Новая московская галерея RuArts открылась выставками американского и российского видеоарта. Российская часть проекта называется “Жили-были”. Ее куратор – итальянец Антонио Джеуза, обнаруживший, что у русского видеоарта уже есть богатая история, – ответил на вопросы “Ведомостей”.

– О видеоарте много говорят и пишут, но, кажется, мало кто толком знает, что это такое. С чего этот жанр начинался?

– Видеоарт начался с Нам Джун Пайка, который снял тусовку художников на видеокамеру и заставил посмотреть на свою работу как на произведение искусства. Пайк впервые использовал любительскую видеокамеру, а не профессиональную киноаппаратуру. И открыл простую истину: видео может стать новым средством изображения. Причем создание видео не требует таких же финансовых затрат, как, например, фильм. Пайк, по сути, стал родоначальником нового направления в искусстве – видеоарта. Правда, сейчас это название надо менять, так как большинство видео снимается не на видео-, а на цифровую камеру. Поэтому видеоарт можно определить как ролик, снятый для галереи.

– Художник приобрел новое средство изображения, а зритель – видео, снятое художником?

– У зрителя появилась альтернатива, и прежде всего телевидению. Это особенно важно для Америки, где художники сразу же получили гранты от правительства на создание и разработку творческих программ для кабельного телевидения, снятых на видео. Прежде всего, конечно, художники стали иронизировать над избитыми телевизионными штампами. Так, на выставке RuArts представлены работы Ричарда Серра Bumerang (“Бумеранг”), где героиня произносит бесконечную, невнятную, но вдохновенную речь, или “Интервью” Дианы Балдом – это такая оживленно-непонятная беседа. Иногда это была не просто ирония, а откровенные выпады против телевизионной диктатуры – работы Ант Фарм Media Burn (“Сжигание телевизоров”) или работа Кики Серор Phantom Fuck (“Затраханный призраками”). Собственно, здесь нечего комментировать, названия работ говорят сами за себя.

– Но “Бумеранг” и “Интервью” чрезвычайно скучны, какая уж тут альтернатива?

– Видеохудожники не хотели ничего захватывающего, развлекательного, это был их протест против яростно привлекающего внимание телевидения и броской рекламы. В собрании американского видеоарта есть работа Брюса Хьюмана Stamping in the Studio (“Топот в студии”), где слышен стук шагов героя по студии и мелькают чьи-то топающие ноги. Причем галерея PuArts показывает маленький кусочек, вообще же в оригинале стук шагов длится порядка двух часов. И больше ничего не происходит и никто ничего не говорит за кадром. Это действительно очень скучно, но художники и хотели, чтоб так было, чтоб их видео были не похожи ни на рекламу, ни на боевик, ни на горячие новости. Их не волновала занимательность, они искали новый художественный язык.

– Можно ли сказать, что зритель и художник сегодня нашли общий язык?

– На сегодняшний день – да. Конечно, видеоарт не сразу приняли с восторгом, на ура, но постепенно зрители вошли во вкус, и сегодня в мире видеоарт очень популярен, чего, правда, нельзя пока сказать про Россию.

– Русский видеоарт стартовал намного позже, чем в Европе и Америке. Что он у них позаимствовал?

– В России видео ведет свое начало с 1986 г., когда были сделаны первые любительские съемки Бориса Юхананова и Сергея Борисова. Где-то в начале 90-х гг. видео начали снимать в Москве Сергей Шутов, Кирилл Преображенский, в Казани – Булат Галеев, в Питере – Тимур Новиков, Владик Мамышев-Монро. Борис Юхананов писал, что когда стал использовать камеру, то у него возникло ощущение, что теперь “голова в его руках”, но, например, Юхананов понятия не имел о том, что происходит в Америке.

– Но для массового зрителя видеоарт начался с пафосного выступления Гии Ригвавы “Не верьте им, они все врут”, которое показали по “Первому каналу”?

– Это не совсем видео и не съемка художников. Выступление Ригвавы было снято командой профессионалов, работающих на “Первом канале” для выставки в ЦДХ (проект Марата Гельмана). Здесь очень важен сам художественный и гражданский жест, который был сделан. Выразительное гневное молчание Ригвавы после объявления номера “Не верьте им, они все врут” – это выпад против засилья политических выступлений и заявлений по телевидению: мол, зачем такое количество политических речей.

– Но тем не менее вы отобрали Ригваву для своей программы, представляющей историю видеоарта в России. Какой вообще был принцип отбора художников для программы?

– Я отобрал тех, кто определял вехи в истории видеоарта. Показ русской антологии начинается с Айдан Салаховой – на первый взгляд странный выбор. При том что это тоже не видеоарт в чистом виде, а документация видеоинсталляции Айдан, где видео проецируется на картину. Так я хотел начать со своеобразного культурного диалога – живописи и видео. Конечно, представил первую работу Бориса Юхананова и фрагменты компьютерной анимации Сергея Шутова – последнее никто, кроме его близкого окружения, не видел. Я не мог не включить съемку перформансов группы “Коллективные действия”, которые снимались в 1989–1991 гг. Отдельно решили прокрутить Пиратское телевидение Тимура Новикова и Владика Мамышева-Монро. Не мог обойти вниманием альтернативные видеоклипы Вадима Кошкина, его “Головоломку” и сюжет “Паразиты мозга”, которые напоминают не столько яркие рекламные клипы, сколько галлюциногенные эффекты.

– В чем главное отличие русского видеоарта от американского?

– Отличие в том, что в Америке художники работали сразу за деньги, занимались видеоартом в рабочем порядке, а в России художники экспериментировали. В Америке свои двери открыли для видеоарта крупные галереи, а в Москве и ЦДХ, и Третьяковка поначалу проигнорировали видеоарт вовсе. Правда, сегодня их позиция изменилась, но все равно по сравнению с европейскими странами и Америкой видеоарта в Москве еще ничтожно мало.

Параллельное ТВ