ЧЬЯ БЫ КОРОВА МЫЧАЛА?

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

В 1935 году Надежда Яковлевна Мандельштам задалась вопросом: каким образом человек (предположительно интеллигент) может выжить вне государства? Вывела формулу: «корова и нищенство». То есть прожить без госжалованья возможно в двух случаях...

В 1935 году Надежда Яковлевна Мандельштам задалась вопросом: каким образом человек (предположительно интеллигент) может выжить вне государства? Вывела формулу: «корова и нищенство». То есть прожить без госжалованья возможно в двух случаях — если купить корову или заняться попрошайничеством. При этом Надежда Яковлевна разделила обыкновенное христорадничество и попрошайничество особого рода — которое состоит из займа денег у «приспособившихся» знакомых, из мелких поденных литературных работ, получаемых путем знакомства, из командировочных и авансов, выписанных за труд, который заведомо не будет сделан.

Прошло пятьдесят лет.

В 1989 году Людмила Петрушевская и Владимир Маканин попытались решить тот же вопрос. Время стояло на дворе смутное, «неоновое средневековье». Петрушевская написала о семье, которая от греха подальше уходит из города жить в деревню. И там на банки рыбных консервов выменивает козу. Интересно, почему считается, что в деревне можно скрыться? В деревне всякого чужака далеко видать. Я неоднократно замечала, что городские жители верят, что спрятаться можно среди лесов и полей, в деревне, в то время как деревенские уверены, что спрятаться можно только в городе. Очевидно, спрятаться нельзя нигде.

У Владимира Маканина сюжет такой — город живет смутной жизнью. Электричества нет, бензина нет, машины бесполезны. Чадят керосинки. (Кстати, позвольте отступление. Я недавно говорила с чудесным журналистом, старым тбилисцем, и мы как раз обсуждали вопрос: почему во всяком современном городе в дни войны и смуты неизвестно куда пропадает бензин и неизвестно откуда появляется керосин? Откуда такая мгновенная ротация нефтепродуктов?) Так вот у Маканина — его герой обнаруживает в овраге, за окраинными холмами, некий ЛАЗ. Это дыра, нора. Пролезешь в нее — там светло, тепло, кафе с коньячком, магазины-склады. Там интеллигента всякий раз ласкают и хвалят, дают отовариться, и он лезет с обновками обратно, в нищету и смуту, — и каждый раз все тяжелее, обдирая ребра, задыхаясь. В общем, речь идет о забугорье, где и гонорары какие-никакие, и приглашения на славистские конференции, и благотворительные акции во имя.

За пятьдесят лет ничего не изменилось — все те же корова и попрошайничество.

Прошло еще пятнадцать лет.

Что же сейчас? Какие есть варианты?

Предположим, человек хочет или вынужден абстрагироваться от государства. Обсудим вариант «корова». Он работает до сих пор.

Городская корова — это, безусловно, машина. Автомобиль. Машина-кормилица не даст пропасть. Машину, как и корову, надо сначала купить, а потом кормить, но польза, приносимая ею, безусловна. Это верный рубль в голодный день. Я знавала семьи, где дети так же ждали папу после «бомбежки» (извоза, выезда на заработки), как в былые времена ждали, пока мама подоит корову.

В начале девяностых годов распространилась идея, что простого человека может спасти огород. Идея эта ложная.

Земля, если только она не продана и не сдана в аренду, не спасает. Верите ли, научиться водить машину и доить корову значительно легче, чем научиться получать урожай хотя бы «сам-два».

А сколько подтверждений, что свою машину владельцы считают живым, значительным существом!

Я долго думала, отчего в простой семье машина, автомобиль занимает такое важное место. Сначала была теория, что машина есть сословное хобби, замена пьянству. Гараж («каждые выходные я провожу в гараже!») — замена кабаку. Не получилось подогнать побочные смыслы.

Машина БОЛЬШЕ замены порока. Во многих семьях городского мещанства считается нормальным, что ПАПА «мечтает о» и покупает машину, стоимость которой значительно превышает разумные возможности семьи. Вот сценка: темной ночью молодой работник ГАИ останавливает журналиста Мостовщикова, который едет домой на «СААБе». И говорит: «Извини, друг, я так просто голоснул, спросить: а что, «СААБ» не фиговая машина?» «Ничего, не фиговая», — осторожно сказал Мостовщиков. «Вот, — обрадовался юнец, — я тоже хочу СААБ купить, а жена все зудит: «Мерседес» давай купим, «Мерседес»!»

Очевидно, вложение в машину считается не тратой, но основой семейного благополучия.

Корова, корова хорошей породы — я уверена, подсознательно всякая машина для простоватых алчных юнцов является священной коровой!

Разные сословия спасаются по-разному; Лидия Гинзбург писала, что у всякого интеллигента есть еще один выход — пойти работать учителем в среднюю школу.

Лучше сельскую (опять, вероятно, иллюзия), потому что неприязнь к родителям будет гаситься симпатией к некрасовским милым мордашкам.

Отчего идея выживания «вне государства» становится интересной? Оттого, что государство становится все более неинтересным.

Вот в журнале «Эксперт» А. Тимофеевский и Д. Ольшанский опубликовали бесконечно убедительную статью, согласно которой жить беспечно нам осталось недолго. Потому что угроза оранжевой революции исходит не от тех, кто считает нынешнюю власть излишне сильной, но от тех, кто считает власть излишне слабой. Блестящая статья — за тем только исключением, что адресована юридическим лицам. Все советы даются только тем волшебникам, что партии формируют, а не тем идиотам, из которых партии формируются. Частные лица (как в гипермаркете «Метро») не обслуживаются.

Ну а что же нам, владельцам маленьких умственных хозяйств? Навалилась волна истории, отхлынула, оставила мокрый пятачок — как же нам справиться с обвисшими идеалами?

Жить «в детей», жить «в друзей» невозможно, ибо уничтожено огромное количество псевдорабочих мест, на которых могла спокойно существовать российская интеллигенция.

Забавы молодых — поклонение золотому тельцу и золотому тельцу — тоже как-то не по возрасту…

Корова и попрошайничество — вот наша судьба.