Мирослав Немиров. Все о поэзии 122
Мирослав Немиров
Дата публикации: 10 Января 2003
Шнапс, германская водка
О сенью 1988-го года - если точней, в сентябре его, - в Союзе Советских Социалистических Республик, если кто забыл, напоминаю: имелся угар антиалкогольной кампании , чтобы водки - не пить.
В Ростове-на-Дону, однако, этот угар имел довольно мягкий характер.
Во всяком случае, магазин "Солнце в бокале" (см. иллюстрацию в новом выпуске " Картиночек "), который с начала 1960-х годов находится в самой центральной точке города, на самом главном пересечении двух его главных улиц, Энгельса и Буденновского, не только не был закрыт, но даже и не переименован.
И каждый день в нем действительно торговали.
И хотя, конечно, имелось безобразие очередей, но автор этих строк и его друзья к тому времени принадлежали уже к такому типу людей, у которых уж где-где, а в "Солнышке" всегда найдется в очереди знакомый, которому только деньги передать, а уж он купит.
И вот мы подходим к "Солнышку" в условиях хоть и сентябрьского, но жаркого дня.
Мы видим привычное кипение жизни и людей.
Еще мы видим человека небольшого роста, имеющего вид городского сумасшедшего: у него пятидневная щетина, волосы - дыбом, глаза за круглыми очечками имеют выражение полного ужаса, белая рубаха свисает с одного бока до колена, выбившись из мешковатых штанов, в дополнение ко всему у него на шее - галстук.
Он имеет вид городского сумасшедшего, имеющего интеллигентных родственников, которые пытаются поддерживать его внешний облик хоть сколько-нибудь пристойным.
И при этом еще сумасшедшего, испытывающего муки похмелья.
- Похмелиться не знаешь как, мужичок? - имея склонность к милосердным поступкам, хлопаем его по плечу мы. - Сча, погоди!
Мужичок дико озирается и начинает издавать всевозможные звуки, являющиеся бессмысленным лепетом.
Мы его ведем в кусты, открываем бутылку вина мадерового типа "Ала-башлы" посредством нагревания спичкой пластмассовой ее пробки, протягиваем ему.
Испив из горла положенное количество, мужичок начинает продолжать лепетать, а мы, вслушавшись в этот лепет, начинаем понимать, что он хотя и по-прежнему довольно бессмысленен, но не оттого, что мужичок - безумец, а оттого, что он есть, видимо, лицо какой-то из зарубежных национальностей.
Из произведенных расспросов выясняется, что так оно и есть, что национальность эта является германско-демократической, только вчера приехавшей в город Ростов-на-Дону из города Потсдама для обучения в аспирантуре Ростовского университета.
И это лицо, угостившись от нашего стола, теперь хотело бы угостить тем же и нас, и даже имеет на это деньги, только не знает, как купить.
Дальнейшее очевидно: как купить, мы знали, и стали делать это опять и опять, гуляя туда-сюда по городу Ростову в погоду почти летнюю, но только лучше - не такую жаркую.
Тем более что, опохмелившись, мужичок вспоминает, что знает русский язык, и довольно-таки неплохо. Ибо является профессиональным филологом-славистом, и в Ростов приехал, собственно, с целью изучить на месте южнорусский диалект - и написать о нем диссертацию.
При этом ведется международная беседа, и посвящена она, само собой, сравнительному анализу пьянства русского по сравнению с зарубежным.
- А что, - гордо гордимся русским пьянством мы, - в подворотнях-то у вас в ГДР небось не пьют?
- Почему не пьют? Если погода хорошая, как сегодня, то очень даже пьют.
- Но не из горла же!
- Почему не из горла, - не соглашается немец. - Из горла тоже очень даже пьют.
- Но не такую же отраву!
- Ха! Вы бы нашу отраву попробовали! - парирует немец, которого зовут Ральф.
Утреннее пробуждение происходит в так называемом Доме Актера (см. иллюстрацию в новом выпуске " Картиночек "), - огромном здании эпохи позднего конструктивизма, заброшенном и полуразрушенном, в котором самозахватом живет в это время всевозможная ростовская богема - по-английски это называется "сквоттеры".
Полуживых нас будит и поднимает описываемый немец, ибо нужно купить опохмелку, а он самостоятельно этого делать не умеет.
Из расспросов выясняется, что когда мы уже спали совсем вырубившись, Ральф бродил по различным соседям и со всеми пил - то есть ничтожный немчура, выходит, перепил нас, крепких русских парней!
Задетые этим за живое, мы идем и покупаем на этот раз напитков сорокоградусной крепости - коньяк азербайджанский под названием "Три бочки".
И - к нашему ужасу и стыду, день заканчивается так же, как предыдущий: автор этих строк и его ростовские друзья давно уже являют собой позорные бесчувственные тела, а немчура продолжает шастать во мраке ночи по коридорам "Дома актера" и пить все что ни подвернется под руку со всем, кто ему в этих коридорах ни подвернется.
На третий день пили пиво.
Это, конечно, с нашей стороны было уж совсем неудачным ходом: пытаться перепить немца его природным напитком было, конечно, верхом легкомысленной самонадеянности.
- Да что же это? - недоумевали мы. - Ведь и в школе учат, и в кино показывают подвиг русского солдата Андрея Соколова из "Судьбы человека", который выпил два стакана водки без закуски и тем поверг фашистских оккупантов в трепет перед силой русского духа!
И мы спросили Ральфа, пробовал ли он когда-либо наркотики.
- О, нет, у нас в Ди Дойтче Демократише Републик это очень строго, этим занимаются только совсем на дне, очень секретно!
В Ростове-на-Дону с этим никогда не было строго и секретно, и мы, хоть и не большие любители этого дела, пошли к Центральному междугородному телефону в Газетном переулке - именно там всегда, и в 1970-е, и в 1980-е, и, наверное, и сейчас, собираются любители этого зелья, - и купили.
Не наркомании ради!
Только ради патриотизма!
- А можно - я друга с собой возьму? - попросил Ральф. - Он тоже никогда не пробовал, ему тоже будет интересно.
Взяли и друга, белобрысого немчика в очках.
Забили, зашмалили и обкурились как сволочи.
Но и опять результат оказался не в нашу пользу: никакой потери человеческого облика со стороны немцев не наблюдалось, они сидели важные, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и только что в тетрадочку не записывали результаты наблюдений.
А вот с нашей стороны как раз потеря человеческого облика очень даже наблюдалась, даже и вспоминать неохота.
В конце концов Тер-Оганян А.С. предложил: нужно его стеклоочистителем попробовать!
Это была хорошая идея, стеклоочистителя немчура, пожалуй, наверно, все же бы не осилил.
Но пить стеклоочиститель нам и самим очень не хотелось без крайней нужды, так что пришлось смириться, признав, что ничтожный и тщедушный немчик нас перепил.
Такова сила немецкого пьянства, виденная автором этих строк своими собственными глазами.
Впрочем, с Ральфом мы ссориться из-за этого не стали, а все равно дружили, и даже впоследствии, в 1990-е, некоторые из ростовских людей посещали его на его германской родине.
Что до национального германского напитка шнапса, то из моих знакомых его пил один Тер-Оганян, будучи в Германии.
Но суждения о нем не имеет:
- Просыпаюсь утром - все караул, помню только, что куда-то ночью ехал в такси.
Под кроватью пустые бутылки, на одной из них написано - шнапс.
Следовательно, я его пил.
Но каков он на вкус, что это такое вообще - не помню!
Так что - - -
Так описывал А.С.Тер-Оганян свои впечатления от дегустации национальной немецкой водки "шнапс".
- О Шнапсе в "Музее напитков": "Шнапс буквально означает "хватка".
- О Шнапсе (Schnapps) на сайте "Мир вина": "Сладкий крепкоалкогольный ликер, традиционно связываемый с Германией"
- Михаил Шолохов. Судьба человека :
"... Я окажу тебе великую честь, сейчас лично расстреляю тебя за эти слова. Здесь неудобно, пойдем во двор, там ты и распишешься". - "Воля ваша", - говорю ему. Он постоял, подумал, а потом кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: "Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия".
Я было из его рук и стакан взял, и закуску, но как только услыхал эти слова, - меня будто огнем обожгло! Думаю про себя: "Чтобы я, русский солдат, да стал пить за победу немецкого оружия?! А кое-чего ты не хочешь, герр комендант? Один черт мне умирать, так провались ты пропадом со своей водкой!"
Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: "Благодарствую за угощение, но я непьющий". Он улыбается: "Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за свою погибель". А что мне было терять? "За свою погибель и избавление от мук я выпью", - говорю ему. С тем взял стакан и в два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы ладонью и говорю: "Благодарствую за угощение. Я готов, герр комендант, пойдемте, распишете меня".
Но он смотрит внимательно так и говорит: "Ты хоть закуси перед смертью". Я ему на это отвечаю: "Я после первого стакана не закусываю". Наливает он второй, подает мне. Выпил я и второй и опять же закуску не трогаю, на отвагу бью, думаю: "Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с жизнью расставаться". Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: "Что же не закусываешь, русс Иван? Не стесняйся!" А я ему свое: "Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать".
- О фильме " Судьба человека " в киноэнциклопедии Кирилла и Мефодия.: "СССР, МОСФИЛЬМ, 1959, ч/б, 10 ч., 2808 м., 103 мин. Мелодрама"M