Владимир Никитаев. Стратагема # 21

Поэтому сказано, что тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях. Тот, кто не знает врага, но знает себя, будет то побеждать, то проигрывать. Тот, кто не знает ни врага, ни себя, неизбежно будет разбит в каждом сражении.

Сунь-цзы, "Трактат об искусстве войны"

С обытия последнего месяца вызвали ряд закономерных, но от того не менее поразительных метаморфоз. Некоторые аналитики даже поспешили объявить, что нам открылись какие-то новые, не виданные досель перспективы и горизонты. Действительно ли происходящие изменения настолько существенны, что грядущую или даже уже нынешнюю ситуацию возможно противопоставлять вчерашней, как политическое - неполитическому? Что такое, собственно, случилось? Может быть, на самом деле произошла политическая трансгрессия, то есть изменилась граница между политическим и неполитическим, пали некие табу, и заповедные прежде пространства стали предметом политического полемоса?.. Не заметно; скорее, игра как шла, так и идет на том же самом поле (хотя и с заменой некоторых игроков). Тогда, возможно, изменился характер игры? В таком случае, не потеряло ли всякий смысл привычное раскладывание из затрепанной колоды карт ("правые", "левые", "центристы", "либералы", "радикалы", "консерваторы" и т.д.) политического пасьянса, который и раньше-то у нас редко сходился? Политика даже внешне перестала быть позиционной - она превращается в комбинационную, или стратегийную .

В перспективе если еще не факта, то хотя бы реальной возможности такого превращения уместным становится продумывание того, что такое стратегия вообще и как она возможна в данной ситуации.

Первым, практически немедленным результатом этого размышления становится понимание того, что общество не может быть, как это, видимо, предполагали организаторы Круглого стола "Российское общество как автор стратегии своего развития" , автором стратегии. Просто потому, что не является субъектом . Попытки его субъективизации посредством нахождения новой "национальной идеи" закончились безрезультатно. Общество - это среда . Пора, наконец, перестать изображать его третьим фокусом наряду с властью и крупным бизнесом, употреблять риторические фигуры вроде "общество вмешается" и т.п. Общество сегодня - виртуальная среда, обеспечивающая людям возможность играть определенные роли, проявлять себя в качестве членов каких-то социальных групп (которые, в свою очередь, конституируются на основе таких проявлений) и т.д. Люди могут участвовать в этом, а могут и нет - составляя ту одновременно непроницаемую и как бы невидимую "массу", о которой написал Бодрийяр в "Конце социального" 2 . Общество не способно иметь стратегию - оно пригодно лишь к тому, чтобы быть пространством для реализации стратегий.

Понятие стратегии связано с ситуаций действия ; вернее, взаимодействия . Причем такой, что одна сторона, как минимум, не заинтересована в успехе другой 3 ; как правило, противодействует, а в наиболее "родном" для стратегии случае (война) - противодействует вооруженной силой. Иначе говоря, стратегию способны иметь только тела действия , осуществляющие себя в условиях противодействия или сопротивления и обладающие: а) самосознанием, или рефлексией в идеальный план, на "планшет" и б) мышлением, способностью просчитывать на планшете разные варианты развития событий. За данным наброском легко угадываются армия, ведущая боевые действия, и полководец (стратег); или политическая партия и ее руководящий орган; не исключается также случай некоторого сообщества, члены которого действуют согласованно, руководствуясь вырабатываемым в ходе коммуникации единым представлением о ситуации и направлении ее преобразования. Тот (или те), кто не способен или почему-либо лишен возможности действовать, не может иметь стратегии (что бы он там сам про себя ни думал). С действием не следует путать поведение : все мы себя как-то ведем, но не всегда и не все действуем .

Однако не вступает ли последний тезис в противоречие с китайской традицией воинского искусства? Там предостаточно примеров на древний даосский принцип "недеяния". Разве безнадежно редки случаи, когда успех достигается за счет т.н. "выжидания"?.. Конечно, нет; и в понятии тела действия это учтено. Тело действия, подобно обычному вещественному телу, определяется своими границами, а потому может победить и "от обратного": не через сокрушающее внедрение, а посредством специфического "отсутствия", созданием "пустоты", "уводящей" агрессию противника в невыгодную для него сторону. По сути, "недеяние" - это всего лишь иная форма фундаментального постулата даосизма "Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное". И в политических действительности можно стремиться подавить оппонента своим коммуникативным напором, не дать ему говорить, а можно как бы "отойти", чтобы соперник наговорил глупостей и "сел в лужу".

Вернемся к понятию стратегии. Поскольку его раскрытие требует отдельного обсуждения, остановимся только на одном аспекте, а именно - на вопросе согласования стратегии, как последовательности действий, с представлением о будущем. Очевидно, что стратегия излишня, если искомый результат достигается "одним прыжком", одним действием, и собственно стратегическое искусство заключается в правильной постановке цели каждому действию и в оптимальном сочетании всех действий - число и характер которых в общем случае заранее неизвестен - для достижения победы. Это предполагает некое предвидение и учет будущего, при понимании того, что каково оно будет - неизвестно и никогда не следует слишком доверять прогнозу. В этом смысле, стратегия - это также искусство использовать настоящее для будущего. Характерная особенность стратегии как последовательности действий заключается в том, что она упорядочивается и направляется не целью , поскольку сама должна определять и переопределять цели своих шагов (операций), и тем более не проектом (определенным детализированным образом будущего, которое должно быть "в точности" достигнуто), и не программой (определенной "от" и "до" последовательностью действий), но рамкой своей реализации. Рамка военной стратегии задается, как известно, политикой. А рамки политической?..

Поставим вопрос практически: какие рамки возможны в сегодняшней политической жизни России? Основное идеологический и политический нерв российской политической ситуации - это оппозиция: "государство для экономики" или "экономика для государства". Вопросы о том, что за государство и какая экономика, - существенны, но вторичны. По меньшей мере, ясно, что в рамке "государство для экономики", в которой страна постепенно умирала с начала 90-х, у России перспективы заведомо мрачные. И "дело ЮКОСа" вызвано не спорами о степени социальности государства (до того, чтобы такие споры стали основными, нам еще надо дожить), не страстями "по приватизации", но именно этим противоречием. Пересматривается не приватизация - пересматривается ориентация. Президент неоднократно в течение нескольких лет призывал бизнес к "патриотичности"; наступило, видно, время перейти от призывов к действиям.

"Государство для экономики" в условиях Нового Мирового Порядка означает неконтролируемое подчинение российской экономики - мировой, транснациональной экономике, центры которой находятся вне России и преследуют интересы если не диаметрально противоположные, то далекие от российских. Такая ориентация заведомо не может не быть политической - в смысле угрозы национальной безопасности России, - а потому неизбежно нарушает "правило", о котором последнее время говорят все, кому не лень: "Бизнес не должен вмешиваться в политику". Кроме того, принцип "государство для экономики" естественным образом оправдывает "оборотней" (как в погонах, так и без) - они в этой рамке всего лишь "бизнесмены от власти"; "оборотень" в ситуации "приватизации" (= растаскивание госимущества) - фигура ключевая и обязательно массовая.

С другой стороны, "экономика для государства" - совсем не обязательно "военный коммунизм", тотальная деприватизация, произвол чиновника над предпринимателем и тому подобные ужасы, которыми нас пугают "либеральные" СМИ. Это не пересмотр приснопамятных итогов прошедшей приватизации, но это пересмотр сегодняшних отношений . Например, отношения к (не)уплате налогов. Уклонение от уплаты налогов, которое в условиях "государство для экономики" расценивалось "новорусскими" нуворишами если и не как доблесть, то как заурядное дело, почти что легальное (потому как "все делают это") или, по меньшей мере, идеологически правильное, - в условиях "экономики для государства" становится преступлением со всех точек зрения. Вывоз капитала из страны и "оптимизация" крупным бизнесом выплаты налогов в ситуации жесточайшего расслоения и распада социальной ткани, вопиющих диспропорций в уровне доходов и жизни между государственным (бюджетным) и частным секторами - это преступление, угрожающее безопасности страны. Утверждение принципа "экономика для государства" означает, по крупному, три одновременно реализуемые вещи: "национализацию" и мобилизацию органов государственной власти (которая до сих существенно приватизирована и деморализована до полной аморальности), строгое выполнение бизнесом законов и патриотизм, хотя бы самый умеренный, со стороны российских капиталистов.

"Дело ЮКОСа" - это плацдарм, на котором сегодня сталкиваются силы, ориентированные в соответствии с данными принципами. И поскольку Президент явно стоит за "экономику для государства", то у тех, кто придерживается противоположной ориентации, на самом деле остаются только две возможные стратегии - те самые, о которых столь образно выразился один из идеологов СПС: "валить Президента" или "валить из страны".

Окончание следует

Примечания:

1 Харро фон Зенгер. "Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Знаменитые 36 стратагем за три тысячелетия".

2 Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург, 2000.

3 В этом отношении можно говорить, например, о "стратегии покорения природы".