ЭКОНОМИКА НА БРОВЯХ

ЭКОНОМИКА

И все-таки «левый поворот» может произойти. Я не о социальном. Здесь все как раз наоборот. Не успел президент в понедельник раздать людям деньги, как во вторник правительство сообщило, каким образом оно эти деньги намерено у населения...

И все-таки «левый поворот» может произойти. Я не о социальном. Здесь все как раз наоборот. Не успел президент в понедельник раздать людям деньги, как во вторник правительство сообщило, каким образом оно эти деньги намерено у населения изымать.

О том, что с 2006 года вводится 100-процентная оплата услуг ЖКХ, говорили давно, но всерьез это воспринималось, как удвоение ВВП, в отдаленной перспективе. Ан нет, с января коммуналка подорожает на треть, и искомые 100% будут получены. Правда, граждане ничего особенного не почувствуют. По двум причинам. Во-первых, в этом году услуги ЖКХ уже подорожали на треть, и новое повышение, в сущности, ничем не будет отличаться от старого. Во-вторых, 100% бывают разными и зависят от региона, в котором вы живете. Есть такие субъекты Федерации, в которых коммуналка ежегодно дорожает более чем на сто, а то и на все двести процентов. С лишним. Если бы тамошние власти последовали рекомендациям федеральных коллег и повысили тарифы лишь на треть, люди не поверили бы в свое счастье.

Все это вещи крайне печальные, но известные. При этом магическая цифра 100% закрывает суть: реформы-то ЖКХ нет. Ни левой, ни правой. Переход на 100-процентную оплату услуг ЖКХ — это не реформа. Это перераспределение средств населения и бюджета в пользу государственной коммунальной монополии. Реформа началась бы с развитием в отрасли конкуренции. Но не началась ведь. Так и не будем о ней.

Будем о «левом повороте». Он не заложен ни в программе реформ, ни в посланиях президента, ни в числе его последних инициатив. Его предвестием можно считать два замечания, высказанные правительственными чиновниками на прошлой неделе.

Так, Михаил Зурабов, которого депутаты достали вопросами про растущие цены на лекарства, обмолвился, что государство должно регулировать цены на лекарственные препараты. Конечно, никаких конкретных планов пока нет, но сама возможность допущения госрегулирования цен — вещь знаковая. Левая.

Глава Росэнерго Сергей Оганесян был еще более радикален. Он призвал нефтяников не вынуждать государство переходить к регулированию цен на бензин и подчеркнул, что в случае чего рычаги воздействия найдутся. В этом-то никто и не сомневается. Как и в том, что нефтяники действительно зарабатывают сверхприбыли за счет населения: если в Европе норма прибыли в бензиноторговле не более 10%, то в России — все 30. И все знают, что это возможно благодаря диктату нескольких компаний, монополизировавших рынок, причем с ведома государства. И теперь поделать с монополией государство ничего не может. То есть рыночных (некоррупционноемких) способов воздействия на ситуацию у него нет. Приходится искать нерыночные.

Вообще-то в этой ситуации можно было бы снизить налоги. Даже большинство правительственных чиновников уверены в том, что высокая налоговая нагрузка на нефтяников в конечном итоге перекладывается ими на потребителя. Но налоги предлагается разве что повысить, сделав сверхдоходы государства сверхдоходами в квадрате. Так, уже всерьез ведется речь о том, что государство должно изымать не 65% экспортных доходов, как сейчас, а все 100. Мол, тогда нефтяники переключатся на внутренний рынок — и цены автоматически упадут. При этом почему-то никому не приходит в голову, что если экспорт станет неприбыльным, то нефтяные компании будут отбивать разницу внутри страны. То есть цены на самом деле вырастут. Если, конечно, государство не станет устанавливать их самостоятельно, то есть действовать командно-административными методами.

Но позвольте… Ситуация, при которой государство определяет цены на ключевых рынках и при этом подкармливает население за счет нефтяных сверхдоходов, — это уже никакая не рыночная экономика. Это Советский Союз позднебрежневской эпохи.