Когда мой школьный друг Вася хотел сказать «у черта на рогах», он говорил – «в Зимбабве». И вот когда у меня в жизни наступил такой момент, что я захотел забраться в самый дальний угол, я поехал в эту замечательную страну.

После почти суточного перелета из дождливой Москвы столица Зимбабве город Хараре вместо солнца встречала меня мелким моросящим дождиком и гулким ветром. В гостинице я договорился об обмене валюты на местные деньги по правильному курсу. Если государственные структуры предлагали 52 зимбабвийских доллара за один американский, то здесь мне, как на рынке, давали по 300. Когда я уезжал через неделю, курс уже поднялся до 350-400. Большинство цен фиксированы на официальном курсе, что отдает страну на откуп отважившимся заехать сюда иностранцам, предпочитающим наличные деньги кредитным картам. Гостиница мне попалась удобная и приятная, там же я договорился по поводу машины с водителем на все время путешествия.

Для начала я решил заехать в Масвинго, к наиглавнейшей достопримечательности страны – руинам Великого Зимбабве. Дорога шла мимо деревень с глинобитными домами круглой формы – говорят, при такой конструкции крышу соломой покрывать удобнее. Выстиранные рубахи полоскались на ветру флагами, а худющие дети подбегали к самому шоссе и долго махали нам вслед, сверкая отменными зубами. С неизменной ритмичностью у трассы вырастали сонные полицейские посты.

К развалинам дворцов нужно долго подниматься по узеньким горным проходам, в которые упитанный человек едва ли протиснется. После такого трекинга, граничащего со скалолазанием, мне открылась суровая правда жизни: руины Великого Зимбабве, до которых я так долго добирался, хоть и считаются вторым по значимости архитектурно-историческим памятником Африки после египетских пирамид, на вид весьма убоги, по большей части представляют собой огромные груды серых камней, местами сложенных в неровные стенки. Когда-то здесь стояли незатейливые дворцы королей местного племени шона. На их языке слово «дзимбадзамабве» (сокращенно «зимбабве») означает «дома из камня». Развалины дали название стране. Впечатлила меня не архитектура, а рассказ экскурсовода о местной религии – мвари, построенной на почитании духов предков. Медиумом, доставляющим послания предкам, служила птица – выпь. Каждый царь, восходящий на престол, обожествлялся и получал фигурку птицы, сделанную из мыльного камня, которой сообщались черты его внешности. Теперь вожди в каменных дворцах среди гор больше уже не живут, а выпь украшает государственный флаг и хвосты самолетов авиакомпании Air Zimbabwe.

Конечно, ехать сюда стоит, чтобы не на развалины смотреть, а на природу. В национальных парках живут тысячи диких слонов, жирафов, носорогов, гиппопотамов, львов, антилоп и прочей живности. Об этом я знал еще в Москве, поэтому в Масвинго заехал так, для разгона, а оттуда уже поехал в самый крупный в стране национальный парк – Кванге. Только приехал и заселился в гостиницу, началось у меня сафари – утреннее, дневное и даже ночное. Уставшие от тарахтения моторов местные животные стараются без лишней надобности людям не показываться, поэтому ради того, чтобы все же хоть одним глазком их увидеть, изобретены всяческие ухищрения. Во-первых, джип подъезжает к животным накатом, с выключенным мотором. Туристам не разрешают говорить, громко щелкать фотоаппаратом, светить зверям фонарем в глаза, чихать, кашлять и делать резкие движения. Во-вторых, в парке специально устроено много искусственно поддерживаемых водоемов, которые гарантированно собирают аншлаги животных на водопой. Так как один из прудиков устроили непосредственно перед гостиницей, то слонов и антилоп можно было наблюдать, не выезжая за ее пределы. На первом этаже был установлен большой щит, на котором отмечалось, где и когда в последний раз видели тех или иных животных: такого-то лев пробегал, такого-то и во столько-то жираф заглядывал. Через пару дней жизни в таких условиях уже совершенно спокойно относишься к тому, что, поглощая за завтраком тосты, наблюдаешь на небольшом удалении целый зоопарк.

Главная же причина, по которой я отважился так глубоко забраться в Африку, – это давняя мечта увидеть водопад Виктория. Доктор Ливингстон, открывший его для широкой публики и сделавший месту неплохой пиар, назвал его так в знак уважения к английской королеве; на местном же наречии водопад называют Моси-уа-Туниа, или «дым, который гремит». Действительно дым, гремит ужасно, а с королевой – никаких ассоциаций. Когда меня привезли на джипе на смотровую площадку, дух перехватило: бессчетное количество воды с шумом низвергалось с плато вниз, в кипящую бездну, вверх поднимались только мельчайшие брызги, тем не менее окатывавшие меня с головы до ног. Мне удалось рассмотреть «гремящий дым» со всех ракурсов, хотя через пару минут я вымок до нитки и почти замерз под этим нескончаемым дождем. Слава богу, фотоаппарат не взял: пришлось бы выбрасывать. Говорят, радуга над водопадом меркнет только в облачную погоду, в остальное время она всегда над ним, даже ночью – лунная.

Решив выполнить программу-максимум, я заплатил 100 долларов, чтобы прокатиться на маленьком вертолете и посмотреть на водопад с высоты птичьего полета. Пилот деньги отработал честно, трижды облетев вокруг чуда природы, и даже несколько раз опускался к воде так низко, что в животе становилось щекотно.

Однако главное испытание ждало меня впереди – прыжок с тарзанки над водопадом Виктория, мощный заключительный аккорд моего путешествия по стране. Начав бояться еще в гостинице, я, тем не менее, твердо знал, что не принять этот вызов просто нельзя.

Тарзанка устроена не над самим водопадом, а над рекой Замбези, но в непосредственной близости от него. Стоит удовольствие 90 американских долларов, и это совершенно точно самое страшное из того, что я когда-либо делал в своей жизни.

К часу Х страх достиг своего апогея. Прыгать предлагают с моста, разделяющего Зимбабве и Замбию. Оплата за прыжок производилась заблаговременно, при этом меня попросили подписать бумагу, в которой говорилось, что прыжок совершается на свой страх и риск и устроители никакой ответственности ни за что не несут. Информация о том, что на данный момент было совершено около 60 000 прыжков без единого летального исхода, меня почему-то не успокаивала. На мой вопрос, гарантируется ли что-нибудь за 90 долларов – большие деньги для Зимбабве, – толстая кассирша небрежно ответила, что волноваться нечего, если что-то пойдет не так, для меня это уже ничего не изменит, и поощрительно улыбнулась.

Обнадеженный ее теплыми словами, я взвесился, под ограничения по весу не попал и пошел, как на заклание, к небольшой синей палатке на мосту, откуда производится прыжок. По пути какой-то мальчуган, подмигнув, сказал, что будет молиться за меня. Весь процесс был обставлен как приключение – служители в синих униформах включили бодрую музыку на магнитофоне и стали обвязывать мои ноги толстыми полотенцами, чтобы не осталось синяков после рывка троса. К пояснице прикрепили страховочный бандаж. Когда трос к ногам был привязан, меня подвели к железным мосткам – сразу вспомнилось, как в детских романах с палубы протягивалась доска, с которой невинная жертва пиратского разгула совершала свой последний шаг.

Замбези лентой протянулась где-то далеко внизу, стук сердца почти заглушил шум водопада, после короткого небрежного инструктажа – «вниз не смотреть, смотреть прямо перед собой, а то не сможешь прыгнуть» – начался обратный отсчет. Напряжение, нараставшее уже несколько дней, достигло апогея: пять, четыре, три, два, один – пошел!

И пошел, вернее, полетел. Высота – 111 метров, лететь в свободном падении пять секунд. Если кто думает, что это немного, то могу сказать, что, может, это и так, только запоминаются они на всю оставшуюся жизнь. Страх, однако, исчез сразу после прыжка, глаза закрывать не тянуло, и я летел, и ветер свистел, и водопад шумел, и река какими-то мелкими пикселями вырастала перед глазами. Затем рывок, и я уже кружился под опорами моста, взлетая то вверх, то вниз, пока на тросе не спустился один из служителей и не подтянул меня обратно. Подниматься на грешную землю и возвращаться в привычную жизнь очень не хотелось, но подвешенный над рекой за ноги, я ничего не мог поделать.

Иногда мне кажется, что часть меня так и осталась там болтаться между небом и землей, не желая покидать этот далекий, но такой притягательный край.

Иван Васин

ПОЛЕЗНЫЕ СВЕДЕНИЯ ДЛЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

Оформление визы в Зимбабве занимает 14 дней. Консульский отдел посольства: Серпов пер., 6, 248 43 67. Стоимость – 30 долларов.

Долететь до страны напрямую из Москвы невозможно. Добираться туда удобнее всего через Дубай и Йоханнесбург в ЮАР авиакомпанией Emirates Airlines, Павелецкая пл., 2, 514 19 19.

Цена билета зависит от тарифа и составляет около 850 долларов в обе стороны. Перелет из Йоханнесбурга в Хараре авиакомпаниями Air Zimbabwe, South-African Airlines или British Airways обходится еще долларов в 260.

Ехать в страну лучше ранней осенью или поздней весной. Температура в это время около 25°С, с ноября же по март – сезон дождей, а июнь и июль – самые холодные месяцы.

Так как в Москве антималярийных таблеток найти невозможно, а в Хараре они продаются в любой аптеке, начинайте пить их по прилету. При наличии таблеток это стоит сделать за 10 дней до поездки.

Питание в стране обходится недорого, посидеть в приличном кафе стоит долларов 10.

Гостиниц много, и большинство из них не заполнено. Цены начинаются от 30 долларов за одноместный номер в сутки.

За пару часов до прыжка с тарзанки следует воздержаться от еды, непосредственно перед ним стоит выложить из карманов все ценные вещи.

Дым, который гремит