Сергей Волков. Берлинский педсовет
Заметки участника
Сергей Волков
Дата публикации: 2 Декабря 2003
О, память сердца...
З а неделю пребывания в Берлине мне показалось, что немцы во многом очень похожи на нас. Точно так же, как мы ходим на привязи вокруг " развала Союза ", никак не можем забыть нашей общности с бывшими республиками 1 , немцы постоянно возвращаются к моменту падения Берлинской стены и воссоединения Германии. Различия между западными и восточными землями весьма существенны, гэдээровское и фээргэшное прошлое сидит во многих людях очень глубоко - и они постоянно обо всем этом говорят и спорят. Как и о временах нацизма и войне. В центре Берлина, в бывшем еврейском квартале Hackescher Markt, где находится фонд Белля, я заметил вделанные в брусчатку мостовой металлические квадраты с выбитыми на них именами живших здесь людей, убитых во время нацистского режима. Они попадаются на каждом шагу, называют их "Stolpersteine" - "камни преткновения": эти пластинки и действительно чуть выше уровня мостовой, чтобы прохожий почувствовал их ногой, остановился, прочитал, вспомнил... В Берлине очень много памятных мест жертвам тоталитарных систем и вообще людям, погибшим из-за того, что они иные - по взглядам, вере, национальности. Есть музей Берлинской стены , а сами ее остатки тут и там встречаешь на улицах - а кое-где на ее месте выложили камнем направление, по которому она шла. Чтобы помнили.
Поразил меня и скромный памятник, стоящий около знаменитого Берлинского собора. Серый каменный куб. На нем на разных языках написано: "Во время войны, 18.05.1942, здесь, в Люстгартене, члены антифашистской группы предприняли попытку поджечь клеветническую выставку "Советский рай", устроенную нацистской пропагандой. Это был акт сопротивления против войны и нацистского режима. В 1981 году по решению муниципалитета Восточного Берлина был установлен этот памятник... Ныне он свидетельствует о мужественной акции сопротивления 1942 года, о том, как понимали историю в 1981 году, и о нашей непреходящей памяти о сопротивлении против национал-социалистического режима". После объединения Германии под знаменами капитализма можно было бы разделаться со всем социалистическим прошлым, можно было усомниться в том, что выставка "Советский рай" была клеветнической (такой она, безусловно, казалась в 1981 году) и снести памятник, поставленный в эпоху "второй диктатуры" (так часто называют в Германии время правления Хонеккера) - нам к подобным вещам не привыкать. Но слова, написанные ныне на этом простом камне, выражают самым мудрое отношение человека к истории: мы не спорим и не воюем с прошлым, мы понимаем и принимаем его - и стараемся не забыть все , что было.
Идея толерантности и терпимости - одна из активно обсуждаемых сейчас в Германии. Конференция, в которой я участвовал, была посвящена вопросам воспитания демократии и толерантности в школе. Проходила она в рамках "Осенних немецко-русских бесед", уже в восьмой раз организуемых фондом им. Генриха Белля, Немецко-русским обменом и Евангелической академией Берлина. Помимо заседаний, участники российской делегации знакомились с работой фондов и общественных организаций, занятых проблемами развития гражданского общества и формирования толерантного сознания. Мне больше всего запомнилось посещение школы им. Вернера Штефана ( Werner Stephan Oberschule ), входящей в ассоциацию "Школа без расизма - школа смелости". Директор Зигрид Арнц начал наше знакомство со школой с небольшого цветника, устроенного у стены школьного двора. Этот уголок называется "Розы против забвения", на стене над розами - табличка "Lidice 1942 - Berlin 1996". Лидице - чешская деревня, почти полностью уничтоженная фашистами во время войны. Школьники не только ухаживают за розами, привезенными из Лидице, но и ежегодно ездят туда и работают там над сооружением мемориала, а также поддерживают постоянный контакт с одной из немногих выживших жительниц деревни. "Мы хотим не только говорить с детьми о толерантности, но и проживать ее, воспринимать через собственную деятельность, - говорит Зигрид Арнц. - В нашей школе учатся дети 35 национальностей. Мы хотим, чтобы жизнь в ней была организована так, чтобы она могла служить моделью жизни для всего мира".
Мульти-культи
Проблема формирования толерантности касается не только прошлого. Германия в последние годы переживает небывалый наплыв мигрантов (турок, жителей бывшей Югославии, бывшего СССР). В Берлине мигрантов от 10 до 15%, но есть районы, где их количество превышает 40%. По данным Кристиане Байнски (Региональный центр по вопросам иммигрантов, работы с молодежью и школ - RAA, Эссен), в среднем по Германии от 30 до 50% подростков имеют миграционный фон, и есть регионы, где этот процент еще выше! О таких масштабах часто не знают и сами немцы, однако не чувствовать изменения ситуации они не могут. С особенной остротой встал для немцев вопрос их национальной идентичности. Что значит сегодня - быть немцем? Кто такие немцы? Германия все больше и больше превращается в национально гетерогенное или, как часто теперь говорят, "мультикультуральное" общество (в обиходном языке даже возникло такое понятие - "мульти-культи"). И немцам нужно это осознать и с этим освоиться. Именно поэтому так высок на конференции оказался интерес к школе: ведь именно в ней должно формироваться толерантное сознание, в ней нужно научить подростка, по выражению одного из выступавших, "интеллигентному обхождению с гетерогенностью".
В Германии сейчас очень активно ищутся пути перестройки образования с учетом пестрой языковой картины среди подростков. Г-жа Байнски на конференции специально подчеркивала, что нужно изменить отношение общества к двуязычию. Это не ущербность и недостаток, это огромный потенциал подростка, возможность обладания сразу двумя культурами. Нужно, чтобы и немцы учили больше языков - в том числе и тех, на которых разговаривают мигранты.
Эти идеи воспринимаются немецким обществом неоднозначно. На встрече в берлинском отделении RAA представитель центра "Демократическая культура" Хорберт Вебер рассказал, что в среде подростков растут экстремистские настроения. При том, что экстремистские партии в Германии имеют только 2% голосов, молодежные движения находят понимание и поддержку у 13% населения. Они выступают за сильную Германию, очищенную от всего ущербного и слабого. Этим ущербным может стать (и в реальности становится) любой отличающийся - глухонемой, еврей, бездомный, гомосексуалист, мигрант. Не так давно стал известен случай избиения в одной из школ трех полных учениц, причем сделано это было из идеологических соображений: быть полным - это не по-немецки. В экстремистских кругах идет напряженная дискуссия о русских немцах, об отношении к ним, о том, свои это или чужие. Идеология экстремизма подпитывается и попытками пересмотреть историю немцев в ХХ веке, объявить их жертвами Второй мировой войны (в частности, вспоминаются варварские налеты союзной авиации, уничтожившие многие немецкие города), сконструировать свой, немецкий, холокост. На новом витке возрождается и антисемитизм: евреев обвиняют и в попытке заработать на компенсациях за истребление, и в том, что в Палестине они сами ведут себя как фашисты.
Настороженное отношение к чужим закладывается в подростке и при помощи школьных учебников (что, вероятно, не осознается и самими их авторами). С интересным сообщением на эту тему выступила на конференции Верена Радкау Гарсия из Института им. Георга Эккерта, рассказавшая о том, как создается в учебниках образ "чужого". Вот некоторые фрагменты ее доклада:
Посмотрите на картинку из учебника. Мы видим турецкую девочку, которая сидит между двух стульев - немецким и турецким. Руки с двух сторон то ли давят на ножки стульев, то ли тянут их в разные стороны. Есть риск, что девочка провалится в образовавшуюся щель. Подпись по картинкой усиливает впечатление: "Дети-иностранцы между двух стульев"... Смысл этой популярной и часто повторяющейся картинки: дети-иностранцы "ненаши", "чужие", "другие", они представляют собой проблему.
К картинке прилагается задание: "Нарисуйте карту, на которой отметьте значками те страны, откуда приехали ваши одноклассники-иностранцы, опишите особенности жизни на их родине, расскажите, какие открытия сделали они в Германии"... Получается, что одноклассники-иностранцы становятся объектами изучения. Кстати насчет родины: многие из них родились уже в Германии или давно живут здесь и в Турцию ездят только на каникулы.
Задания из других учебников похожи: "Расскажите об известных вам примерах интеграции школьников-иностранцев или дискриминации по отношению к ним"; "Опросите своих одноклассников, как и почему они или их родители оказались в Германии"; "Выясните, какое значение для одноклассниц-мусульманок имеет головной платок". Как видно, активными субъектами все время выступают немецкие школьники. Ситуация выглядит так: "мы" должны заниматься "вами", "чужими", так как "вы" представляете проблему - для "нас" и для самих себя. Иностранцам и мигрантам отводится при этом роль объектов - нашего любопытства, сочувствия, нашей толерантности, солидарности или антипатии. Иностранцы должны рассказывать, объясняться, оправдываться... Логика заданий и вопросов делает для учеников ясным, что мигрант - чужак, неполноценный гражданин Германии. Сам статус "задания в учебнике" не позволяет ученику усомниться в этой логике.
Приведенные примеры показывают, что идеи толерантности и мирного сосуществования в рамках гетерогенного общества прорастают в немецком обществе очень и очень непросто. Однако сама потребность выносить их на широкое обсуждение, придавать им статус первоочередных для современного мира весьма показательна.
Очень важно, что с учетом новой поликультурной ситуации все больше осознается необходимость переформулировать образовательные цели школы. Об этом говорила координатор комиссии по делам образования при фонде им. Генриха Белля Сибилла Фолькхольц . Школа должна уйти от закладывания в голову ученика знаний, которые воспринимаются им как неприменимые на практике. Не пассивное знание теперь важно, гораздо нужнее человеку умение самостоятельно действовать и приобретать знания, жить и работать в гетерогенном обществе, действовать в быстро меняющейся обстановке. Школьные экзамены должны проверять овладение именно этими компетенциями (заметим, что умение жить в поликультурном обществе воспринимается как одно из основных). Правда, все это пока из области проектов, которые воплотятся в школе будущего, но активная выработка рекомендаций для построения такой школы идет в Германии уже сейчас.
Демократия и школа
Немцев очень волнует проблема демократии в школе. Та свобода, которая худо-бедно пришла в нашу школу начиная с конца восьмидесятых, похоже, для многих учебных заведений Германии еще только маячит впереди как цель. Немцы постепенно приходят к пониманию того, что авторитарная школа формирует фашистские тенденции, экстремистский фон в обществе, а демократическая - гасит их. Как уйти от авторитарности? На самой конференции и на встречах вне ее рамок говорили о необходимости перераспределения ответственности в образовательной сфере, об изменении подхода человека к своей образовательной биографии. Демократическое образование возможно тогда, когда люди могут сами определять свою образовательную судьбу. Государство должно определять только общие - так называемые рамочные - условия образовательного процесса и делегировать б о льшую самостоятельность субъектам образования. (Замечательно, что те же самые проблемы активно обсуждаются и у нас.) Очень образно высказалась на эту тему Хайди Анталь, много лет возглавлявшая одну из берлинских школ: "В наших широтах все произрастание происходит снизу вверх. Только искусственные цветы сажают сверху вниз". Именно изнутри школы, а не по велению сверху может вырасти настоящая свобода. Островки такой свободы есть и в образовательном пространстве Германии.
К сожалению, нам удалось посетить только одну немецкую "свободную" школу (им. Вернера Штефана). На встречу был отпущен всего час с небольшим, поэтому директор стремился показать нам самое яркое и характерное, что свидетельствовало бы об особом духе этой в общем-то нетипичной для Германии школы (отмечу, что по своему статусу это была обычная, не элитная, как мы бы сказали, районная школа). После осмотра цветника нас привели в просторную светлую комнату со множеством окон, очень уютно, по-домашнему обставленную. Диванчики, столы для занятий, стеллажи, игрушки, цветы. Оказывается, это специальное место для школьников, которым, как выразился директор, плохо. Что это значит? Болит живот, устал, не в настроении учиться, расстроен, взбешен, поссорился с товарищем - и так далее. Важно, что любой ученик школы имеет право в любой момент прийти в эту комнату и оставаться в ней до тех пор, пока ему это нужно. И любой учитель может направить в эту комнату ученика - не с целью изолировать или наказать. Наоборот: все в ней устроено так, чтобы человек мог расслабиться, заняться любимым делом, получить психологическую помощь. На мой вопрос о том, есть ли ученики, которые слишком часто пользуются возможностью сбежать с уроков в эту комнату, директор ответил, улыбаясь: "Поверьте, у нас дети очень хотят находиться в классе. Там правда интересно..."
Нацеленность на отдельного ученика, на его индивидуальные нужды - вот принцип этой школы. "Если ученик у меня делал 30 ошибок, а теперь стал делать 20, - рассказывает Зигрид Арнц, - мы отменяем традиционную оценку и даем вместо нее маленькую характеристику: вот тут ты научился, стал делать лучше. Так мы можем стимулировать школьника, помочь ему поверить в себя". Этой же цели служит и школьное кафе, работа в котором полностью организуется учениками выпускного класса. Они отвечают за то, чтобы школа была накормлена. Всю работу - от закупки продуктов до распределения выручки - они делают сами. Здесь уже не игра в самостоятельность, а настоящее дело, которое позволяет сложиться коллективу и каждому проявиться в нем.
Немцы любят все систематизировать. Очень стройно выглядит в их исполнении концепция демократической школы, с которой познакомил российских участников конференции руководитель отдела RAA Саша Вентцель . Вот некоторые ее аспекты:
1. В демократической школе существует свобода выбора учебных планов. Многие учителя считают, что время в школе - это их время, а ученики свободны лишь после школы. Между тем сам ученик должен организовывать свой учебный процесс, определять вопросы для обучения.
2. Больше само-оценивания, меньше внешних суждений. Когда учитель раздает оценку, нет внутреннего стимула учиться. Учитель не судья, а помощник. Кроме оценок должны существовать и другие способы отзыва об успехах детей.
3. Учитель и ученик - партнеры. Оба субъекты по отношению к знанию, выступающему как объект.
4. Учебное время должно быть организовано так, чтобы в нем ритмично чередовались фазы напряжения и расслабления (это рекомендации к построению расписания уроков).
5. В разработке программы школы должны принимать участие все субъекты образовательного процесса: ученики, учителя, родители, попечители.
6. Школа должна стать школой для всех, школой без границ. Не должно быть разделения учеников на успешных и неуспешных. В своем районе школа должна стать своего роду культурным центром, к которому притягивались бы интересы не только школьников, но и их родителей. Поэтому нужно расширять временн ы е рамки работы школ (не о школах ли полного дня речь?)
Правда, признался докладчик, в Германии нет ни одной школы, которая удовлетворяла бы всем перечисленным выше условиям...
Во время встреч и разговоров на конференции мне было интересно узнать, что многие процессы, идущие сейчас в немецкой школе, очень напоминают наши, российские. Мы тоже пытаемся понять, чему и зачем нужно учить наших детей, взглянуть на образование с точки зрения компетентностного, деятельностного подхода. Даже терминология наших образовательных споров напоминает немецкую. Через некоторое время после возвращения из Германии я прочел в журнале " Эксперт " большую статью, содержащую попытку осмысления идущей в стране реформы образования. Многие ее позиции подвергнуты основательному сомнению, причем сделано это в непривычной для "Эксперта" спокойной и взвешенной форме (как всякая интересная статья, она вызывает вопросы, но здесь не место обсуждать их и спорить с авторами; при случае к ним стоит вернуться). Вот что прочел я в публикации "Эксперта":
"Сегодня перед русским образованием стоят три принципиальных вызова: вызов времени, то есть необходимость выращивать человека, умеющего развиваться самостоятельно; вызов территории, то есть предоставление человеку возможности идентифицировать себя с понятием "русский"; и вызов нравственности - дарение образа героя"; "...школа до недавнего времени была уверена, что она способна дать знания, которых хватит на всю жизнь. Эта образовательная парадигма перестала работать в прошлом веке. Мир стал слишком разнообразным, а тренд его развития - слишком неопределенным. И значит, теперь человек должен не знать и уметь применять конкретное знание в известной ситуации, а понимать развитие объекта и подбирать ресурсы для того, чтобы реагировать на новую ситуацию. Требуется человек развивающийся, человек, творчески воспринимающий действительность"; "Одна из главных, уже произошедших перемен на рынке нашего образования - появление множества клиентов. Вместо одного государства теперь все мы - частные работодатели и социально самостоятельные родители - предъявляем образованию свой индивидуальный спрос. Пока мы делаем это очень нерешительно, но даже в этом случае рынок быстро отвечает - частными гуманитарными гимназиями, все растущим числом разнообразных школ развивающего обучения, кадетскими корпусами и т.д. Эта тенденция к разнообразию - лучшее из того, что появилось в русском образовании, в то время как реформаторы готовили свои предложения к "большой образовательной реформе". Она, эта тенденция, и есть зародыш новой образовательной системы. Ее мы и должны питать своим частным спросом, своими инвестициями, своими исследованиями. Государство же может только подключиться к этому процессу, потому что в нынешнем веке оно оказалось слишком тяжеловесным институтом, чтобы самому рождать новое".
Цитаты можно было бы и продолжать, но и так ясно: мы спрашиваем самих себя о том же, о чем спрашивают себя немцы. Где-где, а в сфере образования у нас есть много точек соприкосновения. "Нужно чаще встречаться", как говорят в незабвенной рекламе - тогда, может быть, глядясь в зеркало чужого опыта, мы яснее различим свое собственное лицо.
Примечания:
1 Характерный пример: этим летом в магазине в Феодосии (Крым, Украина) нам, туристам из России, предложили солнцезащитный крем фирмы "Дзинтарс" (Латвия) как "нашу отечественную продукцию".