"Так поступают все женщины" в постановке Джорджо Стрелера

гастроли опера

В Московском художественном театре в рамках проекта "Итальянский сезон в России" труппа "Пикколо театро ди Милано" и оркестр фонда Петруцелли ди Бари представили работу всемирно известного режиссера Джорджо Стрелера — оперу Моцарта по либретто Лоренцо да Понте "Так поступают все женщины". Рассказывает ВАРЯ Ъ-ТУРОВА.

"Пикколо театро ди Милано" основали в 1947 году сам Джорджо Стрелер и Паоло Грасси. И хотя основным видом деятельности театра является не опера, а драма, все же его оперные постановки имели большой успех не только в Италии, но и во всем мире. "Так поступают все женщины" — последняя работа Джорджо Стрелера, умершего в 1997 году и не дожившего несколько недель до премьеры.

Джорджо Стрелер поставил оперу "Так поступают все женщины" без малейшей злорадности, которая присутствует в либретто и партитуре. Не слишком высокоморальная и, главное, откровенно женоненавистническая история стала у него милой, нежной и доброй. Сюжет известен: чтобы проверить верность невест, два молодых офицера Феррандо и Гульельмо врут, что уехали на войну, а сами переодеваются албанцами и начинают ухлестывать за ничего не подозревающими невестами, двумя сестрами — Фьордилиджи и Дорабеллой. Причем каждый ухаживает за невестой другого. Барышни держатся долго, но под конец сдаются и даже подписывают брачный контракт с соблазнительными албанцами. Тут скидываются маски, сестры просят настоящих женихов о пощаде, и все мирятся как ни в чем не бывало. На протяжении всей оперы фразочки типа "все они таковы, природа не создала для вас двух женщин из другого теста" повторяются многократно и являются смыслообразующим элементом. С ними в конце концов соглашаются и сами дамы: мол, мы кокетки, профурсетки, и верить нам ни в коем случае не нужно.

Спектакль решен в пастельных тонах. На сцене минимум декораций: несколько предметов мебели, две передвижные конструкции, изображающие то стены комнаты, то городские ворота, одно довольно-таки чахлое дерево и лодка с парусом. Почти все картины двух действий происходят на фоне однотонного задника — неба, то сияющего голубизной, то смеркающегося, то ночного с мультяшным месяцем. Вся эта пастель, включая костюмы персонажей — голубенькие, светло-розовые, кремовые (не считая Деспины в черном и Дона Альфонсо в темно-сером), создает ощущение какого-то фарфорового, чуть ли не кукольного спектакля. Все, вплоть до цвета волос персонажей, играет здесь важную роль. Если одна из сестер сдается почти сразу, а другая произносит речи, призывающие к совести и морали, то как вы думаете, кто из них миленькая блондиночка? Конечно же, кокетка Дорабелла. Если такова Дорабелла, то как должен выглядеть ее избранник Феррандо? Разумеется, он обязан быть изящным блондином и петь сладким тенором — именно так, как это делал Давид Ганьон.

Вокальную сторону спектакля не назовешь блестящей, но зато она у всех артистов аккуратна и вполне профессиональна. У Фьордилиджи (Фиорелла Бурато) хорошо звучал голос в верхах, а с низами было сложнее. Небольшое, хоть и красивое меццо Дорабеллы (Терез Каллен) не всегда было хорошо слышно. Интриган Дон Альфонсо (Альфонсо Эчеверриа) представал больше актером, нежели певцом. Тенор Давид Ганьон не был достаточно стабилен, но когда распевался, начинал звучать красиво. Баритон Никола Ривенк (Гульельмо) выглядел, пожалуй, убедительнее остальных. Но самым ярким персонажем стала служанка Деспина (Джанет Перри). Обладая звонким, ровным голосом и приятным артистизмом, она создала столь точный образ нагленькой и по-своему мудрой горничной, что от нее невозможно было оторвать взгляд.

Эмоционально спектакль удивительно умиротворяющ и уютен — не могут же фарфоровые статуэтки страдать всерьез. Они умилительно виснут на возлюбленных, прощаясь с ними на набережной. Они в сердцах швыряют хорошенькие беленькие зонтики. Они, лежа в кроватках с воздушными перинами, рассуждают о верности и высокой любви. Никаких страстей, никаких нервов. При всей неразберихе ощущение, что все закончится хеппи-эндом, не покидает ни на секунду. И в этом смысле Джорджо Стрелеру блестяще удалось соответствовать жанру — комической опере. Судя по лицам, разговорам и настроению расходившихся по домам зрителей, последний спектакль великого режиссера оказался отличным психотерапевтическим средством. И возможно, это даже важнее, чем самые оригинальные режиссерские находки.

Измены к лучшему