На прошлой неделе в Брюсселе открылся фестиваль «Европалия. Россия-2005»

Андрей КОЛЕСНИКОВ, журналист (Издательский дом «Коммерсантъ»)

Главным событием фестиваля стала выставка «Русский авангард». Я вошел в это здание, до рези в глазах напоминающее наш родной Колонный зал Дома союзов времен его самого шумного успеха. В эти времена в этом зале лежали великие люди великой страны. Зал был в траурном убранстве, красные полотнища с полу до потолка чередовались с черными. Играла негромкая музыка, затрагивавшая потаенные струны загадочной русской души, которая умела так преданно скорбеть о смерти своих мучителей.

И вот теперь история феноменальным образом повторилась. Стране опять понадобился зал с колоннами и алыми полотнищами - от пола до потолка, конечно. Здесь, в центре Брюсселя, открывалась выставка «Русский авангард». В деле формирования нового, хорошо, казалось, забытого образа нашей страны не было и не могло быть мелочей. Организаторы с возмущением рассказывали мне, как они пришли в этот зал за день до открытия выставки - «и зал-то голый!» Ни одной темной шторы. Ничего красного. Выставка и выставка. Нет, не выйдет!

И не вышло. Успели задрапировать. При встрече с нашим Отечеством все должно трепетать в душе у европейца, который идет на встречу с «Россией!» в Нью-Йорке и на встречу с «Русским авангардом» в Брюсселе как на встречу с прекрасным. Ошибка. Идти следует как на встречу с судьбой. А они сопротивляются неизбежному и никак не хотят (а может, просто не могут) полюбить Россию. И президент Путин недоумевал в тот же день в Брюсселе: отчего же европейцы так боятся неэнергетической независимости от России? «Радоваться надо!» - убеждал он их. А у них не получалось радоваться.

Что-то их смущает. А я знаю, что любые попытки продать Россию бессмысленны. Россия, страна моя, не продается. Она отдается даром. И я видел, как в 500 метрах от того места, где открывалась выставка «Русский авангард», на площади Конгрессов в огромной куче стояли, плотно прижавшись друг к другу, сотни мертвых полуразложившихся холодильников и стиральных машин. Я сначала подумал, что это тоже какой-нибудь художественный проект, но потом понял: нет, просто кладбище бытовой техники. К этому кладбищу вела широкая лестница. Бельгийцы стояли на ней и сверху с трепетом смотрели на это белое безмолвие. Что-то было в этой картине действительно величественное и мрачное.

Я подошел ближе. На одном из холодильников от руки было написано: «Всему п.. ц!» На других тоже были надписи на русском. Это были наши холодильники и наши стиральные машины. Их зачем-то принесли сюда наши люди, живущие в Брюсселе.

Им просто было больше некуда это деть.

Россия не продается