Владимир Губайловский. Запретить языку структурироваться!
Кирилл Медведев. "Все плохо" / Предисловие Д.Воденникова - М.: Клуб "Проект ОГИ", 2000. - 88 с. - ISBN 5-94282-061-9
Владимир Губайловский
Дата публикации: 10 Ноября 2002
П ремия имени Андрея Белого замечательна по многим причинам. Это самая старая независимая - то бишь негосударственная - литературная премия. Ее начала вручать еще в семидесятые годы группа питерских литераторов, которые объединялись вокруг рукописных журналов " Обводный канал " и " 37 ". Денег у литераторов не было, и потому весь денежный эквивалент премии состоял из бутылки водки и яблока. Говорят когда-то выдавали еще рубль на опохмеление.
С тех пор как были вручены первые премии, ничего не изменилось, хотя изменилось вообще-то все. Но по-прежнему каждую осень объявляется лауреаты премии Андрея Белого, и по-прежнему поэты и писатели гордятся тем, что коллеги высоко оценили их работу.
То, что премия не приносит денег ее обладателю, делает ее в точном смысле независимой. Ничего кроме чести.
Один из поэтов, чья книга была выдвинута на соискание премии Андрея Белого за 2002, молодой, но уже известный литератор Кирилл Медведев .
Книга называется " Все плохо "
Кирилл Медведев пишет очень короткими строчками. Практически каждое слово на отдельной строке. Сам по себе этот прием не плох и не хорош. Например, с очень короткой строкой работал Леонид Мартынов , много экспериментирует с длиной строки Николай Кононов . Но они писали рифмованные стихи с отчетливо ощутимым метром.
Стихи Медведева - это верлибр. Где нет даже намека на рифму или ритм. И получается неожиданный эффект. Строка перестает играть свою роль, роль объединительного жеста, который всегда был как раз характерным отличием поэзии от прозы.
"Стих есть речь, разделенная на стихотворные строки", - заметил Михаил Гаспаров .
Если в строгом верлибре мы разобьем строки на слова, то строки практически перестанут существовать - они станут столбцами. Это не просто другая форма записи, это другая поэзия - или не поэзия вовсе.
Как только каждое слово становится строкой, строки перестают существовать. Это только кажется тривиальным, это только выглядит вырожденным случаем, потому что Медведев этим только начинает.
Я приведу стихотворение из книги "Все плохо":
мне кажется, что если ты что-то делаешь
то тебе нужно
как можно меньше
сомневаться в этом;
причем неважно, что именно ты делаешь -
самое главное для тебя
это как можно меньше сомневаться;
а если ты пишешь стихи
то, по-моему,
вообще нельзя сомневаться,
иначе у тебя скорее всего
ничего не получится;
мне кажется
эта мысль
не так проста
как может показаться
на первый взгляд;
я могу привести пример
из другой области -
примеры из других областей
обычно гораздо убедительней;
женщину
сбила машина
и приехавшие на "скорой помощи"
санитары
сначала подошли к водителю
который ее сбил
и сказали ему
что если он заплатит им тыщу долларов,
то она останется жива;
...и вряд ли они думали
хорошо это или плохо -
то, что они делают
...
мне кажется, этот случай -
хорошее подтверждение того,
что если ты что-то делаешь
то тебе ни в коем случае не следует
сомневаться в этом.
Что пытается доказать поэт? Для того чтобы писать стихи, нельзя сомневаться, потому что нельзя сомневаться вообще ни в чем. В том числе, и в любой подлости и низости, которую ты делаешь. Если ты упорен в собственной подлости, она, стало быть, уже и не подлость как бы, а нормальное дело, потому что ты как бы занят не этической рефлексией, а ты дело делаешь, например, киллером работаешь или санитаром. Но все это стихотворение Медведева - это комментарий к словам Осипа Мандельштама , который сказал: "...поэзия есть сознание своей правоты" ("О собеседнике"). Для Мандельштама эта мысль была одной из центральных. Именно в чувстве собственной правоты заключено право поэта на творчество. Но Медведев с необыкновенной легкостью приводит это убеждения Мандельштама к полному абсурду. Боже мой, какой бред нес классик? Или не бред?
В стихах Медведева структуры нет вообще. Каждый намек на образование структуры он тут же убивает на корню - поэтическая строка уничтожается случайной ничем не мотивированной длиной. Но, читая Медведева, я понял, что вообще-то язык сам по себе структурен - в нем есть множество потенциальных форм - метафор, созвучий, согласий. И Медведеву приходится совершать довольно прихотливые ходы и выполнять неожиданные построения, чтобы структура не смогла зародиться.
Мы можем запретить языку структурироваться - как это делает Медведев, можем перевести язык в состояние бесформенности - чистых семантических пятен.
Медведев так поворачивает язык, что язык разрушается как бы сам по себе. Это, видимо, тот поворот и наклон, при котором язык падает под собственной тяжестью. Иногда с настоящим грохотом. Только этот грохот мало кто слышит. Дмитрий Воденников , например, слышит очень хорошо, хотя я никак не могу сказать, что разделяю все его восторги по поводу поэзии Медведева.
Медведев молод, и он мастер. Но мне немного не по себе от того, что он делает. Впрочем, язык - слишком прочная и гибкая вещь чтобы ей угрожали такого рода эксперименты. Обычно он выходит из них обновленным и окрепшим. Поэтому я бы пожелал Кириллу Медведеву удачи, но лучше все-таки в прозе.