Самый неожиданный фильм конкурса ММКФ

фестиваль кино

"Время жатвы" Марины Разбежкиной — один из трех российских конкурсных фильмов, представленных на ММКФ. АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ считает его символом мистики, окутывающей последнее время российский кинематограф.
Есть фильмы, появлению которых предшествуют хитроумные продюсерские стратегии, просчет фестивальных и прокатных перспектив, шумные пиаровские кампании. Но бывают и фильмы-фантомы: они появляются из каких-то мистических лакун, а все остальное возникает потом — и стратегии, и кампании. Такова была траектория судьбы прошлогоднего "Возвращения" и, в несколько ином варианте, "Коктебеля". Нынешний год тоже, похоже, подарил нам долгоиграющий кинематографический сюрприз.
Картина с некоммерческим названием "Время жатвы" возникла почти подпольно — на документальной студии "Риск". Ее режиссер Марина Разбежкина широко известна в узких кругах неигровиков, ее работы собрали немало международных премий. На скромный "документальный" бюджет всего в $80 тыс. госпожа Разбежкина сняла кино, которое трудно вписать в те или иные рамки, но они оказались достаточно широки, чтобы участвовать в конкурсе большого международного фестиваля.
Это кино похоже на сон. Сын спит и видит себя с братом в детстве, видит своих родителей — комбайнершу Тосю и ее мужа-инвалида, вернувшегося с войны без ног. Естественная декорация — чувашская деревня, не сильно изменившаяся с тех пор. Передовица Тося со слегка безумным блеском в глазах (Людмила Моторная) бороздит поля на своем верном друге-комбайне. Что ни год побеждает в районном соцсоревновании. И единственная ее проблема, кажется, в том, чтобы сохранить переходящее Красное знамя, на которое покушаются мыши. Победить мышей невозможно. Остается побеждать на поле жатвы (оно же — поле битвы), и тогда знамя автоматически остается в доме — его гордость и проклятье.
В аннотации к фильму сказано, что это абсурдистская история, основанная на российских реалиях — очевидно, в том советском смысле, чтобы Кафку сделать былью. Но "Время жатвы" совсем не напоминает "Трактора" и прочие изделия "параллельного кино" с его соцартовской символикой, где трактор, например, олицетворяет мужское начало. Здесь другая интонация — нежная и печальная, однако ностальгической ее тоже не назовешь. "Время жатвы" вызывает ассоциации с русским революционным авангардом, с картинами Петрова-Водкина и фильмами Довженко. Но авангард обращен в будущее, а лента Марины Разбежкиной раскручивается в прошлое. Этот прием — поворот реки времени вспять — становится очевиден только в самом конце картины, который связывает судьбу родителей и детей, вторую мировую войну и афганскую, включает Тосю, комбайн, мышей, знамя в общий поток истории. А конкретная семейная история переворачивается самым причудливым образом — как в каком-нибудь голливудском мистическом триллере.
Я не вспоминаю за последние годы в кино столь радикальных при всей своей скромности экспериментов с историей. Единственный аналог — "Частные хроники. Монолог" Виталия Манского, с которым картину Марины Разбежкиной сближает и принцип оживления старых фотографий. Однако "Частные хроники" были продуктом городской культуры, а "Время жатвы" гораздо сильнее связано с почвой и природой. При этом картина не буколическая и не почвенническая, не пафосная и не заунывная — а просто хорошая.

Газета «Коммерсантъ» №113 от 25.06.2004, стр. 13

Авторы:

Андрей Плахов

Темы:

Комбайн времени