Андрей Ковалев. Оборотная сторона Колобка
Андрей Ковалев
Дата публикации: 29 Июня 2004
Н а прошлой неделе произошло одно знаменательное событие. Руководители Академии Художеств и прочих организаций, приватизированных Зурабом Церетели, написали письмо аж в "Вашингтон пост", где сообщили, что Tsereteli есть известный художник и почетный член множества почтеннейших учреждений. И потребовали оградить его от нападок безответственных эстетов, почему-то решивших, что предлагаемая в подарок добрым жителям штата Нью-Джерси бронзовая слеза , стекающая в Гудзон, есть фигня на постном масле. А началось с того , что новоджерсийская общественность испугалась, что собачки могут испытать шок при встрече с новым бессмертным творением художника-гуманиста. Несколько позже ребята также осознали, что подарки Зураба обходятся не просто дорого, а очень дорого.
А недавно произошло другое историческое событие - выдающийся скульптор современности Зураб Константинович Церетели (лично) посетил выставку Ильи Иосифовича Кабакова . Илья Иосифович, который также лично прибыл в город на Неве на свою выставку, имел с Зурабом Константиновичем целование . Церетели здесь большой начальник. А Кабаков - там. А в будущее, как известно, возьмут не всех (это такая инсталляция у Кабакова на венецианской Биеннале была). Я уже успел задать вопрос: " А с кем вы, гражданин Кабаков? " Но и тут понял всю нелепость этого вопроса - как будто я стою на страже и выдаю визы на въезд-выезд. Однако зрелище целования ЗКЦ и ИИК, этого грандиозного инвайромента-хеппенинга, у меня вызвало ощущение дежавю.
На первый взгляд, сравнение двух мастеров выглядит предельно полной нелепостью. Церетели - художник глубоко курьезный. А Кабаков - абсолютный мастер пространства, его Тотальная инсталляция - развернутая в пространстве классическая картина, идеальное воплощение тотального представления времен тотального шоу. Впечатляет больше, чем Голливуд, Мосфильм и Бродвей вместе взятые. Конечно, есть, как говорят в Одессе, две большие разницы: Кабакова привечают по всему миру, Церетели - только в одном отдельно взятом городе и отдельно взятой стране. Тем не менее, у двух пожилых и очень энергичных людей есть нечто общее. Во-первых, несравнимое желание сообщить миру нечто очень важное и потрясающее. Поэтому медиальная бронза Зураба Церетели , которую тот пытается распространить по земшару, столь же грандиозна, как Тотальная инсталляция Ильи Кабакова, которая уже этот мир завоевала . Но великая невидимая стена между двумя мирами имеет некоторые непредусмотренные тайные ходы. Церетели ладит с мэрами различных поселений, а Кабакову удалось обаять даже стойких эрмитажных хранителей, убедить их в своем праве занимать место в музее. Занятную вещь сказал Виталий Пацуков, с которым мы встретились в Питере, где почти одновременно открывались выставки нонконформистских классиков: Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова, и Эдуарда Гороховского. Пацуков резонно отметил, что и Кабаков, и Пивоваров, и Гороховский - все это художники Застоя. А поскольку у нас наступил Новый Застой, то и тут пригодились эти закаленные бойцы. С другой стороны, для помянутой эпохи есть еще более адекватный эстетический термин - Холодная Война. Как большой поклонник Макиавелли, Суворова и Клаузевица, полагаю, что Cold War - самая возвышенная из всех войн, поскольку порождает самое возвышенное искусство. Конечно, на сей момент у одной стороны только проржавевшие подлодки, ракеты старшего пенсионного возраста да покрытые трупными разводами церетеливские монстры. У потенциального противника - умные ракеты, аэропланы "Стелс" и Тотальная инсталляция Ильи Кабакова.
Но, что самое главное, оба мастер martial art, генералиссимусы холодной войны, преследовали свои собственные цели. И готовили всеобщую эстетизацию мирового пространства, а это оружие гораздо более разрушительно для цивилизации, нежели какие-то там атомные бомбы. И здесь даже стремление Кабакова завоевать небесный Запад и его позиция идеального глашатая пятой колонны глобализма не имеют особого значения. Глобализм - штука прекрасная, в пятой колонне тогда состояли честные, ответственные и мужественные люди. Вроде меня. Только вот есть одна беда - после победы этим самым добровольным и бескорыстным помощникам достается по полной схеме, наравне с прочим населением. Так вот, как представитель той самой пятой колонны заявляю, что в 1992 году меня несколько резанул слишком уж откровенный оттенок радости от победы над заклятым другом, который проявляли западные люди. Те, кто правильно понимал Кабакова и не считали, что "Туалет" обозначает , что русские живут в дерьме.
Признаю, что срывание всех и всяческих масок - дело бесконечно глупое. Возможно, я несколько преувеличиваю свои скромные возможности, но именно после моей ремарки по поводу кассельского "Туалета" секта интерпреторов Кабаков и стала говорить о том, что местные критики ничего в Кабакове, а стало быть - в международном дискурсе не понимают.
Кабаков прибыл на Дворцовую площадь в качестве знатного иностранца, в сопровождении немыслимого числа знатных художественных иностранцев.
Но мастер ускользания от мимезиса, увы, попался как кур в ощип. Эпоха " колобковости " закончилась, лисичка схавала беднягу. В качестве спонсора приезда Кабакова на малую Родину выступала галерея Stella Art - очень, очень серьезное предприятие. Stella и позвала многое количество важных людей, которые и оказывали мастеру решпекты на самом высоком уровне.
Выяснилось, что новая, патриотически-ориентированная компарадорская буржуазия окончательно отрясла со своих стоп прах советской коммунальности и в состоянии бесстрастно и заинтересованно наблюдать за копошением коммунального народца в вольерах кабаковской Тотальной инсталляции и говорить высокие слова об общечеловеческих ценностях . В этом и заключается величие Кабакова в мировом масштабе - он дал правящим классам изливать свою гуманистическую мизантропию на удаленные во времени и пространстве предметы. Никакая политкорретность не позволила бы говорить в таком тоне о мизераблях брайтонского гетто или об обитателях мусульманских арондисманов Парижа. А они должны быть уверены в том, что живут в лучшем из миров, и новый Кабаков к ним не придет. Тема закрыта - каждый, кто озаботится судьбой заброшенных и опущенных глобального мира, получит в ответ: "Это как у Кабакова?".
С простым народом, то есть нашим братом-сестрой, журналюгой, не общался . На вопросы журналистов за Кабакова отвечала Эмилия, жена и соратница по творческому коллективу Ilya&Emilia Kabakov, которая и оказалось главным специалистом по русской идентичности. Она и знает ответ на сильный вопрос: "Как стать великим и знаменитым". Еще Эмилия работала одно время на Сотби, то есть начиняла новых русских правильными эстетическими установками. Возник еще один дребезжащий контекст - параллельно с грандиозной акцией всенародного чествования Кабакова в Эрмитаже в Русском открывалась большая выставка Виктора Пивоварова , убежавшего в свое время из сюрреалистической брежневской Москвы в кафкианскую Прагу. В каналы глобальной коммуникации не попал, остался московским романтическим концептуалистом . Поэтому на грандиозном приеме в честь Кабакова сооснователь московской школы раздобыл граненый стакан, сам налил туда водки и тихо сидел в углу. Церетели с ним не целовался - не по штату. Все правильно - после московского вернисажа Виктора Пивоварова на простодушный вопрос одного кельнского галерейщика: "Правда ли, что Пивоваров - это Кабаков для бедных?" - московские критики хором ответили: "Неверно, потому что Кабаков - это Пивоваров для богатых!"
Опять получилось так, что я об искусстве и слова не сказал, а все больше о каких-то контекстах. Но концептуализм - это искусство контекстов, и не я это придумал. А в контекстах я закопался только по той причине, что считаю Кабакова великим художником, абсолютным формалистом, доводящим каждый свой жест до идеального блеска. Эмилия Кабакова настаивает на том, что русские критики непроходимо тупы и ничего не понимают в искусстве и дискурсе. А отрицательные статейки супругу своему не показывает. Жаль, что Илья Иосифович не прочтет этого текста - как непроходимо старомодный критик, я все же надеюсь на возможности искусства как всеобщей коммуникации.