27 января 2004, 13:41 Культура

Негры-призраки «Багровых рек»

Александр Стрелков В триллере «Готика» одержимые бесами Халли Берри и Пенелопа Крус убивают родственников и бегают от маньяка под руководством любовника Амели Пулен.

В воспаленном мозгу киномана первая ассоциация со словом «готика» — это одноименный историко-литературный ужастик Кена Рассела. Режиссер в 1986 году отправился на швейцарские каникулы в компании лорда Байрона, поэта Перси Б. Шелли и его супруги Мэри, сочинившей после этого чудесного отдыха «Франкенштейна», который подарил миру моду на готический ужас. Кен Рассел расследовал, откуда в мозгу утонченной дамы, взялись такие мрачные фантазии. Увидев в свежей афише знакомое название, думаешь, что подоспел ремейк. Однако ничего подобного. Та и эта «Готика» (The Gothica) внешне никак не связаны. Вместо взбесившихся литераторов нас ожидают ополоумевшие психиатры.
Объединяет их, как и вообще готические произведения, интерес к жизни привидений.
Голливуд, вероятно, соскучился по призракам. Спровоцировал увлечение, надо полагать, индийский кинофакир Шьямалан, выпустивший на экраны юного обладателя шестого чувства и мертвого психоаналитика. С тех пор тенденция требует, чтобы души умерших играли скорее позитивную роль. Они приходят, чтобы совершилось воздаяние. Теперь современный подросток твердо знает, что если, скажем, кого-то утопили, отравили или повесили, значит, мятежный дух бродит где-то рядом, наводя готический ужас на супостатов. Орудием правосудия служат люди с тонкой внутренней организацией.
На этот раз исключительную чувствительность демонстрирует Халли Берри. Она изображает психиатра, порубившего в капусту своего любимого супруга, между прочим, тоже специалиста по душевным болезням. Девушку сажают в больницу строго режима, где она до сих пор лечила психованных преступников. Накануне убийства героиня Берри встречается с одержимой бесами особой (Пенелопа Крус), которая рассказывает о некоем демоническом гражданине, принудившем ее убить собственного отца. В течение полутора часов нам предстоит дрожать под бесконечным проливным дождем, трепетать от ударов грома, метаться вместе с Халли Берри по мрачным коридорам готической лечебницы и с ужасом ждать встречи с маньяком.
Халли Берри на пару с Пенелопой Крус изображают чокнутых не очень изобретательно, но зато они, безусловно, порадуют глаз зрительниц – глянцевые мордашки лишены макияжа, волосы спутаны, в глазах – ужас-ужас-ужас.

Крус еще старается держаться молодцом, а вот Берри, с которой, судя по всему, особенно тщательно работал Кассовитц, практически потеряла над собой контроль — все полтора часа орет благим матом и ревет белугой.

Ради этого, надо полагать, французского режиссера и выписали в Америку. Продюсеры захотели свежего кошмара, который окончательно выветрился из замордованной серийными убийцами Америки, так что приходится искать кровавых мастеров в Европе. Кассовитцу, начинавшему кинокарьеру постановщиком продвинутых молодежных драм («Ненависть», «Убийца(ы)»), дорогу в Голливуд открыли «Багровые реки». Симпатичный возлюбленный Амели Пулен, собиравший фотокарточки из автоматов, чужие следы и дурацкий смех, оказался неплохим коллекционером костей и специалистом по расчлененке. От него многого можно было ждать в новом триллере про серийных убийц. Но Кассовитц сдержал кровавый порыв. Как ни странно, но в «Готике» совсем немного насилия. Сцена убийства дана лишь коротенькими флэшбеками, как воспоминания героини. Расправа с маньяком довольно тривиальна и нервов тоже не щекочет.

Изнасилование Пенелопы Крус происходит фактически за кадром.

Вообще, кровь, похоже, больше не возбуждает режиссера. Он сконцентрировал все свои творческие силы на общении психиатра и привидения. Возможно, оно и представляет какой-то культурологический интерес, поскольку по ходу дела попадается немало мимолетных отсылок к классике жанра и последним фильмам на эту тему, но просто смотреть на вытаращенные очи и разорванные криком уста Халли Берри, а также следить за ее хаотическими перемещениями по больнице довольно скучно.
Судя по всему, в Америке Кассовитц не почувствовал себя уютно и вместо свежих острых ощущений предложил Голливуду его же пережеванные штампы. Отличился симпатичный француз, пожалуй, только одним. Что-то не припоминается американский триллер, в котором серийного убийцу изображал бы афроамериканец. Видимо, только французу простительно такое странное представление о политкорректности.

Ведь маньяки, как правило, люди с незаурядными умственными и физическими способностями.

Так чем, собственно, негры хуже, подумал Кассовитц.