ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ

Бригадный генерал Артур Ахмадов сложил оружие и стал начальником штаба службы безопасности Кадырова во главе с Рамзаном Кадыровым (на портрете)

В последнее время из Чечни регулярно поступают однотипные сообщения: очередной масхадовец, причем не какой-нибудь рядовой боевик, а видный полевой командир и близкий соратник ичкерийского президента, сложил оружие. Чтобы узнать из первых рук, что довело сдавшихся до мирной жизни, в Чечню отправились корреспондент "Власти" Ольга Алленова и фотограф Валерий Мельников.

"Раз народу эта власть нравится, мы потерпим"
Эту передачу республиканского телевидения я увидела в Грозном. Ведущая — молодая женщина в платке — собрала в студии бывших полевых командиров. В основном это были люди, сложившие оружие еще в прошлом году. Из "свежих" — только министр обороны Ичкерии бригадный генерал Магомед Хамбиев. Напротив бывших масхадовцев сидели женщины-журналистки в платках, с потупленными взорами. Говорили на чеченском. Я бы и не стала просить своих знакомых, Аслана и Ибрагима, перевести беседу, тем более что через два дня собиралась встретиться с Хамбиевым лично. Но в какой-то момент Аслан возмущенно вскочил и заходил по комнате.
— Он говорит, что 13 лет воевал с Россией и ни о чем не жалеет! — тут же перевел он мне.— Он говорит, что был прав! Они ведь в нас стреляли, сколько наших ребят погибло, и теперь они выступают как герои, а мы на них смотрим!
Аслан еще в прошлом году служил в одном из грозненских подразделений. Ибрагим служит там и сейчас. Оба бывшие гантамировцы, заходившие в Чечню вместе с федералами. Теперь они считают, что воевали зря.
На экране крупным планом возникло лицо бывшего бригадного генерала Резвана Куцуева. "13 лет назад я приехал из России в Чечню,— сказал он.— Потому что мне сказали, что это джихад. И я воевал 13 лет. А сейчас народ попросил меня не воевать. Ну что я скажу? Раз народу эта власть нравится, мы потерпим". Одна из женщин-журналисток сказала: "Мы благодарим вас за этот смелый шаг, за то, что вы вернулись в мирную жизнь". А другая добавила в адрес Магомеда Хамбиева: "Вы совершили подвиг, вы герой. Теперь в Чечне вы сделаете много хорошего".

ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Бывший бригадный генерал Резван Куцуев сложил оружие, чтобы его односельчане могли спать спокойно. Теперь он тоже в службе безопасности Кадырова

— Их сделали народными героями, понимаешь? — горячился всегда спокойный Ибрагим.— Кадыров пообещал им прощение, дал работу и платит деньги, и они верят Кадырову и подчиняются только Кадырову!
— Да чем это плохо? Он же президент! — не понимаю я.
— Он же замкнул всех их только на себе лично! У него больше шести тысяч вооруженных людей в службе безопасности, а где они числятся? Они не в штате, это тебе в любом подразделении скажут. Эти шесть тысяч человек кормятся у Кадырова, но если Кадырова вдруг не станет, они не перейдут к его преемнику, к новому президенту, понимаешь? Они никому больше не подчиняются, только Кадырову! И на оперативных совещаниях, когда собирают все силовые подразделения, теперь Рамзан Кадыров задает тон. Он говорит: я буду делать то и то, и он ни с кем не советуется, не спрашивает разрешения. А он даже школу милиции не закончил, не то что войсковое заведение! А сейчас говорят, что Кадыров хочет все чеченские силовые подразделения чуть ли не расформировать, и полномочия будут только у Рамзана. Это даже не Кадыров так решил, а Рамзан, скорее всего. Потому что теперь большую часть работы Кадырова делает Рамзан.
— Но послушайте, он же приводит боевиков, они сдают оружие,— спорю я.— До Рамзана никто еще этого не делал.
— Это же спектакль! — Ибрагим зло смеется.— Неужели в России этому верят? Ведь в Чечне все знают, как это происходит! Боевиков ловят ночью по домам, когда они к женам пришли, и увозят в Гудермес — у Рамзана там все есть для содержания пленных. А вместе с этими боевиками увозят их родственников. В обмен на родственников боевики обещают сдаться, принести оружие. Но это не значит, что они поменяли свои убеждения!
На экране в программе новостей появляется Ахмат Кадыров, который говорит, что надеется на сдачу Масхадова, что он, Кадыров, примет его с радостью и готов просить президента России о помиловании президента Ичкерии.

"Сдаются на поле боя, а мы складываем оружие"
На следующий день я отправляюсь в Гудермес, где с предварительного разрешения главы Чечни должна встретиться с Магомедом Хамбиевым и другими сдавшимися масхадовцами. По сути, Гудермес сейчас выполняет функции столицы — именно здесь сосредоточена вся власть. Служба безопасности, которую возглавляет Рамзан Кадыров обосновалась на въезде в город.
В штабе службы безопасности узнаю, что Рамзан неожиданно уехал в Москву вместе с Ахматом Кадыровым. Но начальник штаба Артур Ахмадов в курсе моей договоренности и тут же звонит Хамбиеву. Переговорив, сообщает:
— Магомед сейчас в больнице, там у нас лежит Харон Бейбулатов, он командовал юго-восточным сектором Ножай-Юртовского фронта. Харон вышел сразу за Магомедом, но у него давление высокое, вот снова в больнице. Магомед побудет у него и через час приглашает вас к себе домой.
Я осторожно спрашиваю, нельзя ли встретиться еще и с Шаа Турлаевым, начальником охраны Масхадова, который месяц назад сдался Рамзану Кадырову и был госпитализирован в гудермесскую больницу, где у него ампутировали ногу из-за гангрены.
— Он в больнице и очень тяжелый,— говорит Артур.— Мы к нему никого не пускаем.
— Но мне обещали с ним встречу.
— Я не знаю,— качает головой Артур.— Если Рамзан мне скажет, я разрешу. А так — не получится.
В кабинет заходит человек в камуфляже. Лицо кажется мне знакомым.
— Я видела вас вчера по телевидению,— говорю я.— Вы Резван Куцуев? Бригадный генерал?
— Теперь он сотрудник службы безопасности,— смеется Артур.— Бригадных генералов у нас больше нет.

ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Шаа Турлаев сложил оружие, чтобы не умереть от гангрены

Спустя пять минут бывший бригадный генерал рассказывает мне о своей жизни в лесу.
— Всю вторую войну я провел в Ножай-Юртовском районе, закрывал Зандакское направление. В лесу было тяжело. Человек, который там не был, не поймет. Продукты, оружие, снаряжение — все приходилось таскать на себе. Но мы не отставали от жизни, читали газеты. Ваш "Коммерсантъ" я тоже читал. У меня был телевизор, радио. И мы знали все новости.
— И вы не жалеете, что пошли воевать?
— Нет. Я не жалею, что был там. Я не считаю, что даром воевал.
— Зачем же вы сдались?
Куцуеву не нравится употребленное мною слово. Он не сдался. Он сложил оружие. Артуру Ахмадову тоже не нравится это слово.
— Сдаются на поле боя, когда поднимают белый флаг,— поправляет он.— А мы складываем оружие.
— Вы тоже из тех, кто сложил оружие? — удивляюсь я.
— Да,— говорит Артур.— Я воевал против России и в прошлом году сложил оружие.
Политика президента Кадырова резко повлияла на людей, считает Артур. Эта политика повлияла и на него, и на Хамбиева, и на Резвана. Поэтому теперь они с Кадыровым. В прошлом году в марте Артур был амнистирован.
— Так почему вы решили сложить оружие? — поворачиваюсь я к Резвану.— Тоже политика Кадырова повлияла?
— И политика тоже. Кадыров сумел добиться, чтобы прекратились зачистки, в ходе которых федералам были даны все полномочия. Он стал возвращать беженцев, помогать им обустроиться. Я воевал за суверенитет Ичкерии. Вы думаете, мне помешали бы трудности жизни в лесу? Клянусь, нет.
— Что тогда?
— До того дня, как я вышел к Рамзану, ни один житель вокруг Зандака не ложился спать в уверенности, что к нему ночью не вломятся. Их трясли из-за нас. Ломали двери, окна, врывались к родственникам. И люди просили нас прекратить это. Мы решили выйти, раз люди так хотят. Тем более был референдум, и народ показал, что хочет жить с Россией. Когда я ушел воевать, народ высказывался за суверенитет Ичкерии.
— Вас осуждали ваши товарищи за это решение?
— Осуждали, и сейчас многие осуждают. И я раньше осуждал тех, кто сдался. Но теперь я с ними вместе. Мы, чеченцы, всегда найдем общий язык. Но мы никогда не найдем общий язык с теми, кто извне. Хозяевами Чечни должны быть чеченцы.
— А как вы решили выйти к Кадырову, не боялись?
— Бояться мне нечего. Но я переговорил сначала с Рамзаном, получил от него гарантии и только после этого вышел. Он сдержал все свои гарантии. Рамзан сейчас очень популярен. Я живу спокойно, работаю, и в моем селе жизнь тоже налаживается.

ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВСдавшиеся бригадные генералы верны президенту Чечни, пока им является Ахмат Кадыров

"Сдался бы раньше — ногу бы сохранил"
Артур Ахмадов говорит мне, что появившиеся в последнее время слухи о сдаче Масхадова пока преждевременны. "Он не выйдет без четких договоренностей и гарантий,— считает кадыровец.— А гарантий пока никто не дает, потому что это зависит уже не от нас, а от Кремля". Я спрашиваю у начальника штаба, уверен ли он в тех, кто сдает оружие — не повернется ли это оружие против власти?
— Мы можем им помочь вернуться, мы обещаем им свободу, как это предусматривает закон,— говорит Артур.— Но гарантировать, что они туда не вернутся, мы не можем. Их на той стороне то меньше, то больше. Пока там еще остаются лидеры, так и будет.
— Какой тогда смысл в этих явках с повинной?
— Смысл в том, чтобы спасти хоть одну жизнь. Чеченцев и так слишком много убивали. А люди должны просто жить. С Хамбиевым пришли 26 человек. И после него еще 30. Это за два месяца. Это большая победа. Вот я разговаривал с Шаа. Он жалеет, что не сдался раньше. Ногу бы сохранил.
— Но он не сдался бы, если бы не гангрена.
— Я тоже так думаю. Но теперь он жалеет. В лесу там серьезная пропаганда идет. Что мы убиваем, зверствуем. Но раз они к нам приходят, значит, у нас пропаганда сильнее. И все это благодаря правильной политике Кадырова, которого поддерживает Путин. Чтобы понять все в Чечне, надо побывать и там, и здесь. А Кадыров был на той стороне, он все знает.
— Но вы же называли Кадырова предателем. И ненавидели русских солдат за разрушенные города и убитых людей. Что же должно было произойти, чтобы вы изменили свой взгляд?
— Жить с вечной ненавистью в душе нельзя. Если бы мир вечно ненавидел Гитлера, что было бы с миром? Так же и мы.
Я выхожу через крошечную приемную, где сотрудники службы безопасности пересчитывают стопки купюр. Это их зарплата за текущий месяц. Один из них говорит мне: "Ну и вопросы ты задаешь! Аллаху и то трудно было бы ответить". Кажется, этим ребятам последний мой вопрос явно не понравился.
Спустя полчаса мне пришлось вернуться сюда еще раз — после телефонного разговора с главой Чечни. Господин Кадыров сказал мне: "К Турлаеву мы пока никого не пускаем".
— Только один снимок! — просила я.
— Перезвоните через пять минут,— сказал президент.
Через пять минут трубку взял Рамзан. Вопрос был решен.
— Ну раз Рамзан сказал,— задумался начальник штаба Артур.— Я дам вам человека. Одних вас не пропустят.

"Все в руках Всевышнего"
Возле реанимации гудермесской райбольницы дежурят восемь рослых парней в камуфляже. Все — из службы безопасности Кадырова. Все восемь обеспечивают безопасность Шаа Турлаева.
Нас просят оставить в коридоре ненужные вещи. Я надеваю медицинский халат, тапочки. Двое парней ведут нас по чистенькому белому коридору в палату.
Турлаев лежит один. Очень худой, как узник концлагеря. Бледный. Одна нога ампутирована по бедро. Но вполне уверенно приподнимается на постели. После короткого разговора по-чеченски один из наших проводников сообщает, что Турлаев не говорит по-русски и что мне будут переводить. (Позже я узнала, что Шаа говорит по-русски совсем неплохо.)
Разговора с масхадовцем не получилось — это стало ясно уже после второго вопроса. На первый он ответил так:
— Еще два года назад я был ранен. Но продолжал ходить с раной, и кость стала гнить. Когда я уже не смог ходить, решил прийти сюда.
— Почему же вы раньше не пришли?
— Сложный вопрос,— перевел мне охранник.— Не могу ответить.
— Значит, вы пришли из-за того, что могли умереть?
— Я вернулся к мирной жизни. Независимо от причин.
— А Масхадов вернется?
— Все в руках Всевышнего.
— Не жалеете, что не пришли раньше?
— Я не могу ответить.
В соседней палате закричал грудной ребенок.
— Все, он устал,— говорит мне охранник и выводит нас из палаты.— Его вытащили с того света. Лучшие врачи здесь над ним работали. Рамзан отсюда не выходил.
Я понимаю, что Шаа Турлаев очень важная фигура для Рамзана Кадырова. Такая же важная, как и Магомед Хамбиев.
На выходе к нам подходит заведующий реанимацией Расул Абдуллаев.
— Говорят, Турлаев очень тяжел, это правда? — спросила я, пытаясь понять, почему к больному никого не пускают.
— Да нет, он уже давно пошел на поправку,— удивился врач.— Настроение чемоданное, домой собирается. Конечно, он был очень тяжел, когда его привезли. Это было безнадежное состояние. У него началась гангрена, он уже не мог ходить. Не думали, что спасем, но постарались.
Врач гордится своей работой. За прошедший год случай Турлаева самый тяжелый. Еще врач рассказывает, что помимо Минздрава и Красного Креста отделению помогает Рамзан Кадыров — недавно подарил холодильник, а вчера мягкую мебель привез.
— Когда вы спасали Турлаева, не думали, что он только что из леса?
— Он одиозная фигура, но меня политика не интересует,— говорит Расул.— Я врач. А вообще, Турлаев очень общительный, на любой вопрос отвечает с удовольствием. Просто я не задаю ему ненужных вопросов.
Я не врач. Поэтому мы отправляемся задавать вопросы Магомеду Хамбиеву.

Потери ичкерийского главнокомандования
11 мая 2000 года в Дагестане правоохранительным органам сдался сподвижник и переводчик Шамиля Басаева Расул Макашарипов. Следствие не установило за боевиком тяжких преступлений, он был амнистирован и отпущен. Однако в середине 2000 года его объявили в розыск по подозрению в убийстве милиционеров в Махачкале. 15 декабря 2003 года Макашарипов возглавил группу боевиков, напавших на российских пограничников в Дагестане. Его розыск продолжается.
7 августа 2000 года федеральные власти сообщили о сдаче бывшего директора Национальной службы безопасности Ичкерии Ибрагима Хултыгова. Хултыгов получил амнистию и 8 ноября 2003 года стал командиром подразделения службы безопасности Ахмата Кадырова, действующего в Веденском районе Чечни.
4 июля 2001 года в Ножай-Юртовском районе Чечни сдались полевой командир Руслан Идрисов и пятеро членов его отряда. По данным СМИ, Идрисов мог рассчитывать на амнистию. О дальнейшей его судьбе ничего на сообщалось.
7 января 2003 года в милицию Ножай-Юртовского района Чечни с повинной явились полевой командир Резван Куцуев и три боевика из его отряда. Куцуев считался возможным преемником министра внутренних дел Ичкерии Айдамира Абалаева, уничтоженного федеральными силами в мае 2002 года.
29 июня 2003 года в Ножай-Юртовском районе Чечни капитулировал полевой командир Исраил Садуев, член вооруженного формирования Айдамира Абалаева. О дальнейшей судьбе Садуева не сообщалось.
7 марта 2004 года в чеченском селении Центорой властям сдался бывший министр обороны Ичкерии Магомед Хамбиев. В настоящее время Хамбиев находится под подпиской о невыезде, следствие проверяет его причастность к тяжким преступлениям.
10 марта 2004 года в Гудермесе вместе с 10 боевиками из своего отряда сложил оружие начальник особого отдела Ичкерии, бывший комендант Ножай-Юртовского района Борис Айдамиров. Он находится под подпиской о невыезде, следствие проверяет его причастность к тяжким преступлениям.
2 апреля 2004 года в лесу близ селения Гансолчу в Ножай-Юртовском районе Чечни службе безопасности Ахмата Кадырова сдался начальник охраны Аслана Масхадова Шаа Турлаев. Турлаев был отправлен в госпиталь, где ему ампутировали ногу из-за гангрены. Находится под подпиской о невыезде, следствие проверяет его причастность к тяжким преступлениям.
11 апреля 2004 года представители регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе заявили, что в горном чеченском селении Ишхой-Юрт Гудермесского района сдался властям один из охранников Аслана Масхадова Магомед Казаев. Следствие проверяет его причастность к тяжким преступлениям.

Журнал "Коммерсантъ Власть" №15 от 19.04.2004, стр. 15

Авторы:

Ольга Алленова

Я из лесу вышел, был сильный Ахмат