ПОБЕДА ОГНЯ НА ПОРАЖЕНИЕ

СУД ДА ДЕЛО

— Любой юрист понимает, что принятое присяжными решение не отвечает закону. Но присяжные не юристы. И несмотря на то, что мы в максимально доступной форме убеждали их в совершенном преступлении, они высказали свое мнение, за которое можно...

— Любой юрист понимает, что принятое присяжными решение не отвечает закону. Но присяжные не юристы. И несмотря на то, что мы в максимально доступной форме убеждали их в совершенном преступлении, они высказали свое мнение, за которое можно держать ответ только по совести, — заявил сразу после объявления вердикта присяжных государственный обвинитель на этом процессе полковник юстиции Николай Титов.

Желание военной юстиции «перевести стрелки» на «этих несознательных присяжных» совершенно естественно. Иначе как объяснить повторное оправдание спецназовцев ГРУ, хладнокровно расстрелявших шесть мирных жителей Чечни, всему остальному миру, а особенно его цивилизованной части?

В самой России вердикт присяжных никого не удивил, другого, собственно, никто и не ожидал. Что второй процесс пойдет точно по такому же сценарию, как и первый, стало ясно еще в самом начале, когда судья Северо-Кавказского окружного военного суда Станислав Жидков рассмотрел первое ходатайство потерпевших. Сын директора Нохч-Келойской школы Саида Аласханова, сестра водителя маршрутки Хамзата Тубурова, отца девяти детей, другие родственники убитых и их адвокаты настаивали на слушании дела профессиональными судьями, а не коллегией присяжных. Потерпевшие имели все основания на это: преступление было совершено в Чечне, а значит, должно рассматриваться по действующим там законам, между тем суд присяжных на территории Чеченской Республики еще не введен.

Однако судья Жидков удовлетворил другое ходатайство — подсудимых, которые просили вручить их судьбу присяжным. Подсудимые были уверены, что присяжные, «простые люди из народа», снова проявят снисхождение, понимание и даже сочувствие к «бедным ребятам», пострадавшим якобы только за то, что они «добросовестно выполнили приказ». После отклонения ходатайства потерпевших новый состав присяжных должен был формироваться из жителей всех областей, краев и республик Южного федерального округа. Родственники убитых рассчитывали, что на процесс приедут и представители многонациональных республик Северного Кавказа, однако и в новой коллегии оказалось 10 русских женщин и двое мужчин. И ни одного «лица кавказской национальности».

Весь процесс в основном был посвящен выяснению одного вопроса: а был ли все-таки приказ расстрелять ни в чем не повинных людей и кто его отдал? Адвокаты подсудимых все сделали для того, чтобы убедить присяжных: в случившемся виноваты вышестоящие командиры и начальники. Это они приказали капитану Ульману убрать «ненужных свидетелей», сами же исполнители не виноваты. При этом ушел в тень главный вопрос: а почему, собственно, спецназ, выставленный блокпостом на дороге, расстрелял автомобиль с мирными гражданами? Даже если бы машина не остановилась по их требованию (а это версия самих подсудимых, отвергнутая следствием), Ульман и его подчиненные имели право стрелять только по колесам. Огонь на поражение они могли открыть только в том случае, если бы выяснилось, что в машине едут вооруженные люди. Так записано во всех инструкциях, которые офицеры спецназа ГРУ, элитного армейского подразделения, обязаны знать назубок. Об этом говорили в зале суда свидетели — командиры капитана Ульмана.

Потерпевшие намерены обжаловать вердикт присяжных и оправдательный приговор, который за ним неизбежно последует, в военной коллегии Верховного суда. Ровно год назад, когда завершился первый процесс, после оглашения вердикта родные убитых не смогли сдержаться — женщины заплакали, мужчины стали выкрикивать: «Убийцы!». В этот раз они встретили решение гробовым молчанием, зато подсудимые не скрывали своей радости. Они обнимались и поздравляли друг друга с новой победой. Не зря ведь «главный герой» этого действа капитан Ульман заявил на пресс-конференции в Новосибирске, что воспринимает суд как «затянувшуюся боевую задачу».