Анна Мартовицкая. Возможна ли дружба во имя архитектуры?
Анна Мартовицкая
Дата публикации: 28 Февраля 2002
Р еконструкция выдающих памятников архитектуры в России задолго до перестройки стала восприниматься как проблема не собственно зодчества, но большой политики, и неизбежно влечет за собой скандал. Казалось бы, двух мнений быть здесь не может: тот, кто борется за неприкосновенность шедевра, может называться интеллигентом, а сторонник разбора, сноса или даже незначительной переделки есть варвар и хам. Но практика показывает, что разделение на черное и белое - не всегда лучший выход из положения. Пример Мариинского театра , вокруг которого уже полтора месяца кипят почти сериальные страсти, это доказывает как нельзя убедительнее.
Всем хорошо известно, что реставрация и реконструкция Мариинке нужны как воздух. Театр в буквальном смысле слова задыхается от недостатка репетиционных помещений, отсутствия современной техники. В прошлом году решение о реконструкции Мариинского театра было принято на уровне правительства РФ . Постановили, что это будет крупномасштабный проект, который должен охватить и сам театр, и территорию на противоположном берегу Крюкова канала, и зону от Театральной площади до архитектурного комплекса XVIII века "Новая Голландия". Он должен был единым махом избавить от проблем и выросший из своего здания театр, и Новую Голландию, которая сегодня больше всего напоминает помойку.
За работу над проектом активно принялись российские архитекторы из питерского Бюро генерального плана . Правда, сознавая свою идейную неподготовленность, они трудились лишь над концепцией развития обозначенного участка, разрабатывая правила и регламенты для будущих проектов. Предполагалось, что по окончании этих работ будет проведен международный архитектурный конкурс, который и выявит самого подходящего для Мариинского театра проектировщика. Администрация Санкт-Петербурга рассчитывала на то, что при поддержке федерального центра сможет гарантировать победителям не только достойную оплату труда, но и полноценную реализацию проекта, признанного лучшим.
Дальнейшие события теперь всем хорошо известны. Во время очередных американских гастролей художественный руководитель Мариинки Валерий Гергиев знакомится с архитектором Эриком Моссом и заказывает ему проект реконструкции своего театра. Мосс - известный калифорнийский проектировщик, один из столпов деконструктивизма, - с энтузиазмом берется за дело и уже через пару месяцев предлагает на суд россиян свои умопомрачительные эскизы. Их содержание тоже уже всеми описано: непонятные стеклянные мешки вместо ДК Первой пятилетки и 68-метровый стеклянно-кирпичный куб на слоновьих ногах в центре Новой Голландии.
Предложения Мосса совсем не так иррациональны, как может показаться на первый взгляд. От старого здания Мариинки архитектор предлагает перебросить корпус-мост через Крюков канал - к филиалу. В новом здании возникает вторая сцена, равная основной, а между ними создается пространство, готовое к любой трансформации. К новой сцене приставляются большие "карманы", над залом - ресторан, под залом - гардеробы. В отдельном корпусе размещаются декорации и подсобные помещения. Графически будущее здание выглядит как три стеклянных объема неправильной формы, небрежно положенные друг на друга рядом с кирпичной стеной. Кстати, в тех же кирпично-стеклянных тонах Мосс предлагает обновить и Новую Голландию, территория которой присоединяется к театру с помощью причудливой конструкции. Безусловно, главный камень преткновения здесь - архитектура. Не было бы столь яркой и столь чуждой нашим широтам архитектуры - не было бы и скандала. Но не стоит забывать о том, что и намерений западных инвесторов вложиться в этом проект тоже не было бы.
Больше всего на свете город Санкт-Петербург боится перемен. Известно, что с тех пор как он перестал быть Ленинградом, он ничего нового и современного в своем историческом центре не построил. Конечно, здесь можно долго говорить о кризисе отечественной архитектуры в целом, и питерской школы - в частности, но сами питерцы предпочитают озвучивать идею о сохранении подлинности своего города. Город хочет остаться музеем, невзирая на то, что в отличие, скажем, от Венеции, Санкт-Петербург - промышленный и деловой мегаполис, которому нужны инвестиции. Последние идут как раз под громкие и ультрасовременные проекты, а не под научную реставрацию памятников, которых в Питере действительно много и которые сохраняются весьма плохо.
"Парижский путь" - классический пример сохранения старого за счет беззастенчивого внедрения в городскую среду нового. Но, возможно, Санкт-Петербургу это пример не кажется убедительным, поскольку под боком совсем другой опыт - московский. Вот уж где словосочетание "современная архитектура" и впрямь стало ругательством!
Многие критики подмечают, что питерские архитекторы, которым доводилось строить в центре родного города, отлично владеют техникой копирования исторических форм. А потому стоит им доверить реконструкцию Мариинки, и по ту сторону Крюкова канала появится в прямом смысле Мариинка-2, никакой художественной ценности не представляющая. Это признает даже Олег Харченко, главный архитектор Санкт-Петербурга, всей душой желающий объявить международный закрытый конкурс на лучший проект реконструкции театра. По его мнению, участников должно быть 6-7, и из них, как минимум, две иностранные команды. Эрика Мосса он тоже собирается пригласить, правда, особо не верит в то, что американец будет переделывать свой одиозный проект. По другой информации, Мосс уже приступил к перерисовке, что-то стер на своих чертежах, а что-то спрямил - от греха подальше. Так что, возможно, американо-российская дружба во имя архитектуры еще возможна. Правда, если до организованного по всем правилам конкурса дело так и не дойдет, мы в очередной раз продемонстрируем миру собственное разгильдяйство. Уж если реконструкцию самого известного театра страны и очень известного памятника архитектуры имеет право самолично организовать Министерство по строительству, то о какой архитектурной этике может идти речь?