Иду на гюрзу

Из всех обитателей серпентария зимовать в стационаре остались только пяток гюрз, желтобрюхий полоз и маленький гадюшонок

Змеиный яд — товар на мировом рынке ходовой. Но в России пока лишь один частный серпентарий (там содержат гюрзу). Он находится в Дагестане, в живописном местечке, где начинаются отроги Талгинского хребта. Владельцы фермы терпеливо преодолевают бюрократические барьеры для получения лицензии на продажу своей продукции, чтобы не попасть под статью УК о незаконном обороте ядовитых веществ. На ферме побывала корреспондент "Денег" Александра Ларинцева.

Змеи живут в серпентарии в среднем не более полугода. При этом они полноценно питаются, размножаются, два раза в месяц "раздаиваются", а затем выпускаются на свободу. От десяти змей за одну "дойку" можно получить до грамма яда, который стоит на российском рынке от $500.
Из всех обитателей серпентария зимовать в стационаре остались только пяток гюрз, желтобрюхий полоз и маленький гадюшонок — только благодаря сонному состоянию собратьев он спал спокойно. В иной ситуации он стал бы добычей соседей — в первую очередь желтого полоза. Впрочем, обе змеи очень охотно шли на руки к сотрудникам серпентария и позировали перед фотоаппаратом.
— Видите, у малыша на спинке такой гребешок --это жировая прослойка. Это для змеи очень хорошо: значит, она накопила энергию,— пояснили корреспонденту "Денег".
Спящие гюрзы почти сливались с галькой на дне клетки.
— Вот этот мальчик жил в лесу, а эти — у них окраска посветлее — в скалах.— Генеральный директор предприятия Ахмед Хайбулаев заботливо погладил расплющенный змеиный хвост, который тотчас округлился.— Змея чувствует, что ей тепло нужно, она понимает, что тепло — это жизнь,— с нежностью в голосе проговорил директор. br> Идиллия продолжалась недолго: на изменение обстановки вокруг клеток зимовщики отреагировали очень быстро. Открыв глаза и высовывая черные раздвоенные язычки, они начали угрожающе шипеть.
В конце апреля безнаказанно заглянуть в открытую клетку уже не удастся. После прогрева воздуха до 15 градусов тепла змея проснется, а при температуре от 22-25 градусов по Цельсию станет активной: у нее проснутся аппетит и желание размножаться.

Ахмед Хайбулаев: "Это частное предприятие. Его создали родственники и фанаты"

В этот период она особенно агрессивна, но именно с конца апреля начинается сезон охоты за "ужасом ночи", как называют гюрзу дагестанцы.
Добывают змею в основном ради яда. Как лекарственное сырье он используется при производстве препаратов для лечения самых разных болезней. Исследования в этой области проводятся в крупнейших лабораториях. В Москве, например, сейчас ведутся разработки новых мазей с болеутоляющим эффектом. В Англии на основе змеиного яда сделано лекарство против лейкемии. В Бразилии — средство, которое, как утверждают, в 600 раз сильнее промедола. Без змеиного яда невозможно изготовление и его противоядия. Но сыворотку "Антигюрза" сейчас предлагает только Туркмения — почти 12 тыс. рублей за дозу.
В советские времена ядовитых змей для нужд фармацевтической промышленности отлавливали десятками тысяч, не особенно заботясь об их судьбе. Так что гюрза попала в разряд редких и исчезающих видов еще в конце 80-х годов прошлого столетия.
Кроме того, у змей в природе множество своих врагов: молодых гюрз очень охотно поедают их неядовитые собратья — желтые полозы. Отмечаются и случаи "внутривидового каннибализма", когда одна гюрза съедает себе подобную. Так что из 100 отложенных в природе яиц вылупляется в среднем 45 детенышей гюрзы, а доживает до взрослого состояния не более 5-6. Погибают змеи и от эпидемий различных болезней, в частности от банального стоматита.
Страдает гюрза и от неконтролируемого браконьерского отлова. Как правило, попадая в подпольные серпентарии, она обречена на гибель. Ее полностью "выдаивают", зачастую ломая рептилии зубы, а затем выбрасывают на голодную смерть. В результате к началу XXI века в Дагестане осталось не более 5 тыс. представителей этого вида. Популяции этого вида змеи расселяются не только в Дагестане, но и в Туркмении, Узбекистане и Азербайджане. Но кавказская гюрза — уникальный подвид. Она крупнее среднеазиатских родственниц, яд ее более токсичен и содержит больше ферментов, которые и определяют его лекарственные качества.
Идея возродить популяцию кавказской гюрзы и создать предприятие, которое могло бы стать самоокупаемым, можно сказать, витала в воздухе. А в 1998 году эта идея легла в основу проекта герпетологического центра, разработанного братьями Хайбулаевыми. В перспективе на базе серпентария предполагаются создание научного центра с лабораториями для исследований в области гистологии змей; строительство террариума, где могли бы содержаться по два-три экземпляра всех видов пресмыкающихся, обитающих в Дагестане; организация двух змеиных заказников.

Аквариумы с лабораторными мышами и крысами разместили в железнодорожном вагоне, который завезли на территорию серпентария

Ахмед Хайбулаев: По поводу создания в республике серпентария был собран ученый совет, на котором присутствовали ученые республиканской Академии наук, Дагестанского госуниверситета и Института прикладной экологии. Ученый совет пришел к выводу, что этой программой заняться стоит. Проект поддержали все крупные российские ученые.
В 2000 году предприятие было зарегистрировано как ООО "Био-Фарм."
Ахмед Хайбулаев: Это частное предприятие. Его создали родственники и фанаты. А без фанатов в нашем деле нельзя. Сотрудников у нас всего восемь человек, включая генерального директора и бухгалтера. Работаем мы уже пятый год, но трудностей все еще очень много.
Трудности эти в основном финансового характера. Братья надеялись, что после одобрения их проекта идею серпентария поддержат не только ученые, но и республиканское министерство экономики. Однако оно идеей не заинтересовалось. Поэтому пришлось подключить частных инвесторов.
Одним из инвесторов стал главный врач Железнодорожной больницы Шарапуддин Магомедов. Вместе им удалось через депутатов Госдумы от Дагестана выйти на Фонд Ивана Бортника, который оценил научную ценность дагестанского проекта и выделил ООО "Био-Фарм" грант на сумму 3 млн рублей.
Место для строительства серпентария выбирали строго по нормативам. Выбор пал на местечко Талги, находящееся всего в нескольких километрах от столицы Дагестана Махачкалы. Основной корпус, где должны были разместиться вольеры для змей, помещение для карантина и инкубатора, учредители ООО "Био-Фарм" строили своими силами в рекордно быстрые сроки. Стены подняли и подвели под крышу за 12 дней. На помещении для змеиного корма братья, правда, сэкономили: аквариумы с лабораторными мышами и крысами разместили в железнодорожном вагоне, который завезли на территорию серпентария. В 2004 году здесь содержалось более 8 тыс. грызунов. Еще одно капитальное здание было построено, когда стали вводить в змеиный рацион деликатесы. В новом корпусе разместили перепелок, которых начали кормить по особой методе.
"Пища должна быть лекарством, а лекарство — пищей",— любит цитировать Авиценну директор змеиной фермы. При полноценном питании у животного поднимается иммунитет, тогда не нужно никаких лекарств.
Змея не любит однообразия в еде: может категорически отказаться от изрядно надоевших мышей и потребовать чего-нибудь оригинального. В различных герпетологических центрах в рацион капризной рептилии пытались добавлять искусственные корма, говядину или парную телятину. В ООО "Био-Фарм" включили в рацион гюрзы кроме лабораторных крыс и мышей трехнедельных перепелок.
Хайбула Хайбулаев, зоолаборант: Мы пионеры в кормлении змей перепелами. Змеи очень охотно их поедают. Мы заключили договор с частным хозяйством, где покупаем суточных перепелок. Кормим их три недели, контролируя рост птицы. А то, что мы даем перепелкам, так это целое ноу-хау. Мы будем это впоследствии патентовать.
Кстати, и мышей мы тоже кормим по своим рецептам. Можно, конечно, и грызунов откармливать, как бройлеров, то есть наращивать за короткие сроки биомассу. Но мы себе этого позволить не можем. Нам нужны животные, растущие на естественных кормах. Мы кормим их не химикатами, а натуральными продуктами. Выращиваем на собственном огороде морковку, капусту, бурачок, клевер и люцерну. Включаем в рацион кукурузную муку. Добавляем все строго по рецепту. Именно дозировка считается изобретением.
К качеству кормов в серпентарии относятся с повышенным вниманием. Как пояснили корреспонденту "Денег", яйца, входящие в меню мышей и перепелок, закупаются только на рынке у частных производителей, потому что домашние куры не получают биостимуляторов. Творог, как и молоко, владельцы змеиной фермы предпочитают брать только у Кизлярского молзавода. Цены там выше, чем в среднем на рынке, зато соблюдаются все гигиенические нормы. Цельное сухое молоко для перепелят закупается тоже только сертифицированное.
Хайбула Хайбулаев: Так что у нас меню для змей, перепелок и мышей гораздо богаче, чем меню персонала. Мы же не заинтересованы в том, чтобы наши рептилии погибали.
Первую партию змеиного корма в серпентарий завезут уже в конце марта. А еще через месяц змеиная ферма начнет пополняться новыми обитателями. Исходя из квоты, выделенной ООО "Био-Фарм" Министерством природных ресурсов, герпетологи могут выловить за сезон не более 300 гюрз.
Ахмед Хайбулаев: В одном ареале мы вылавливаем не более 15-20 змей, чтобы не нарушать слишком сильно природный баланс. А пока мы переезжаем по республике, повышается температура и поднимается трава, то есть возрастает опасность для герпетологов быть пораженными змеей. И мы прекращаем отлов.
За день можно поймать и 150, и 200 змей, но для этого надо иметь больше специалистов. А это — финансовые проблемы. Найти хороших специалистов по работе со змеями тоже проблема. Их единицы. Кстати, младший Хайбулаев, Хасбула, считается одним из лучших герпетологов в республике. Вообще, герпетолог — это редкая профессия, которой никто не учит. Как говорят ловцы змей, гюрзу нужно почувствовать, понять, чего от нее можно ждать. Ошибки, как говорится, чреваты. За одну секунду "гробовая змея", как еще называют гюрзу в Дагестане, может укусить 20 раз. Практически все герпетологи ООО "Био-Фарм" имеют "боевые отметины".
Хайбула Хайбулаев: Змеи — как люди, у каждой свой характер. Мы их в лицо знаем. Есть взрывные, агрессивные, а есть спокойные. И к каждой змее ищем индивидуальный подход.
Содержится "ужас ночи" в специальных вольерах — клетках, рассчитанных на две-три змеи. Клетки состоят из двух секций — дневной и ночной. В дневном отделении электрическая лампочка является одновременно источником тепла и света. Из одной половины в другую змея попадает через небольшое отверстие треугольной формы. Это делается для того, чтобы во время линьки она могла чесать себе спину. Дверцы закрываются мелкой металлической сеткой, потому что стекло змеи не воспринимают как препятствие и начинают в него биться.
Прежде чем попасть в этот вольер, змея получает паспорт. Туда заносятся все ее данные: пол, возраст, вес, длина и место, откуда ее привезли, чтобы впоследствии выпустить именно в знакомые для нее угодья. Затем, после двухнедельного карантина, змей разбивают по парам и размещают в клетках. Крупные (более 130 см) помещаются в клетки по двое. Мелкие (до 90 см) — по трое. Соблюдение температурного режима для рептилий особый вопрос. Оптимальная температура для гюрзы — 25 градусов по Цельсию. Когда температура переваливает за 30 градусов, змеи переходят на ночной образ жизни. Отсюда одно из их прозвищ — "ужас ночи".
Герпетологи находили в природе трупы змей, которые погибали, не сумев из-за холода, снижающего тонус рептилий, переварить скелеты проглоченных грызунов. Поэтому во время кормления температуру в клетках регулируют в сторону повышения, чтобы ценная рептилия смогла полностью усвоить пищу. Важную роль играет температура и при инкубировании змеиных яиц. Их аккуратно извлекают из родительских клеток и помещают в инкубатор. Там еще не вылупившихся змеиных детенышей с большими предосторожностями, чтобы, не дай бог, не стряхнуть, укладывают в продезинфицированный песок в том положении, в котором их отложила самка. Учитывается температурный режим и при "дойке" гюрз. Если он нарушается, яда может быть больше или меньше, но в обоих случаях, по словам сотрудников серпентария, это плохо.
Для ядовзятия используются только совершенно здоровые змеи. От этой процедуры полностью освобождаются беременные самки и змеи, находящиеся в процессе линьки. "Доят" гюрз не чаще двух раз в месяц. Считается, что более интенсивное взятие яда сокращает продолжительность жизни змеи, а в худшем случае она может просто погибнуть. Взятие яда в ООО "Био-Фарм" проводится методом прямого укуса. Его считают самым щадящим для змеи, хоть и опасным для специалистов, которые с ней работают. Герпетолог берет змею, массирует шею и заставляет ее выделить яд в специальную чашечку.
Ахмед Хайбулаев: Есть метод усыпления змей сонным газом. Этот метод в Швейцарии применяется. Только где вы видели в природе змей под наркозом? Что с ними будет? Они становятся вялыми и больными. А после обездвиживания током у змей портится настроение и пропадает аппетит. Таким способом добывали яд во многих серпентариях Союза. Нам говорят: ну что там 5-6 вольт, это для змеи массаж. А она после этого массажа вся сникает, а потом отказывается от пищи.
Змеиный яд — продукт ценный и дорогой. Грамм стоит до €4 тыс., но это цена договорная. На российском рынке цена сформировалась на уровне $500-600 за грамм. Цена ферментов, извлеченных из змеиного яда, в три-четыре раза выше. Но для того, чтобы иметь возможность заниматься реализацией, нужно пройти ряд формальностей, в частности получить так называемую фармакопею, дающую право продажи яда.
Ахмед Хайбулаев: Наше предприятие пока трудно назвать коммерческим. Мы существуем благодаря частным инвестициям и Фонду Ивана Бортника. Когда у меня в Москве спрашивают, сколько я плачу своим людям. Я говорю: "Сколько могу". Как можно оценить работу герпетолога или зоолаборанта, которые работают с ядовитыми змеями, то есть жизнью рискуют? У нас сотрудник, работающий со змеями, берет "гробовую змею" в руки от 5 тыс. до 6 тыс. раз. И как можно мерить ему зарплату? У меня у самого зарплата 2500 рублей. Ничего не поделаешь. Пока нет реализации яда, нет и прибыли.
В России змеиный яд входит в так называемый список В. Сейчас ООО "Био-Фарм" ни одного грамма яда, который получает экспериментальным путем, продать не может. Потому что без лицензии такая торговля подпадает под действие ст. 234 УК РФ о незаконном обороте ядовитых веществ.
Ахмед Хайбулаев: Мы проходим уже пятый этап, ждем заключения фармакопейного комитета по контролю за лекарственными средствами и по токсикологии. А без этого пакета документов ни одно фармацевтическое предприятие яд у нас не купит. Хотя нам это не совсем понятно, мы ведь не лекарственное средство производим, а сырье. Казалось бы, сертифицировали товар, засвидетельствовали, что он соответствует международным нормам, и дайте нам дальше развиваться. А у нас в одном отделе документы три месяца полежали, в другом — еще два. В то же время к нам уже поступали предложения от "Нижфарма" на долгосрочное сотрудничество. Но опять-таки нужна лицензия. А пока яд мы просто накапливаем.

Журнал "Коммерсантъ Деньги" №7 от 21.02.2005, стр. 32

Авторы:

Александра Ларинцева