ЧТО НАМ СВЕТИТ?
МОСКОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ
Около трех часов дня в среду Владимир Путин позвонил руководителю штаба по ликвидации аварии, первому заместителю мэра Москвы Владимиру Ресину и выразил уверенность, что с аварией удастся справиться в ближайшее время. В свою очередь, глава...
Около трех часов дня в среду Владимир Путин позвонил руководителю штаба по ликвидации аварии, первому заместителю мэра Москвы Владимиру Ресину и выразил уверенность, что с аварией удастся справиться в ближайшее время. В свою очередь, глава пресс-службы мэрии Москвы Сергей Цой официально заявил, что ответственность лежит на ОАО «Мосэнерго», входящем в систему РАО «ЕЭС России». При этом Цой подчеркнул, что это не первый раз, когда город страдает из-за непрофессиональных действий сотрудников «Мосэнерго», и напомнил, что подобные отключения электроэнергии были и раньше, хотя и не такие масштабные.
Около 15.30 Владимир Путин переложил ответственность за аварию на РАО «ЕЭС». По его словам, «можно говорить о недостаточном внимании РАО «ЕЭС» к текущей деятельности компании. Нужно заниматься не только глобальными проблемами по политике компании и ее реформированию, но и уделять внимание текущей деятельности».
Только в три часа дня Андрей Трапезников, член правления РАО «ЕЭС России», собрал журналистов на брифинг у здания «Мосэнерго» и сделал первое официальное заявление. Согласно ему авария возникла из-за короткого замыкания на подстанции «Чагино» в районе Капотни. Предполагают, что из-за сильной жары провода подстанции провисли, возникло короткое замыкание. В 21 час 15 минут во вторник на подстанции возник пожар. Работники подстанции сумели потушить его собственными силами, но утром потребление энергии начало расти и возник еще один сбой. Авария стала каскадной: из-за все новых коротких замыканий подстанции начали отключаться одна за другой.
В результате, по сообщениям МЧС, без электроэнергии остались вся Москва, часть Московской, Калужской и Тульской областей.
В РАО «ЕЭС России» создан оперативный штаб по ликвидации последствий аварии. Подсчет ущерба от нее еще не начат.
По словам Трапезникова, версию о том, что авария возникла из-за диверсии или
теракта, эксперты отвергают полностью. Просто подстанция в Капотне работает с 1964 года. Специалисты осторожно высказывают подозрения, что за 40 лет ее оборудование могло несколько износиться.
Москвичи из подземки увидели Москву
Автобус № 289. Бирюлевская улица. До ближайшего метро — «Царицыно» — далеко. Многие входят в автобус, еще не зная об аварии. Водитель проясняет обстановку. Сначала едут грустно.
Метро «Царицыно». Автобус наполняется до предела.
— Граждане! Радуйтесь! Нам же бесплатную экскурсию устроили.
— Да! Когда бы мы увидели такую красоту — смотрите: вот цветочки, а дома-то какие-е-е!
— И работы нет! — взвизгнула девушка.
Все дружно повернулись к окну. В автобусе становится жарче. За окном радостно шлепают выпускники с ленточками. Фонограммы, заготовленные к «последнему звонку», не включаются. Поэтому их отпустили раньше.
Очередная остановка. Толпа в едином порыве хлынула в краю тротуара. Автобус почти подошел, но дверь не открывает.
— Куда едешь?! — хором.
— «Павелецкая»!
— Езжай! — почти хором, радостно.
Удивительно.
Толпа отхлынула, пара человек вошли.
Экскурсия становится молчаливой. Слишком жарко. Люди начинают нервничать — туда ли едут. Водитель давно не подавал признаков жизни. Только автобус еще движется. Но проезжает мимо остановок. Восторженная бесплатной экскурсией дама восклицает:
— Он движется, товарищи, движется к центру!
— Движется! — товарищи хором.
Автозаводская улица.
— Смотрите, какое здание. Говорят, тут епархия отдыхает.
Подросток наконец-то дозвонился:
— Алло? Ты где? Ливень? А тут жара, мы в автобусе.
За окном — повторяющиеся сценки с людьми. Стоят с мобильниками, нажимают на клавиши. Ждут. Опять нажимают. Смотрят на дисплей. Нервничают. Опять жмут кнопки. На обочинах голосуют. Автобус наконец-то остановился и впустил очередную партию. Все интересуются новостями.
— Ну что там с метро?
— Нас эвакуировали. Мы целый час сидели в поезде, потом всех вытащили.
— Говорят, там 20 тысяч человек остались.
— Говорят, все побежали.
— 20 тысяч сразу не побегут.
Большая Тульская улица.
— Ой! Вон огромный офис Ходорковского, говорят.
Все оживились.
— Где?
— Говорят, вот в этом офисе его и повязали.
— Ой, как я давно мечтала увидеть офис Ходорковского. Какой большой!
— Это все здание ему принадлежит.
Метро «Серпуховская». К автобусу ринулся молодой человек. Двери еще не открылись. Молодой человек что-то крикнул.
— Что?! Что он пытается нам сообщить?
— Наверное, он говорит, что метро еще не работает.
Двери открылись. Половина вылезла. Автобус двинулся дальше. На улице через каждые десять шагов кто-то кому-то объясняет дорогу. Векторные обрывки фраз:
— А как мне добраться…
— А как дойти…
— Далеко ли…
Жесты, жесты, жесты. Указывают дорогу. Пожимают плечами. Идут дальше. Начался ливень. Заработали мобильники.
— Алло! Ты знаешь, что творится тут? Все проспал!
— Слушай, я на пересечении Пятницкой и Овчинниковской набережной.
— Алло? Вы не знаете, куда выходит Пятницкая?
Около гостиницы «Россия» — группа растерянных китайских туристов. Группа довольных выпускников. Остановившийся европеец изучает путеводитель: «Lonely planet. Russia».
Бомж спрашивает:
— А где тут метро?
— А нету метро.
— А закрыли метро.
— Это бесполезно…
— Да я же не спрашиваю, бесполезно или нет. Я просто спросил — где метро.
Он удаляется. Еще долго доносятся возмущение и слово «бесполезно» с саркастической интонацией.
Возле офисов курят менеджеры. Дружно. Все веселятся и смеются. И тут по Покровке поехал троллейбус. Недоуменно смотрят на него. Молодой человек с портфелем и в галстуке, до этого резво прыгающий через лужи, останавливается. Смотрит на троллейбусы и разочарованно протягивает:
— Починили…
Больницы докладывают: без потерь
В результате аварии вышли из строя 15 московских больниц. Все перешли на автономные станции и доложили, что сработали без потерь.
Морозовская детская городская клиническая больница находится в 4-м Добрынинском переулке — авария ее не коснулась. «Слава богу, — перекрещиваются здесь, — иначе была бы катастрофа». В случае отключения энергоподачи больница фактически вышла бы из строя, так как не имеет никаких энергетических резервов.
«Мы уже пять лет выпрашиваем мини-станцию на 20—30 киловатт. Она стоит около 10 тысяч долларов. Куда только не писали — все впустую. И в такой ситуации сейчас находятся очень многие больницы. Кто-то выкручивается на спонсорские деньги. У нас таких денег нет», — говорит заместитель главного врача Виктор Маркин.
На вчерашний день в больнице находились 800 детей и 200 мам.
Людей, застрявших в тоннеле, вывозили к ближайшей станции метро, используя резервные источники энергии, и направляли к выходу. Но внутрь к поездам уже никого не пускали. Народ расходиться не хотел, требуя объяснений, что произошло, а главное, где ближайшие работающие станции? На «Китай-городе» ни дежурные, ни работники милиции этого не знали.
— А кто должен знать? Если не работают телефоны, звоните по рации!
Выяснилось, что у охраны правопорядка метрополитена рация только одна на троих, а третий как раз где-то потерялся.
Проверка слуха
Информацию о том, что на станции метро «Академическая», возможно, произошла крупная авария, я получила от милиционера на «Чистых прудах». На «Академической» около двух часов дня двери закрыты. Табличка «Станция метро не работает по аварийным причинам». Выходит уборщица и предлагает перейти к другому входу. Народ в недоумении нервничает около дверей. Женщина в сильно растревоженном состоянии рассказывает: «Утром подруга пошла в метро встречать ребенка. В итоге ребенок сам пришел на работу, а вот вестей от мамы до сих пор нет. Пытаюсь узнать, может, увезли как пострадавшую».
Подхожу к начальнику станции. Он говорит: «Мы вывели людей с платформы без паники. Все спокойно. Правда, на некоторых станциях выводят людей из тоннелей. Вы же видите: здесь пока еще МЧС».
Спускаюсь в тоннель. Душно, почти нет воздуха. Если там остались люди, то они в крайне тяжелой ситуации.
Врачи службы МЧС на мои вопросы не отвечают. Просто развернулись и ушли. Работала ли здесь «скорая», не сказали.
Продавцы из торговых палаток рассказали, что во время второго запуска метро раздался сильный гул, какого они не слышали за все время работы. Но запаха гари не было. По их же словам, к станции неоднократно действительно подъезжали машины «скорой помощи». Как минимум три.
На выходе из метро стояли две женщины в белых халатах с медицинскими сундучками. Стояли и чего-то ждали. Подхожу, спрашиваю, почему некоторые люди не могут до сих пор найти своих знакомых?..
— Многие застряли в тоннеле. Вы не переживайте, все будет в порядке.
За это время к станции подъехали еще как минимум три кареты «скорой помощи».
Такого количества эмче-
эсовцев, как на «Академической», на других станциях не наблюдалось. Но, проникнув на территорию самой станции, каких-то следов пожара я не обнаружила.
А водители, надо сказать, охамели
В районе метро «Ленинский проспект» очень много людей — все пытаются поймать машину, но никто не останавливается. Подвожу пожилую женщину до метро «Октябрьская», она сказала, что пыталась поймать попутку сорок минут:
— У меня давление скачет, идти не могу — задыхаюсь. Хотела на маршрутке поехать, но вы посмотрите — ни одного свободного места.
— А что же машину так долго не могли поймать?
— Так тут ехать километр, а просят минимум пятьсот рублей.
В сторону области от метро «Октябрьская» по дороге сплошным потоком шли люди и не давали проехать машинам, пропускали только экипажи «скорой помощи». На Ленинском проспекте многие продуктовые магазины закрыты, но палатки с фаст-фудом работают, правда, практически во всех нет электричества, отключились холодильники. У ларьков очереди человек по тридцать — все покупают воду, даже и не охлажденную.
На Севастопольском проспекте из-за неработающих светофоров пешеходы не могли перейти дорогу, машины не останавливаются перед «зеброй». За мной ехала всего одна машина, и я решила пропустить пешеходов. Справа остановился «Фольксваген», из окна высунулся водитель и стал орать на меня матом, чтобы я проезжала.
— Я людей пропускаю, смотри, они никак дорогу перейти не могут, — пытаюсь спокойно объяснить, из-за чего я затормозила. В ответ снова мат. Когда мы тронулись, он подъехал ко мне вплотную, что-то прокричал и резко крутанул руль в мою сторону так, что мне пришлось выехать на встречную полосу. Я запомнила номер машины — В 661 АН 97.
На всех радиостанциях ведущие просили водителей быть более аккуратными и доброжелательными: «Не нервничайте, будьте добрее, подвозите бесплатно». Но действует это не на всех.
На перекрестке остановилась у постового — пожаловаться.
— Я ничего не могу сделать, у меня рация не работает, проезжайте дальше.
Около заправки на пересечении Нахимовского проспекта и Севастопольского стоит «Опель» с работающей аварийкой.
— Что, закипели? — спрашиваю у водителя.
— Нет. У меня бензин уже моргает, а заправиться я не могу — кредитки вот уже три часа не принимают. Других заправок, где принимают карты, поблизости нет.
Во второй половине дня пробок в центре стало гораздо меньше. На Моховой, Тверской, Лубянке светофоры работали в обычном режиме, движению мешали только закипевшие машины и мелкие аварии.