КОНСТАНТА СИМОНОВА

КИНОБУДКА

Автор и режиссер — Г. Долматовская, операторы — В. Ксенофонтов и В. Горбатский, композитор и исполнитель — А. Эшпай, консультанты — М. Симонова и А. Симонов, продюсер — М. Тодоровская. 23 февраля по НТВ показали фильм «В.С. Возлюбленная...

Автор и режиссер — Г. Долматовская, операторы — В. Ксенофонтов и В. Горбатский, композитор и исполнитель — А. Эшпай, консультанты — М. Симонова и А. Симонов, продюсер — М. Тодоровская.

23 февраля по НТВ показали фильм «В.С. Возлюбленная солдата». Фильм неординарный, выделяющийся из ряда своим отношением не только к избранной теме — он о судьбе актрисы Валентины Серовой, но и созвучием тому нравственному камертону, по которому нам дано (или не дано) сверять истинность или фальшь своих нынешних суждений.

Сначала — о личном, хотя лично ни с Валентиной Серовой, ни с Константином Симоновым я не был знаком. И все же они оба — это личное для поколения, на детство которого выпала Великая война.

В моей юности был такой вагон «Москва—Черновцы». И обратно, естественно. В каникулы, когда выпускники черновицких школ, учившиеся в московских вузах, ехали на побывку домой, вагон становился студенческим, где за несколько лет все давно перезнакомились и подружились. Одно из самых сильных воспоминаний: за окном пролетают морозные фарфоровые снега, перестук колес. И Наташа Родионова, читающая «Жди меня». Как она читала! И как мы ее слушали!

Сейчас Симонова молодые, как правило, не читают. А историю отношений поэта и актрисы если и знают, то больше по скандальным публикациям желтой прессы, смакующей в основном трагический ее финал, разрыв с Симоновым, мимолетный роман с Рокоссовским. Немногим — Виталию Вульфу, пожалуй, да еще двум-трем авторам телепередач и публикаций — суждено было удержаться на той нравственной грани, переступать через которую грешно перед собственной совестью.

Галине Долматовской, родители которой были дружны семьями с Симоновым и Серовой, удалось посмотреть на эту историю по-новому, незамутненным нынешними предрассудками взглядом, не разведя по разным полюсам правду жизни и нравственную ее составляющую.

Удивительное дело: многие кадры использовались в передачах по этой теме и раньше, но смотрятся как будто впервые. Вот звучит знаменитая песенка из фильма «Сердца четырех»: «Все стало вокруг голубым и зеленым» (недавно услышал от тинейджера, по уши погруженного в компьютерные игры: «Это про голубых и про баксы?»). Все прежние авторы давали ее под кинокадры, где Серова поет, раскачиваясь в гамаке.

У Долматовской — иной зрительный ряд. Документальная хроника. Тяжелое, с потом и кровью, налаживание переправы под огнем. Следом — объявление: «Здесь, в дамбе на реке Одер, демонстрируется фильм «Сердца четырех». И текст из воспоминаний отца, поэта Евгения Долматовского: «Как это ни странно, на фронте, на передовой, особенной популярностью пользовались слова: «Любовь никогда не бывает без грусти, но это приятней, чем грусть без любви». Какая там любовь без грусти и грусть без любви, когда вокруг — сухой гром разрывов и черный снег, когда ценой, может быть, половины своей жизни батальон должен продвинуться на сто метров вперед?».

И только тут появляется поющая в «Сердцах четырех» Серова. А следом: «Полвека спустя, прощаясь с Долматовским, перед воинским салютом, вознесется ее нежный голос: «Теперь от любви не уйти никуда». Реквием поколению, умевшему безоглядно любить».

Неожиданно к месту оказались и кадры из несколько десятилетий пребывавшего под нелепым цензурным запретом роомовского «Строгого юноши», где совсем еще юная Валя Половикова (первая ее роль в кино!), будущая жена легендарного летчика Серова, восторженно восклицает: «Нельзя подавлять желания! Хочешь опрокинуть стакан — опрокинь!». И опрокидывает. Это не просто по роли — и по характеру тоже. Между прочим, в набросках сценария у Юрия Олеши «строгий юноша» парирует: а теперь пусть у тебя возникнет желание вытереть разлитую воду.

Таких находок, как бы промывающих запыленные частой повторяемостью «зеркала» фактов, документов, кадров, заставляющих их светиться по-новому, в фильме немало. До самых последних минут, где привычная фраза о том, что «Жди меня» переведено на все мыслимые языки, вдруг обретает материальную осязаемость: заключительные титры идут на фоне книжных страниц с этими самыми переводами на все языки мира.

Конечно, реальная жизнь — куда более сложная, трагическая, страшная штука, чем та песня и та сказка, которые остались на земле после этих двух людей — Валентины Серовой и Константина Симонова — и будут жить еще долго, передаваясь от поколения к поколению чистым световым лучом, пронзительными строками «Жди меня» (даже если на смену ожиданиям с войн придут ожидания из дальних космических полетов) и незамысловатой песней из старой ленты «Сердца четырех». Но от них остались эта сказка и эта песня. А от нас что останется? Переиначивая горькие горьковские строки: «И сказок о нас не расскажут, и песен о нас не споют»? Или?.. Вот об этом заставляет задуматься фильм.

На Головинском кладбище похоронена знаменитая когда-то очеркистка, которой Пришвин дарил свои книги с надписью: «Красной шапочке от Серого волка», человек кристальной нравственной чистоты Екатерина Ивановна Русакова. Моя Первая Учительница в «Комсомолке». На той же аллее, совсем рядом, скромный мраморный обелиск. И когда я бываю у святой для меня могилы, не могу не положить цветы и к этому обелиску, на котором надпись: «Валентина Серова».

Она была любимицей богов,

Но в одночасье брошена богами,

И растоптать ей душу сапогами

Сегодня раб ничтожнейший готов.

И плоть в грязи, и грязная молва,

Ее конец бесчестием отмечен.

Но вот — экран. И крыть подонкам нечем,

И красота всесильна и жива.

И над бессильем совладать с собой,

Над полуправдой сплетен и наветов

Она звучит как средоточье света,

Как «Жди меня» над веком и судьбой.