Самый первый, самый любимый

Это было ошеломляюще. Никогда больше за свою жизнь я не видел ничего подобного: такого действительно всенародного ликования. Да, наверное, и не было его больше уже ни разу за последовавшие 45 лет. Даже если бы сборная СССР стала бы чемпионом мира по футболу (что тогда казалось вполне реальным, менее чем за год до полета наши стали первыми чемпионами Европы), то ликование было бы куда как меньшим. В тот день 45 лет назад счастье было всеобщим.

Во всех школах отменили занятия, уж не знаю, централизованно ли, спонтанно ли. Но в любом случае учиться бы все равно никто не стал. Не смог бы. Нас просто распирало от того факта, что научная фантастика, про которую мы все вчера еще читали в журнале «Искатель», сегодня менее чем на два часа превратилась в реальность. Мы мало что знали тогда. Сергей Королев был глубоко засекречен, и имя его, естественно, никому ничего не говорило. Никто или почти никто не думал в этот день о космической гонке с американцами. Но, безусловно, было ощущение стремительности жизни. Ведь менее чем за четыре года до этого дня мы вглядывались в ночное небо, пытаясь разглядеть мерцание первого спутника. Потом в космос полетели собаки. Лайка, так и оставшаяся там. Потом Белка и Стрелка.А тут -- человек. Полетел и вернулся. Живой.

Мой прадедушка Александр Иванович, узнав, что из-за полета отменили занятия, вспомнил, что за его школьную жизнь такое случилось только однажды -- в день убийства Александра II.

Мне, тогда 11-летнему пионеру, это было совершенно неинтересно, мне хотелось поскорее увидеть Гагарина, хотя бы на фото. И эти фотографии, напечатанные на плохой бумаге, стали вскоре разбрасывать с барражировавших над городом вертолетов.

Гагарин. Не было, я думаю, за всю историю СССР, другого такого человека, которого бы так любила, и любила искренне, вся страна. И любит, между прочим, до сих пор.

Практически вся. По слухам, его недолюбливал Брежнев, но не за какие-то личные качества, а за то, что Гагарин был любимчиком Хрущева. Впрочем, тогда неприязнь генсека могла весить гораздо больше, чем обожание двухсот миллионов. Но это позже, а в те апрельские дни только и было разговоров про настоящее простое русское лицо крестьянского сына из Гжатска, про его потрясающую улыбку. И в лучах этой искрящейся улыбки этой всенародной любви и славы грелись и Хрущев, и Брежнев, и все, кто имел право публично появиться рядом с первым космонавтом.

С тех пор было опубликовано огромное количество воспоминаний и материалов о Гагарине, но все они только подтверждали то самое первое впечатление, когда страна влюбилась в своего героя.

Появились детали, которые, возможно, делают его даже еще симпатичнее. Например, то, что его знаменитое «Ну, поехали» на самом деле цитата. Гагарин процитировал диккенсовского попугая, сказавшего "ну, поехали" в момент, когда кошка тянула его из клетки.

Я не уверен, что мы вспоминали бы день первого полета столь же ярко, если бы первым оказался не Гагарин. При всем уважении ко всем остальным первопроходцам. Потому что в тот весенний день 45 лет назад человечество прикоснулось к космосу, а страна получила настоящего любимого героя.

Лев БРУНИ