Инна Булкина. Журнальное чтиво. Выпуск 133
"Неприкосновенный запас" #2
Инна Булкина
Дата публикации: 10 Июня 2003
П оследний номер " НЗ " предваряется редакционной вводной , которая, вероятно, призвана подготовить читателя к непривычным новациям:
В предыдущем номере "НЗ" мы предупреждали наших читателей о том, что журнал выбрал непростой маршрут. Крутые повороты этого маршрута еще не закончились
...
Итак, на очередном витке "НЗ" обратился к экономике, и постоянные читатели и участники "дебатов о политике и культуре" отныне приглашаются за один стол с экономистами. Эпиграф, выбранный для вновь учрежденных "дебатов", похоже, должен всем нам помочь почувствовать себя людьми неслучайными на этих пирах чистой науки:
Я не экономист. Я архитектор. Но я знаю политическую экономию лучше экономистов . Л.Вальрас (Запись на клочке бумаги, найденная в его личном архиве).
Однако, парадокс в том, что автор этих слов и в самом деле архитектор - один из главных строителей здания неоклассической экономики и один из создателей пресловутой "теории общего экономического равновесия". Последующая интрига "экономического блока" во 2-м номере "НЗ" состоит по большей части в том, чтобы конструкцию эту так или иначе расшатать, а подчас и вовсе - доказать, что здание строилось на песке.
В качестве "Либерального наследия" здесь выступает "Экономика и действительность" Тони Лосона с замечательным в своем роде примечанием: " Полная версия. Публикуется только в Интернете "! Однако это следует понимать так, что в Интернете публикуется не полная версия книги Тони Лосона Economics and Reality , а лишь перевод одной из глав - The Nature of the Argument . А примечание должно записать очки в пользу "Журнального зала", потому как бумажные читатели, вероятно, получили еще меньше. (Не в пользу "Журнального зала" заметим, что сетевая версия на этот раз исполнена, мягко говоря, небрежно: заголовки второго ряда разнокалиберны, а зачастую дублируются, иноязычные вкрапления слипаются итд.) Между тем, редакция "НЗ" выбрала для перевода ту главу из книги Тони Лосона, которая содержит философское обоснование метода, притом речь о философии науки , а не о научной (экономической) практике . И здесь впервые на страницах этого номера возникает оппозиция "экономического реализма" и "экономической реальности".
Исключительно практике, причем не научной отнюдь, посвящены две статьи из "Темы 1" номера. Тема называется "Экономический империализм", и хотя, следуя логике, ее имело бы смысл читать с конца, однако открывается она статьей Юрия Латова " Политика: обмен или обман ". Автор предлагает экономический анализ "политического рынка" по принципу: купля - продажа кого-чего? Вторая статья (Антон Олейник. "Тоталитаризм рынка") тоже преисполнена рыночных аналогий: постсоветский человек представляется этому автору рядовым покупателем в супермаркете, " которому достаточно лишь выбрать из имеющихся в наличии институтов тот, который обеспечивает лучшее соотношение цены и качества ". Вероятно, это надо понимать как метафору, а ссылка здесь, разумеется, на Фуко с его "экономикой посттоталитарной трансформации".
Наконец, последняя и самая существенная работа этого блока, совпадающая с ним по названию, - "Империализм экономической науки" Жака Сапира , она заставляет задуматься о правомерности обобщений, построений и, в принципе, претензий экономистов на тоталитарно-нормативную интонацию, обобщающие анализы и "набеги" на соседние территории. По жанру она, безусловно, ближе к Economics and Reality Лосона - речь о метаметодологии. Экономика возомнила себя математикой (как раз таки Леон Вальрас называл ее социальной математикой ) - полагает Сапир, отсюда догматизм и предписывающий характер ее дискурса. Между тем, "соседки" экономики по гуманитарной парадигме - история и психология зачастую опровергают основные положения и предпосылки "теории общего равновесия", утопию о "рациональном поведении человека" и "максимизации целевой функции". Вывод, или спасительный выход из "экономического аутизма", в изменении системы образования:
Я верю, что преподаватели экономики без особых проблем могли бы вдвое уменьшить время, отведенное расписанием на математику, и потратить его на преподавание методологии и эпистемологии. <...> Экономисты смогли бы тогда вступить в открытый диалог с историками, социологами и политологами, вместо того чтобы требовать от них подчинения, направляя на них нескончаемый поток пустых уравнений. Противоположность империализму - это не полная изоляция экономики, но диалог и уважение специфики других общественных наук
.
Неожиданным образом с системой образования связана и "страничка" нового колумниста "НЗ" - " поэта, политика и экономиста в одном лице ". Именно так редакция представляет Евгения Сабурова, а его постоянная колонка будет называться "Гуманитарная экономика". Первый выпуск посвящен экономике образования, которая, если верить автору, из теории человеческого капитала обращается в наши дни в "теорию фильтра" или "теорию сигнала": " образование как фильтр, отбраковывающий неспособных, как сигнал о способных ". - Смысл в том, что большинство успешных людей получают работу "мимо" диплома, и все же - благодаря ему. Диплом престижного вуза - свидетельство о том, что вы умеете преодолевать барьеры. Под конец автор уверяет, что не экономика играет человеком, а человек экономикой, а колонка называется " Экономика на игровой площадке ".
Далее в "НЗ" следуют традиционные "дебаты о политике и культуре", и "Тема 2" называется "Гражданское общество". Для затравки там подается довольно скучная немецкая статья: Юрген Кока. " Европейское гражданское общество: исторические корни и современные перспективы на Востоке и Западе ". Затем немецкую статью обсуждают российские политологи . Без энтузиазма: " Текст Юргена Коки не вызывает у меня желания полемизировать, в нем не видно предмета ". В заключение нам предлагают российский опыт: " Что осталось после Гражданского Форума " (того, что проходил в ноябре 2001-го в Кремле). Поскольку автор, Нина Беляева, - по должности " руководитель редакционно-издательского коллектива по изданию итоговых материалов ГФ ", то пафос этого "отчета" вполне предсказуем. Главным образом, там сетования на то, что итоговые документы не опубликованы (и на что пошли усилия "редакционно-издательского коллектива"?) , поручения не выполнены, а "сама мысль о продлении партнерства "Форум 2001", чтобы разобраться с его деньгами и региональными проектами, оказалась для многих невыносимой, и партнерство закрыли наспех, не глядя, не решив административных проблем, только чтобы избавить себя от необходимости снова регулярно встречаться ".
Один из организаторов Форума в конце концов огласил итоги: " Главный итог форума - в том, что он прошел! " И хотя автор возмущена этим обстоятельством, но судя по всему - так и есть.
Тема третья и последняя называется "Народы и их (само)определение". Здесь мы обнаруживаем работу Александра Тарасова " Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип ". Принципиально в этом названии именно "право народов": автор показывает, что все аргументы "за" и "против" т.н. "права наций на самоопределение" - плод лингвистической путаницы и неадекватного перевода. Но при этом надо сказать, что решение самого вопроса о "праве народов на самоопределение" Александр Тарасов решает "категорически положительно", причем сводит его опять-таки к "праву наций" в буквальном смысле слова: " или самоопределение наций - или насильственная ассимиляция, сегрегация и геноцид ". Следующий герой 3-й "темы" - правозащитник Сергей Ковалев заявляет прямо противоположное: " Мое отношение к вопросу о праве народов на самоопределение категорично отрицательное ", - после чего следует естественный терминологический вопрос:
Что такое народ? Я не нашел ни одного удовлетворительного определения. Боюсь, что это определение и дать невозможно. Что касается этносов, то мы еще имеем некие смутные направления поисков определения - тут в основе лежит самоидентификация, - а что касается народа, то я вообще не понимаю, что это такое, и никто не мог мне объяснить, в том числе и этнографы. Мой хороший друг Елена Боннэр считает, что народ - это все, кто населяет некоторую местность. Все мы живем в Мытищинском районе, мы - народ. И все мы обладаем правом на самоопределение. Хочет Мытищинский район объявить себя государством - пожалуйста. Если большинство проживающих там людей склонны к этому. Может, это и глупое решение, но оно правомерное. Они вправе
.
И далее:
... Потоки крови, которые льются по всему земному шару сплошь и рядом, обусловлены именно этим правом, этой декларацией о праве народов на самоопределение. Между тем, если мы спустимся от рассуждений политической элиты к естественным надобностям населения, то совершенно неизвестно, удалось ли этой самой элите вдолбить в головы своему народу вредные мысли о патриотизме или не удалось. Вообще-то нормальному человеку в любой точке земного шара глубоко безразлично, какого цвета тряпочка будет висеть на палочке над некоторым зданием. Ему важно другое: он должен понимать, что он обладает равными правами со всеми его окружающими, что он вправе требовать уважения к себе, что он вправе исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, что он вправе пользоваться языком, который ему ближе и удобнее, и вообще, что он - субъект и творец культурного процесса. Кроме того, его имущество и прочие права не должны зависеть от того, что именно повесили над домом, который называется Домом Правительства. Вот и все. На самом деле я глубоко убежден, что такой подход к делу будет одной из главных тенденций политического развития XXI века .
Приблизительно о том же, - о будущем политическом развитии многонациональной России рассуждает Сергей Завьялов в " Мордовском взгляде на Россию ". И - пусть косвенным образом - но примыкает к этой "национальной" теме переписка Бориса Дубина и Володымыра Кулыка в постоянной рубрике "НЗ" "Времена и нравы". Переписка оставляет неоднозначное, скажем так, впечатление. С одной стороны следует радоваться: ну вот, наконец-то... разговаривают. С другой стороны, не без разочарования констатируешь: ну, вот и поговорили... У нас так. А у нас так. У нас хрен с редькой. А у нас редька с хреном. Но по правде сказать, главная эмоция все же - недоумение. Наверное, от отсутствия законных вопросов на "украинские ответы". Вот Борис Дубин со ссылкой на данные ВЦИОМа сообщает, что российское "население" не доверяет никому, кроме армии и церкви. Ему приходится верить (хотя без специального комментария любая статистика обращается в политическую риторику). Однако его украинский собеседник говорит, что и в Украине та же картинка. Притом, что "социологических данных" у него нет, о чем он предупреждает изначально. Возникает естественный вопрос: какой церкви? Вернее, которой из нескольких украинских церквей (каковых больше трех!)? И когда именно украинское население выражало доверие своей армии - до или после стрельбы по пассажирским самолетам и кровавого львовского авиашоу? Дальше - больше. Кажется все же, здравомыслящего московского социолога должна бы удивить идиллическая картинка " митингового единения всех оппозиционеров в день рождения Шевченко ", то есть братания левых с правыми, коммунистов с либералами, под одноименным памятником? Вопрос, наверное, в том, насколько собеседники различают политическую риторику и политическую реальность? И отчего в Москве такого рода вещи выглядели бы откровенным фарсом, а в Киеве это возможно? Может, в этом разность "публичных дискурсов"?