"Золотая Маска": без маски
29 марта в Москве начался ежегодный театральный фестиваль "Золотая маска". Дина Годер пыталась выяснить у директора "Золотой маски" Марины Ревякиной, чем живет и чем интересуется крупнейший театральный фестиваль страны.
Все знают, что «Золотая маска» - крупнейший в России театральный фестиваль и премия. Хотелось бы знать, что стоит за этим названием с прагматической стороны?
В первые 7-8 лет менялись номинации и положение о Премии. К 2004 году, когда «Золотой Маске» исполнилось 10 лет, оказалось, что выработанная модель себя оправдывает. И сейчас на пресс-конференциях иногда говорят: фестиваль стал обыденным, рутинным – в нем ничего не меняется… Хочется, чтобы было понятно: за всеми этими цифрами стоит огромная работа, надо организовать работу экспертов, которые только за последний год посмотрели 390 спектаклей, и съездили в 270 командировок. Нам важно не упустить территорий, чтобы нас никто не мог упрекнуть, что мы куда-то не доехали и где-то прячется талант, который никто не заметил. Каждый год у нас в афише появляются новые города, имена режиссеров и актеров, которые никогда не выдвигались на «Маску».
То, что организация такого фестиваля – сложное дело, понятно. А чего это стоит? Я именно о деньгах говорю. «Маска» знаменита помпезными церемониями, она привозит в Москву очень дорогостоящие спектакли, у нее большая параллельная программа. Есть ощущение, что с каждым годом фестиваль буквально наливается силой и деньгами.
Ну, деньгами он не наливается, а проектов действительно много. Например, в этом году будет выставка «PRO-Театр-2006». Пятидесяти восьми российским театрам дана возможность представить себя. Второй год проводим проект «Легендарные спектакли ХХ века» (в прошлом году привозили «Братьев и сестер», а сейчас – «Бесы»). Goldenmusk club - мы тоже делаем второй год.
Ну, а деньги-то на все это откуда берутся?
Основной источник финансирования – это, конечно, федеральный бюджет – примерно 40%. Второй – наши спонсоры: Генеральный спонсор Сбербанк России, официальный спонсор Нафта-Москва, официальные партнеры Nescafe Gold и появившийся в этом году ЕВРОЦЕМЕНТ груп, а также торговая марка «Бастион» и др. Это дает порядка 30%.
А у них-то какой может быть интерес к «Маске»?
Руководство этих компаний понимает, что наш фестиваль по масштабу и значимости - единственный, и в нем и в моменте «раздачи» самих премий нет никакой подмены, все честно и чисто.
А что - были сомнения?
Да, спрашивали: «А что, правда, не подставка?» – «Да, - говорю, - Жюри работает в ночь перед церемонией вручения Премий и итоги голосования хранятся в строгой тайне».
А спонсорам это зачем? Чего они для себя хотят? Они что – любят театр? Или это укрепляет их имидж?
Спонсорство «Золотой Маски» дает и рекламу, и общественный резонанс. А для кого-то это настоящий вклад в развитие культуры.
А какого объема у вас реклама, что это становится таким значимым?
Огромное количество рекламы – перетяжки, баннеры, билборды, ситиформаты, реклама в метро, телевизионные и радио ролики. Спонсоры видят, что интерес к фестивалю огромный. Это ясно по продаже билетов.
Доверие фестивалю растет. А что с ценой за билеты?
От 50 рублей и выше.
Есть специальные любители очень дорогих билетов?
Да, в Москве есть такие. Но для них у нас всего 2-3 спектакля.
А выручка от билетов как-то значима для вас?
От всего бюджета – 7-8 %, это немного.
Приезжает кто-то из других городов специально на «Маску»?
К нам приезжают журналисты и критики, вместе с театрами едут группы поддержки. И конечно зарубежные специалисты – исследователи, продюсеры, директора фестивалей.
А есть какие-то реальные результаты таких приездов, берут наши спектакли на зарубежные фестивали прямо с «Маски»?
Конечно, тем более, что мы вот уже седьмой год проводим программу для иностранных специалистов под названием «Russian Case», куда входят не только конкурсные спектакли, но и совсем свежие московские премьеры. Вот, например, спектакль Чернякова из Новосибирска по Мариво, 2 года назад победивший на «Маске» – он уже прокатился по всем странам и весям, а без «Маски» вряд ли бы его кто увидел.
А что у вас с арендой залов? Организаторы других фестивалей, часто жалуются, что театры дерут с фестиваля деньги за помещение, как за аншлаг, не входя в ситуацию, не думая что фестиваль проводится для города…
Да, как правило, многие театру за аренду берут аншлаговую стоимость своего спектакля. Но те, кто с нами давно работают, понимают, что, когда мы продаем спектакль провинциальный, то брать с нас сумму заведомо большую, чем мы сможем продать билеты – нереально. И таких директоров немало.
А на Goldenmusk club откуда берутся деньги?
В прошлом году был спонсор, в этом году ситуация сложнее. Концерты будут идти уикендами, начиная с четверга и там будут достаточно известные музыканты. И у театров, которые приезжают, после своих спектаклей будет возможность пообщаться, и не только друг с другом, но и со зрителями. У нас есть предложение для тех, кто приходит в клуб после спектакля, с театральным билетом – скидка 50%.
А что касается других проектов «Золотой маски» начиная с «Новой драмы» и до минифестивалей, которые вы проводите в регионах? Там, как обстоят дела с прагматикой?
«Новая драма» теперь стала существовать самостоятельно. К ней большой интерес. В этом году, кстати, уже идет подготовка к тому, что наши «новодрамные» спектакле будут участвовать в фестивале в Румынии.
А региональные проекты?
С 2000 года мы уже побывали больше, чем 23-х городах России и в каждом показали по 5-7 разных спектаклей.
А деньги кто на это дает?
Федеральное агентство поддерживает нас с самого начала, а с 2003 года – Сбербанк России, ну и сами регионы. А еще в прошлом году мы провели первый фестиваль в Таллинне - это был такой праздник! И зрители, и те, кто занимаются искусством, зачастую говорят, что кроме плохой антрепризы до них ничего не доходит, а русская культура, для них всегда была важна.
Много там было спектаклей?
Шесть названий. Открывались «Братьями и сестрами» Додина, и реакция была невероятная.
Они его не видели? Это же очень старый, еще советский спектакль.
Нет. Пришли все, даже молодежь. Люди сидели с наушниками – слушали и плакали. Для нас это было самое поразительное. Людям в возрасте-то контекст понятен, а молодым… «Эдип-царь» Прикотенко, Провинциальные танцы Багановой, «Кислород» Вырыпаева (показывали еще в Тарту – возили в студенческий городок), «Сентябрь.doc» Миши Угарова и «Облом-off».
В этом году мы планируем привезти в Таллинн несколько мхатовских спектаклей и спектакли Сергея Женовача, а потом сразу отвезти их в Ригу. Так что осенью будет Таллин-Рига, а потом летом 2007 года – только Рига. Из Таллина сегодня мы получили письмо, что они хотели бы проводить такой фестиваль раз в 2 года.
А на такие заграничные программы кто дает деньги?
От нас - федеральное агентство по культуре, а там – их мэрия и минкульт. Нас по положению федеральное агентство может поддержать только до пересечения границы. Переезд, таможня, транспортировка декораций. А дальше все должна оплачивать принимающая сторона
А как вы справляетесь с привозом в Москву очень дорогостоящих музыкальных спектаклей? Я вспоминаю приезд «Аиды» из Новосибирска – это же была целая эпопея!
Мы подаем заявку на бюджет фестиваля весной, летом она утверждается. А афишу мы утверждаем в декабре – в начале декабря проходит последнее заседание экспертного совета. И когда мы начинаем смету в декабре просчитывать, то зачастую получается другая картина. Так вот уже 2 года подряд у нас в программе образуется огромный блок музыкального театра. Слава богу, что музыкальное искусство стало так интересно развиваться, но музтеатры сразу несут финансовую нагрузку: кордебалет, хоры, оркестр, и аренды больших зданию плюс достаточно сложная адаптация. Вот и получается, что мы вынуждены в декабре срочно искать еще каких-то спонсоров. Так приезд спектаклей Мариинского театра поддержал глава Газпроминвестхолдинга Алишер Усманов.
А разве города, откуда привозят конкурсные спектакли, не берут на себя хоть часть расходов про их привозу?
Берут, но не всегда и не все. И есть, например театры, которые вообще не на бюджете. Например, «Формальный театр» из Питера, некоторые коллективы современного танца. Тогда нам приходится все самим искать… И все же - мы в неплохом положении. В этом году, например, увеличила свою дотацию Москва, которая раньше давала очень мало.
Я слышала, что многие фестивали, которые пользуются помощью федерального бюджета говорят, что до последней минуты нельзя предсказать, будут ли выделены деньги и сколько их будет. А у вас как с этим?
Точно так же. Вот в этом году, сколько нам дадут денег мы узнали в феврале. Хотя мы очень благодарны Федеральному агентству по культуре и кинематографии за то, что Фестиваль ежегодно получает поддержку.
А не может быть, что в последний момент и эта сумма претерпит какие-то изменения?
Так бывает. Никто никому ничего не обещает. Мы заявляем среднюю цифру бюджета, а деньги получаем уже совсем другие.
Значит, у вас должны быть какие-то подкожные запасы?
Это нереально. Нам дают деньги только на проведение фестиваля. А дирекция фестиваля работает весь год, проводит региональные проекты. Экспертный совет уже следующего года работает с 1 марта – их надо отправлять в командировки, платить суточные, билеты и др. Для того, чтобы делать фестиваль надо работать год без остановки и просчитывать все еще на год вперед. Нам ведь нужно и думать, как платить сотрудникам, и на какие деньги отправлять экспертов. И никаких подкожных запасов.
И на какие деньги?
Из той же сметы по фестивалю, из тех же денег, которые мы за билеты получаем.
А сколько людей работает на Маску?
В течение года от 30 до 40. А на фестивале уже есть и волонтеры, и на договоры мы берем людей, которые работают с театрами.
Кто ваши волонтеры?
Студенты-менеджеры из Школы-студии МХАТ, для них это грандиозная практика, они получают реальный опыт, который вряд ли в учебниках описан.
Вы без волонтеров бы не выжили?
Нет, да ни один фестиваль не выживает. В день идут 3-4 названия. Нужно поехать в аэропорт, встретить коллектив, поселить, чтобы никто не потерялся, на транспорт посадить, отправить на репетицию, организовать монтировку декораций. Отыграли спектакль – увезли театр на вокзал или аэропорт.
А вы чувствуете какую-то поддержку со стороны коллег? Или, может быть, ревность, равнодушие?
Разное бывает. Конечно, у кого-то есть идиосинкразия к фестивалю, возникшая много лет назад и до сих пор не проходящая. Я слышала: «Все это куплено!» Что куплено, кем - не знаю. Чем, например, можно купить председателя жюри Щедрина? Но я отношусь к этому спокойно – все равно любая премия, даже безденежная, как у нас, рождает зависть – это нормально. Мы продолжаем работать. В этом году сразу после фестиваля, в мае, везем спектакли в Омск, Чебоксары. Потом будут Сургут, Екатеринбург, Ростов, Таллин - Рига. Уже работает экспертный совет, отсматривая спектакли для фестиваля следующего года и думаем о том, что будет «легендарным спектаклем ХХ века», показанным в 2007 году.