Наташа РЕНЬЕ: СЛОЖНУЮ РОЛЬ ИГРАТЬ ЛЕГКО

КИНОБУДКА

На экраны выходит фильм-космополит Нурбека Эгена «Сундук предков», удостоенный двух наград XIV «Киношока». Среди производителей — российские «Киноглаз» и «Пигмалион», германские, французские, а также киргизские компании. В главной роли —...

На экраны выходит фильм-космополит Нурбека Эгена «Сундук предков», удостоенный двух наград XIV «Киношока». Среди производителей — российские «Киноглаз» и «Пигмалион», германские, французские, а также киргизские компании. В главной роли — одна из ведущих французских актрис нового поколения Наташа Ренье, обладательница каннской «Золотой ветви», премий Сезара и Европейской академии (за роль в фильме «Воображаемая жизнь ангелов» Эрика Зонка). Во время съемок французской звезде пришлось в киргизском ауле доить коров, печь, наблюдать за жестоким соперничеством настоящих джигитов — козлодранием — и спасаться от несущегося табуна лошадей.

Нурбек Эген (его короткометражка «Санжыра» завоевала 12 призов на международных фестивалях) снял этнографическую сказку с терпким мелодраматическим привкусом. Из Парижа журналист Айдар привозит в родной аул француженку Изабель. Признаться родителям, что чужестранка не просто коллега, но невеста, духу не хватает. Все дело в старинном родовом проклятии: тени прошлого сгущаются над лучезарным межнациональным будущим влюбленных, ломая логику западных стандартов. Впрочем, «все будет хорошо». И это закон не жизни, но мейнстримовского кино, стремящегося понравиться публике сразу нескольких стран.

Главный манок фильма — девушка с мягким скромным лицом, русским именем и бельгийскими корнями. Наташа Ренье своей органикой, натуральным любопытством (какой еще парижанке повезет окунуться с головой в быт маленького киргизского аула) и профессиональным чутьем вызволяет историю из надуманных сюжетных поворотов, искусственных ситуаций.

И даже рождественский финал экзотической истории оправдан балансированием сюжета между явью (подчас излишне театрализованной) и откровенным волшебством. Впрочем, и в советские времена нам доводилось следить за перипетиями «импорта» русских невест в грузинские, армянские и среднеазиатские селения с обязательным звоном свадебных колоколов в финале.

Встретившись в Париже с Нурбеком Эгеном, Наташа ждала почти три года, пока собирали деньги на проект…

— Родители были против вашего профессионального выбора. Кем они вас видели?

— Если точно, никем конкретно. У всех людей из неактерской среды моя профессия вызывает много вопросов. Считается, что она привлекательна своей внешней, глянцевой стороной. Они возражали против моего выбора скорее для того, чтобы понять, насколько мое желание глубоко, серьезно ли я настроена. Но пока они противились, я участвовала в любительской театральной труппе, брала частные уроки. Сегодня они гордятся мной.

— Сопротивление — необходимое условие творчества… Вам приходилось в профессии опираться на «метод сопротивления» обстоятельствам? Например, добиваться роли…

— Во мне для этого нет достаточной наглости. Меня больше интересует контакт с людьми, а не оппозиция. С моим темпераментом, характером легче доверять режиссеру, полагаться на его опыт, интуицию. Не бороться. Напротив, когда я пыталась добиваться, завоевывать… все оканчивалось полным фиаско. У меня все должно само происходить-приходить.

— Заповедь: «Не верь, не бойся, не проси» — актуальна для тюрьмы. Но для актерской профессии она губительна. Как при подобном мягкосердечии вы находили краски для роли латентной преступницы в «Криминальных любовниках» Озона?

— Моя податливость обманчива. Для актера создавать чужеродный образ, противоположный характер — радостно и интересно. Когда приходится играть сложную роль, но точно прорисованную, — это очень легко. Тут все зависит от режиссера. Я всегда тщательно прорабатываю сценарий каждого фильма. Это самостоятельная поисковая работа. Потом стараюсь понять точку зрения режиссера. Способ его видения. В итоге на площадке я уже свободна по отношению к предложениям партнеров, оператора, режиссера. Перед съемками «Криминальных любовников» Озон пытался поймать след подсознательного как мотивацию, диктующую многие странные, непредсказуемые поступки героев. А во время съемок он, наоборот, был логичен, рационален. В моей профессии не обязательно кем-то быть, важнее суметь это сыграть.

— В шедевре Зонка конца 90-х «Воображаемая жизнь ангелов» вы и Элоди Буше играли нечто большее, чем просто историю двух провинциальных девушек, — неприкаянность поколения.

— Поэтому фильм и затронул так много людей. Они могли отождествить себя с героинями. Думаю, что наше поколение, в отличие от наших родителей, окончательно потеряло точку отсчета. А куда будешь двигаться в зоне тумана и полной невидимости?

— Вы приехали во Францию из Бельгии. Есть устойчивое впечатление, что французское общество — очень закрытое. Насколько проблема адаптации была для вас сложной?

— Я считаю, что энергия Франции и ее жизнь поддерживаются благодаря привлечению людей из других стран, в том числе эмигрантов. Может, это не всегда очевидно. Раньше я считала, что Брюссель и Париж — две похожие столицы. Но обнаружила, что это разные полюса. Конечно, пришлось потратить некоторое время на адаптацию. Париж — мегаполис, целый мир с разными культурными пластами, порой не слишком пересекающимися. Но мне кажется, что любой человек, если только он действительно этого хочет, может найти свое место в этом мире. Я обожаю жить в Париже.

— Вы не испытывали высокомерия парижан по отношению к вам?

— Напротив, меня так хорошо встретили. Сразу возникло много работы, даже больше, чем я могла мечтать.

— Насколько реально, что киргизский юноша за короткое время может сделать карьеру процветающего парижского журналиста, как это происходит в фильме?

— Реальный успех режиссера Нурбека Эгена — чистое тому доказательство. Это киргизский режиссер, успешно работающий за границей, получающий призы во всем мире. Вообще на фестивалях часто премии дают представителям развивающихся стран, эмигрантам.

— Ваш партнер Болот Тентимышов не говорит по-французски, вы — по-киргизски. Как вам работалось на площадке?

— Спасало то, что мы играли любовь. Есть универсальные чувства: любовь, горе, радость. А богатство их оттенков черпается из различий культуры. Но мне помогало разрешить любое сомнение невероятное дружелюбие киргизов.

— Наверное, эту работу вы восприняли не только как очередную роль, но и как возможность авантюрного путешествия в неизвестную далекую страну?

— Я увидела удивительную природу, бесконечные зеленые пространства. Конечно, эта страна недостаточно развита, но у ее жителей поразительное достоинство. Мы снимали в небольшом селении на берегу Иссык-Куля. Дома ухожены, покрашены. С одной стороны, ощутимо влияние Азии, ведь мы были на границе с Китаем, с другой — неистребим постсоветский дух. Памятники вождям в Бишкеке, архитектура. В еде тоже — «советское меню» плюс традиционные блюда из мяса.

— Самая большая трудность…

— Наверное, первый вечер. Нас разместили в бывшем военном городке. Проходная, ворота с решеткой. Когда они с лязгом закрылись — мурашки по спине. Приехали мы ночью. Я с дочкой, подруга с ребенком, два телохранителя и переводчик. Деревья вокруг дома с огромными дрожащими тенями… Да, в этот вечер нам было не слишком уютно. Главное — никакой возможности позвонить. А это был день рождения моего папы. Но было и много радости. Как нас встречали! Окружили теплом, заботой, словно родных людей. Специально для нас готовили. Следили как за детьми: достаточно ли удобно и тепло мы одеты. Особенно внимательным был режиссер Нурбек. И мою маленькую дочь поездка восхитила. Каждый день она уезжала на озеро в повозке, запряженной ослом. С утра была в парке возле дома, кругом животные без клеток и ограждений. Дочь выучила несколько фраз по-русски. Она была действительно счастлива, ведь ее не волновало отсутствие связи.

— Знаю, что в процессе работы финал фильма претерпевал изменения. У вас не возникало сомнений в его излишней благостности?

— Нет, мне нравится элемент сказки во всей этой истории. Это хороший способ говорить о традициях.

— Эмансипированная парижанка и в действительности легко простит слабость и предательство мужчины?

— У любви нет правил.

— Ваш муж — знаменитый композитор Ян Тирсен, создатель музыки «Амели». Были ли у вас совместные проекты помимо «Воображаемой жизни ангелов»?

— Да, я пела его песни, ездила с ним в турне. За месяц до рождения ребенка мы еще гастролировали.

— Наташа — русское имя…

— Моим родителям оно нравилось всегда. Мама любит русскую классику. Да и я всегда чувствовала себя близкой героиням Чехова, Тургенева, Достоевского…

P.S. Во Франции копродукция четырех стран выйдет на экраны прежде всего как экзотическая восточная история от успешного фестивального киргизского режиссера. Российского зрителя на киргизскую экзотику вряд ли заманишь. Поэтому у нас «Сундук предков» преподнесут зрителям как российско-французский продукт с участием звезды европейского значения…