ГЕРМАНИЯ БЕЗ КУПЮР

ИНОСТРАНИЯ

Чудная цитата из Виктора Ерофеева: «Основная мерзость русской жизни — негласное согласие на продолжение недостойной жизни и стремление к ее оправданию».Наши очереди в госучреждениях ведь тоже часть недостойной жизни. Рассказываю, как...

Чудная цитата из Виктора Ерофеева: «Основная мерзость русской жизни — негласное согласие на продолжение недостойной жизни и стремление к ее оправданию».

Наши очереди в госучреждениях ведь тоже часть недостойной жизни. Рассказываю, как решили эту проблему немцы. Во всех государственных учреждениях, связанных с приемом большого количества народа.

Предположим, вы явились в полицию по поводу той же прописки, или вам нужно встать на учет на бирже труда, или продлить визу, или выяснить в своей больничной кассе возможность оплаты необходимых дорогих лекарств.

Консультант отправит вас в нужный кабинет, куда, естественно, может быть очередь. (Народу-то ведь везде до черта.) В холле перед любым кабинетом — обязательно удобные кресла (на всех почему-то хватает), иногда журнальные столики со свежей прессой, а бывает, что и тетенька периодически к вам с сервировочным столиком подплывает: чай, кофе, булочки предлагает. (Дешевле, кстати, чем в ближайшей забегаловке.)

Однако не стоит торопиться утонуть в удобном креслице и наслаждаться положительными моментами западной жизни. Стоит прежде всего уделить внимание электронному табло. Обычно оно на длинной металлической стойке, где написаны какие-то буквы, например А — И, а на другой стойке — К — Р, а на третьей — С — Я. Не сразу, но народ соображает, что надо в соответствии с первой буквой своей фамилии выбрать стойку и нажать на ней одну существующую там кнопку. Мне, например, явно к первой стойке надо. Кнопочку нажимаешь, и выпадает тебе маленький белый квадратик с номером. Догадались? Это номер вашей очереди. Предположим, 230. Тогда надо взглянуть на табло, где постоянно высвечивается номер, который сейчас на приеме. Например, 201-й. Оказывается, счет идет прямо с утра. И дальше — масса вариантов развития событий. Можете наконец плюхнуться в вожделенное кресло, взять кофейку и учить немецкий, не провожая каждого вновь пришедшего подозрительным взглядом и, соответственно, не дергаясь, что кто-то пройдет без очереди, кого-то пропихнут свои, кто-то воспользуется пропуском, блатом — ну вы знаете. Без номера в руках в кабинет войти нельзя. Будь ты хоть сват, брат или посаженый отец господина Шредера. И никакие там наши знаменитые клише: «Я на минуточку, только спросить» — здесь не проходят. Не поймут ни с той, ни с другой стороны вожделенной двери. Короче, можно расслабиться. Очередь пропустить невозможно — каждая смена номера сопровождается легким звоночком.

Неохота сидеть в помещении, есть другие дела? Тогда потратьте 5 минут, проследите, с какой примерно скоростью идет прием, и рассчитайте, на какое время вы можете уйти. И при этом не нужно умолять соседей запомнить вашу незабываемую внешность и, что особенно приятно, не придется выслушивать потом крики, что вас здесь не стояло. Аргумент для всех только один. Ваш белый квадратик с номером. Показывать его никому, кроме сотрудников, не нужно. Раз вы идете, значит, у вас именно этот номер. Правда, если вы опоздаете и, примчавшись, увидите, что на табло какой-нибудь 237-й, тоже не стоит потрясать бумажкой. Поздняк метаться. Идите за новым номером.

И ничего не бойтесь — вас все равно сегодня рано или поздно примут. Раз вы успели забежать в нужную вам организацию до ее закрытия, хоть за 5 минут (а дата и время обязательно будут стоять на вашем листочке с номером) — все! Господа никуда не денутся. Будут принимать всех до последнего. И никаких криков: «У нас уже обед 5 минут как идет! Рабочий день кончился!» — вы не услышите. Просто из двух дверей Eingang (вход) и Ausgang (выход) будет работать только последняя.

Слушайте, это же так просто! Мой умный муж со товарищи даже знают, как это табло сделать. (А уж в России таких умельцев на каждом шагу…) Но ведь дело, как мы все понимаем, не в этом. Сделать-то мы сделаем, но какой нанесем урон нашей мелкой бюрократии! Кто же будет без конфет, цветов и коньяков, а также их денежных эквивалентов на этих местах работать? Неужели прав Ерофеев, говоря, что в нас есть «положительная неспособность к нормальной жизни». А может, рискнем!

Всем привет! Не верю, но все-таки надеюсь…