Евгений Майзель. Экстаз против Денег

В ослед прогремевшим по литературным мостовым "99 франкам", осенним "Каникулам в коме" (все: Иностранка , 2002 г.), фрагментам "Последней инвентаризации перед продажей" ("ИЛ", 2002, #4) и вышедшей непосредственно только что "за иллюминатором" "Любовью, которая длится три года" ( Иностранка, Б.С.Г.-Пресс, 2003 ) еще две книги Фредерика Бегбедера в серии Punctum выпустил питерский Symposium: это "Воспоминания необразумившегося молодого человека" (2003) и "Рассказики под экстази" (2003).

"Воспоминания необразумившегося молодого человека" (La Table Ronde, 1990) - первый роман Бегбедера . Теперь, когда большинство его основных произведений русскому читателю знакомо, говорить об этом дебюте приходится сравнительно и ретроспективно. Главный герой, "глумливый паяц" и молодой богатый сноб (на всем протяжении 90-х этот типаж без особых изменений кочует из книги в книгу писателя) влюбляется в девушку, то есть: позволяет себе чувство совершенно избыточное для того, чтобы переспать, полюбить, жениться и умереть счастливым семьянином. Герой именно влюбляется , пестуя свое чувство как фатальный каприз, пикантный и необъяснимый. Читатель, знающий поздние вещи Бегбедера, будет чувствовать подвох, неуверенность, suspence, ожидать фабульно-хлопушечный взрыв - однако, умело нагнетая обстановку и одновременно окармливая подробностями великосветских развлечений, Бегбедер кончит историю тихо, мирно, счастливо и даже без намека на термоядерный всхлип. В чем, вероятно, и будет состоять саркастический эффект финала.

" Рассказики под экстази " (Gallimard, 1999), напротив, - более или менее убедительный сборник из четырнадцати миниатюрных всхлипов и содроганий - оргазменных, сентиментальных, ментальных. Очень легкое и очень французское чтиво. Русское уменьшительное (в оригинале значится нейтральное 'nouvelles') отражает непринужденность, игривость и мурлыкающую манерность, присущую и "рассказикам", и эффекту указанного наркотика, да и вообще типику речки, доминирующей в книжечке. Упоминается и употребляется экстази далеко не во всех текстиках, однако во всех из них подразумевается тот или иной экстазик. Начинается вопросительным лирическим монологом (невыразительным и неинтересным), продолжается более или менее успешными сюжетами из жизни современных денди, прерывается потоком сознания водителя, везущего Диану и аль-Файеда в их последний туннель; продолжается и кончается вновь глумливыми паяцами.

Как и положено молодым потомкам Керуака и Берджеса, паяцы трахаются, как мустанги; пьют, как лошади; нюхают, как пылесосы; закидываются, как я уже не помню кто; но фирменное их занятие - заводить себе изощренные перверсии, чтобы затем их мучительно удовлетворять. В, возможно, лучшем рассказе "Стрип-Экстази" Бегбедер и его возлюбленная Дельфина расстаются на один день, чтобы в итоге случайно, в качестве клиента тайского борделя и рабыни в латексной маске, зачать ребенка. В "Самом гадком рассказике" влюбленные, испытывая свою страсть, последовательно подвергают друг друга разнообразным унижениям и в конце концов расстаются, потому что "самое прекрасное доказательство вечной любви - вечная разлука". Модус вивенди героев - ежеминутное бегство от скуки и извлечение наслаждения из всего, что еще способно его доставить. Пространство абсолютного знания, в котором они существуют, не религиозно, и потому важнейшие категории бытия, вокруг которых разворачивается их основной эк-зистенс, - удовольствие и боль.

Рассказики написаны и выпущены в период работы писателя над программным и принципиальным для него романом - " 99 франков " (1997-2000), поэтому сравнение этих двух столь разных книг напрашивается. Вопреки легким "Экстази" "99 F" - сатирический коллаж из цитат, афоризмов и всевозможных mots. Несмотря на обилие шуточек, здесь Бегбедер уже недвусмысленно серьезен. Со всей своей риторической мощью он обрушивается на цивилизацию с ее капитализмом, глобализмом, симуляционизмом, рекламой и пророчит скорый апокалипсис. Главный герой "99 F" - копирайтер, который описывает себя одновременно и как паразита (" я - тот самый тип, что продает вам разное дерьмо... "), и как демиурга (" Я везде... Это я решаю, что есть Истина, что есть Красота, что есть Добро "; чуть ниже мы попытаемся объяснить эту явную мегаломанию). Приблизительный русский аналог "99 F" - " Поколение П ", однако если Пелевин свою критику весьма последовательно растворяет в кислоте "буддистской" иронии, то Бегбедер напротив - нигде на протяжении всего романа не снижает высокий уровень обличительного пафоса, и чудесным образом оказывается в сухом остатке, словно невинная девушка посреди всемирной оргии. Серьезность романиста пришлась по нраву многим нашим критикам. Так, Глеб Шульпяков, пренебрежительно отодвинув журнальную публикацию "беспомощных" "Рассказиков" в "Иностранке", "99 F" всячески нахваливает , ставя Фредерика Бегбедера в пример даже его старшему коллеге Мишелю Уэльбеку.

Но главное отличие этих двух книг - в исходном амплуа субъектов речи. И в "Воспоминаниях необразумившегося молодого человека", и в "Экстази" многие фрагменты - на грани фола, однако во всех из них речь держит господин; герои, несмотря на фатализм или даже благодаря ему, - свободны. Важнейший момент тут - экономический: "глумливые паяцы" суть обеспеченные молодые люди, которые если и занимаются писательством, то (в отличие от своего создателя) - развлечения, но отнюдь не прокорма ради. Они - те самые аристократы, которые только и могут быть экспертами в вопросах прекрасного, потому что не вовлечены в производство, в карьеру, в отчужденный труд и в профессиональную этику.

Несмотря на очевидные биографические параллели, Фредерик Бегбедер - исправный поставщик романов, обозреватель, колумнист, ведущий телепередач - скорее, полная их противоположность. Свобода его героев - блаженный сон автора-раба. И "Воспоминания", и "Рассказики" написаны, используя терминологию Лакана , о Воображаемом, то есть о том месте, которое сам рассказчик не занимает, но откуда он кажется себе привлекательным и кем "мечтает быть". И напротив - "99 F" написаны Бегбедером Символическим, то есть тем, с кем писатель идентифицирует себя (и кем также, безусловно, не является). Идентификация, кстати, близкая: успешный романист и копирайтер - оба являются производителями и заполнителями разнокалиберных идеологических матриц. Еще любопытно, что даже на уровне фабулы главный герой добивается собственного увольнения, иными словами - стремится перейти в разряд вольных персонажей "Экстази".

Итак, Бегбедер Воображающий расслабленно грезит о наслаждении и о тех потаенных уголках, где оно могло бы спрятаться; Бегбедер Символический грешит и кается, напрягает и создает проблемы. Бегбедер Отдыхающий издает ненавязчивую книжку, в которой текст не несет на себе следов кропотливой возни со сборниками афоризмов, и балует, в общем-то, исключительно "сюжетцем"; Бегбедер Трудящийся (и, повторим, Мечтающий об Увольнении) насыщает текст хоть тресни - то есть продолжает трудиться как проклятый. Бегбедер Закидываюшийся Таблеточкой глуповат и непосредствен даже в своей конъюнктурности; Бегбедер Нюхающий (копирайтер в "99 F" сидит на кокаине) покупает себе "снежок" за наш счет. (Кокаин, как известно, дороже экстази, а "99 F" - успешнее с коммерческой точки зрения, чем "Рассказики", и идеологически тоже ориентированы на заметно более широкую аудиторию.) Безусловно, первый Бегбедер предпочтительнее, хотя бы потому, что честнее. Да и не тянет второй Бегбедер на роль социального критика.

Отметим еще раз эту примечательную дуэль: Воображаемое против Символического. Наслаждение против Франков. Esctasy versus Euro.

Впрочем, есть элемент интеллектуальной нечистоплотности и в "Рассказиках". Написав книгу, посвященную наркотику и под действием наркотика, воспользовавшись всеми маркетинговыми плюсами, связанными с упоминанием этого вещества, и явно нацелясь на кошелек модного посетителя клубов, Бегбедер в предуведомлении аккуратно сообщает, что " автор этой книги экстази больше не употребляет и не советует читателям даже пробовать: не только из-за того, что экстази запрещено законом, но и потому что оно разрушает мозг, доказательство чему - этот сборник текстов, написанных под его влиянием ".

Строго говоря, вот за такие хитроумные "и нашим, и вашим" оговорочки книгу следовало бы бойкотировать. В конце концов, она продается в отделе художественной, а не медицинской литературы. Но, пожалуй, только это лицемерие роднит осторожного писателя с автором "99 франков".