Дата
Автор
Скрыт
Источник
Сохранённая копия
Original Material

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ПРОШЕДШЕМУ ВРЕМЕНИ

БИБЛИОТЕКА

Герои книги Вячеслава Недошивина — Ахматова, Андрей Белый, Блок, Гумилев, Есенин, Кузмин, Волошин, Мандельштам, Маяковский, Северянин, Сологуб, Хлебников, Ходасевич. Книга написана на основе сценариев 60-серийного цикла телепередач...

Герои книги Вячеслава Недошивина — Ахматова, Андрей Белый, Блок, Гумилев, Есенин, Кузмин, Волошин, Мандельштам, Маяковский, Северянин, Сологуб, Хлебников, Ходасевич. Книга написана на основе сценариев 60-серийного цикла телепередач «Безымянные дома. Неизвестные страницы Серебряного века». Сейчас Недошивин снимает 40-серийный цикл передач «Безымянные дома. Москва Серебряного века». Говорят, книга сейчас разлетается на Тверской, Мясницкой, Новом Арбате как горячие пирожки. Или как книги Бориса Носика о Париже первой эмиграции. Жанр близкий: литературное краеведение для широкого круга читателей.

Ну-с: если широкому читателю лет 12—15, именно из его рядов будет вербоваться профессионал следующего поколения, поэт или филолог. Дай такому читателю ниточку — дальше сам пойдет. Дойдет до «Европейской ночи», до «Шума времени», до «Огненного столпа» и «Александрийских песен», до дневников Н.Н. Пунина и воспоминаний Э.Г. Герштейн, до эссе Бердяева и работ Гаспарова… только дайте ему знать, что вся эта Вест-Индия где-то есть. Один из тысячи пойдет ее искать: из районной библиотеки в городскую.

А эта Вест-Индия, совершенно как Бабушка с Дедушкой в «Синей птице», существует до той поры, пока кто-нибудь о ней помнит. Первой ниточкой к ней могут стать передачи и книги Недошивина. Особенно для тех детей, у кого дома ни Гумилева, ни Гаспарова. А по данным социологов, в РФ сейчас только 1% населения имеет дома свыше 1000 книг. Было такого населения 4% в 1980-х. Да оно почти все куда-то делось.

В СССР отдельным жанром была «занимательная история» для детей. А также физика, ботаника, археология, астрофизика, театроведение. (Для меня папенька, технический доцент в 1970-м, приобрел как-то детскую книжку «Мой друг бетон»: оказалась довольно занимательной.) Жанр родился не от хорошей жизни: так же, как и блестящий советский литературный перевод. Жанр вобрал в себя изгоев, мизераблей 1920—1930-х. И иногда порождал свои малые шедевры: «Водители фрегатов» Николая Чуковского, «Китайский секрет» Елены Данько.

Да и «Кюхля» Тынянова родился в пеленках договора на «книгу для детей».

«Просветительный» жанр — благородный жанр. И все же: просветительный или занимательный? Недошивин трудолюбиво собрал тридцать пудов мемуарных осколков, цитат и «дней минувших анекдотов», благо люди были яркие… Особое обаяние передачам (и книге тоже) придает «топографическая логика»: точные адреса, фасады в кадре и рисунки к главам вводят зрителя-читателя в «петербургский текст».

Главная проблема книги: она как бы обращена к тем, кто уже знает цену Ахматовой, а также Ольге Судейкиной, Артуру Лурье, Черубине де Габриак, Юрию Анненкову, Дягилеву, Татлину, Надежде Мандельштам (бегло помянуты многие десятки имен). Да, такой читатель понимает, что рассказ о старой кухарке Ахматовой и Судейкиной имеет четкую историческую ценность. Но как раз такого читателя (ежели он старше 14 лет) заставят фыркнуть интонации рассказа: «Ахматова… через много лет, говоря об Ольге, признается: «Мы обе любили одного человека». Но кого — опять не скажет. Может, и первого мужа Ольги — художника Судейкина (вау?! — Т.Т.), а может, все-таки Лурье».

Или название главы о Любови Дмитриевне Менделеевой-Блок и Андрее Белом «Любовь и… меблирашки». (Меблированные комнаты в этой печальной истории действительно фигурировали, но… но…) Главки о Ходасевиче «Женская картель»: слово сие есть в «Онегине», в русской традиции оно мужского рода.

Таких задушевностей в очерках немало. И неточности есть. Но простой рейтинговый успех книги доказывает: есть и голод читателя.

Идеальный мост между высоким знанием и широкой аудиторией — «Кюхля». Комментарий Ю.М. Лотмана к «Онегину», внятный учителю и старшекласснику, вместивший в кристалл все, что понимал об эпохе Пушкина автор.

О Серебряном веке таких книг пока нет. А потребность, похоже, есть.