«Он ведь был следователем, а не оперативником. Значит, он хотя бы грамотный юрист». Как сделал карьеру глава Госнаркоконтроля

Историк и общественный деятель («Мемориал») Александр Даниэль в своей колонке на Полит.ру дает принципиальный комментарий заявлений председателя Госдумы Бориса Грызлова о Сталине и директора Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков об исторической роли чекистов.

Черкесов ( в своей статье в "Комсомольской правде") более чем откровенен. Так, репрессии брежневского времени против диссидентов, он именует «законным конституционным принуждением». Принуждение это, мало того, что законное, так еще и конституционное, направлено было против тех, кто, превратившись в «инструмент чужой злой воли», под видом борьбы с «несовершенной идеологией», на самом деле «метил в сердце государства». Чужая злая воля не называется по имени; но по всему контексту можно предположить, что речь идет о вечном и всемирном заговоре против России, направляемом некоей внешней силой.

Возможно Виктор Черкесов защищает здесь не только профессиональную, но и личную честь: в те годы он вел дела нескольких питерских интеллигентов и отправил их в лагеря (будем дотошны: составлял обвинительные заключения, на основании которых суд отправлял их в лагеря). Все равно, сегодняшние прямота и откровенность г-на директора в этом вопросе заслуживают всяческой похвалы. Ведь еще минувшей весной, в интервью «Известиям», Черкесов от этих эпизодов своей биографии лукаво открещивался. На прямой вопрос корреспондента он ответил буквально следующее: «Я никогда не работал в “пятерке”». И сказал, между прочим, чистую правду: он тогда трудился в Следственном отделе, то есть не выслеживал диссидентов, а «работал» с теми, кто уже был выслежен и пойман его коллегами-оперативниками из Пятого управления. Ну, а теперь, несколько месяцев спустя, он уже не лукавит.

Сергей Ковалев рассказывал в свое время автору этих строк, что, когда он в 1993 году был членом ельцинской комиссии по переаттестации высших чинов КГБ (тогда, кажется, ФСК), через его руки прошло и дело Черкесова тоже. И, несмотря на обуревавшие его сомнения, Ковалев все-таки согласился утвердить Виктора Васильевича в должности. «Но почему?!» — «Понимаешь, он ведь был следователем, а не оперативником. Значит, он хотя бы грамотный юрист…». С чем теперь Сергея Адамовича — и всех нас — следует поздравить: с грамотными юристами на всех высших государственных должностях.

Правда, Ковалев поставил одно условие: Черкесов должен откровенно и публично объясниться с ленинградской общественностью по поводу своей прошлой деятельности в этом городе. Ну, вот, теперь, наконец, и это условие выполнено, пишет Даниэль.