.
Хейфец М.
Отрывок из книги "Место и время". "Третья волна", #7-8.
Цветаева М.
Избранная проза . Предисловие И.Бродского. - Нью-Йорк.
Чиннов И.В.
Антитеза. - США.
Шаховская З.
В поисках Набокова . - Париж.
Шемякин М.
Стихотворения. "Третья волна", #5.
Сборники
Метрополь. - Анн Арбор.
"Хотя мы и раньше сознавали, что всякая на совесть сделанная литературная "штука" становится в нашей стране апокрифом и диссидентом, "Метрополь" поражает очевидностью подобного заключения, к которому каждый год приходит несколько хороших и разных писателей, относя заявления в ОВИР.
Парадокс в том, что авторы "Метрополя" как раз и восстают против этой фатальной логики. Это их страна от Балтики до Камчатки и они не собираются покидать ее добровольно. Они хотят жить в ней, пользоваться всеми правами и получать такое же удовлетворение от работы, как и создатели синхрофазотронов, парков, ракет и танцев в защиту мира.
Осуществлению этого справедливого требования препятствует цензура, и альманах объясняет ее произвол "неприязнью к непохожести", "мещанской ненавистью ко всякого рода чудачествам, отклонениям от нормы, преувеличениям", то есть к самому феномену искусства...
Авторы "Метрополя" надсмеялись над цензурой, и самых великодушных и беззащитных из них, не заручившихся ни задней мыслью, ни "высоким покровительством", ведут нынче на казнь молчания или изгнания...
Читая альманах, понимаешь, что русскому писателю ни в коем случае нельзя уезжать из страны. И еще понимаешь, что ему невозможно в ней оставаться. Какой вид казни ни выбирай, в выигрыше будут палачи. И нам вовсе не легче оттого, что победа их, по всей видимости, пиррова" (Э.Коган. "Континент", #21).
Память. Исторический сборник. Выпуск 2. - Париж.
Мой адрес - Советский Союз
Нестор Пушлер
Сочинения. "Континент", #19.
"Не надо ждать милостей от природы"
Скрестили раз со скунсами хорьков,
И вот приплод - писатель Михалков.
Посвящается Лермонтову-Кумачу
Молодым везде у нас дорога,
С южных гор до северных морей
Ночь тиха, пустыня внемлет Богу
Необъятной Родины своей.
В небесах торжественно и чудно,
С каждым днем все радостнее жить,
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Смеяться иль любить?
Широка страна моя родная,
И не жаль мне прошлого ничуть,
Я другой такой страны не знаю,
Я б хотел забыться и заснуть...
Поэта называют гражданином чаще всего в кабинете следователя...
Советское книгопечатание: гигант с хорошо развитой макулатурой...
Сто Марковых не стоят одного валютного Рабля...
Иударный труд оплачивается из расчета 30 серебреников в день..."