Павел Масловский и Питер Хамбро превратили забытый богом дальневосточный рудник в компанию стоимостью $2,4 млрд. Безумные деньги? Бизнесмены уверяют, что рынок золота еще и не такое увидит

Нынешний уровень мировых цен на золото позволяет Павлу Масловскому, совладельцу золотодобывающей компании Peter Hambro Mining, в любой момент получить на руки несколько сотен миллионов долларов. Но Масловский обращать свои акции в деньги не собирается — ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Продать долю в компании, по его словам, значит «сменить эффективный способ вложения денег на неэффективный». Масловский свято верит в золото: вечный металл сделал бывшего доцента Московского авиационного технологического института очень богатым человеком.

В превращении преподавателя МАТИ в золотопромышленника случай сыграл весьма незначительную роль. «Все-таки по образованию я инженер-металлург», — объясняет Масловский в интервью Forbes. В конце 1980-х годов он учил студентов «механике сплошных сред и теории пластичности». Как только разрешили частное предпринимательство, стал с коллегами продавать научные технологии на сторону. А в 1991-м Масловский, которому было тогда 34 года, отправился в Амурскую область на прииск «Селемджинский», где давно работал его однокурсник. Предприятие переживало не лучшие времена — требовались деньги на развитие. «Мы поехали, посмотрели, и мне показалось интересным там работать», — рассказывает Масловский.

Прииск «Селемджинский», несмотря на название, разрабатывал не россыпное, а рудное золото на Токурском месторождении. Золотоизвлекательная фабрика рудника, построенная еще полвека назад, еле дышала. Вложив немного денег, ее удалось вернуть к жизни, однако процветания это не гарантировало: мировые цены на металл упали, продажа золота тогда велась только через Гохран — тот своим «правом первой ночи» пользовался, но рассчитывался с большими задержками.

В 1993 году Масловский с партнерами организовали компанию «Токур-золото», которая начала продажу своих акций населению. Финансовая пирамида? Масловский уверяет: нет. «Токур-золото» никогда не выкупала свои акции, не устраивала такой раскрутки… Когда появился МММ и прочие [пирамиды], все понесли деньги туда, где можно было зарабатывать в режиме реального времени», — поясняет Масловский. В итоге «Токур-золото» продала акций, по разным оценкам, на $4–8,7 млн, в то время как МММ наторговал на миллиарды, «Русский дом Селенга» — на $375 млн. Значительную часть акций «Токура» купили юридические лица — например, дочерние структуры КамАЗа. Но продажу акций населению Масловскому припоминали долго — ведь вкладчики так и не вернули свои деньги. В 1998 году «Токур-золото», давно уже избавившись от рудников, была признана банкротом. «В ходе процедуры банкротства формально правонарушений в деятельности компании обнаружено не было», — сообщил тогда Федеральный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров.

Собранные с дольщиков средства, тем не менее, помогли «Токуру» приобрести в 1994 году лицензию на разведку и разработку Покровского месторождения золота (тоже в Амурской области), ставшего в итоге яблоком раздора для руководства компании. Некоторые коллеги Масловского считали, что золото нужно ковать пока горячо — в смысле изо всех сил разрабатывать действующий Токурский рудник, где фабрика, хоть плохонькая, но была. Масловский, напротив, глядел в сторону Покровского месторождения. Там еще не было никакой инфраструктуры, но в будущем оно сулило в буквальном смысле золотые горы.

Эти разногласия — примета времени. В середине 1990-х три четверти всего российского золота добывалось из россыпей, поскольку разработка рудных месторождений требовала единовременного вложения значительных средств. Попытки Масловского привлечь деньги на строительство золотоизвлекательной фабрики на «Покровском» закончились неудачей — бизнесмену из России по очереди отказали все крупные западные компании. «Тогда мне подсказали, что надо идти к кому-то поменьше», — вспоминает Масловский.

Такого инвестора он в итоге и нашел. Отпрыск знатной британской фамилии, племянник казначея Консервативной партии Питер Хамбро когда-то работал в лондонской Mocatta and Goldsmid, старейшей в отрасли компании (основана в 1671 году). От ее имени Хамбро торговал золотом с советским Центробанком, пока в 1990 году не отправился в свободное плавание.

Как рассказал Хамбро в интервью Forbes, в 1994 году «старые друзья» из России познакомили его с Масловским. Будущие партнеры быстро пришли к соглашению: Хамбро будет привлекать средства для развития Покровского месторождения в обмен на долю в бизнесе. Британский бизнесмен зарегистрировал на родине компанию Zoloto Mining, получив 16% Покровского рудника.

Между тем к 1995 году разногласия в руководстве «Токур-золота» стали настолько серьезными, что привели к разделению компании на две части. Одна сосредоточилась на россыпях. На базе второй было создано ОАО «Покровский рудник», совет директоров которого возглавил Масловский. Усилиями Хамбро в Покровский проект уже почти была привлечена одна из крупнейших золотодобывающих компаний мира — американская Homestake (позже поглощена канадской Barrick Gold). «Почти», потому что сделка так и не состоялась — американцы в последний момент отказались. «К счастью», — говорит теперь Масловский.

Сейчас ему легко шутить. А в 1990-х деньги были нужны как воздух. Питеру Хамбро пришлось вложить в проект практически все свои сбережения, чтобы хоть как-то его поддержать. Что заставляло его рисковать? «Я сразу понял, что даже я не смогу испортить проект с содержанием золота 25 граммов на тонну [при обычных 3–5 граммах]», — говорит Хамбро. У российских партнеров Масловского подобной уверенности не было, поэтому они постепенно продали свои акции. Масловский и англичанин в конечном счете стали основными владельцами фирмы.

А финансового партнера они нашли в России: около $10 млн кредита дал банк «Зенит». Для строительства фабрики денег не хватало, поэтому первое производство на руднике запустили самым дешевым способом — кучным выщелачиванием. На что это было похоже? Золотая руда засыпается в специально обустроенную яму и заливается ядовитой пеной с высоким содержанием цианидов; реагент связывает золото, полученный раствор откачивают и путем электролиза выделяют из него драгоценный металл.

«В тот день 1999 года, когда добыли первое золото и я понял, что все получится, я впервые выпил водки с локтя — по-русски», — вспоминает англичанин Хамбро. Вся прибыль от продажи золота шла на строительство настоящей золотоизвлекательной фабрики, где руда мелко дробится, потом многократно встряхивается, в результате чего остается порода с высоким содержанием серебра и золота. Она отправляется на сторонние аффинажные фабрики, где золото извлекают химическим путем. Первая очередь полноценного производства была запущена только в сентябре 2002 года, после чего «Покровский рудник» медленно начал движение вверх в табели о рангах крупнейших золотодобытчиков России.

Партнерам повезло: в том же 2001 году после длительного спада начали расти мировые цены на золото. В 2002-м компания Zoloto Mining, к тому времени переименованная в Peter Hambro Mining, разместила свои акции в секторе альтернативных инвестиций (AIM) Лондонской фондовой биржи. Изначально рынок отнесся к Peter Hambro настороженно — ее капитализация после первого размещения составила лишь около $50 млн.

Тем временем в отрасли началась масштабная скупка предприятий. В 2002 году крупнейшую золотодобывающую компанию России «Полюс» приобрели владельцы «Норильского никеля». Одновременно на базе месторождений, ранее принадлежавших Роману Абрамовичу, с участием западных акционеров был создан золотой холдинг Highland Gold. Заплаченные «Норильским никелем» за «Полюс» $226‑млн произвели фурор, но это было только начало. В 2005 году депутат и инвестор Сулейман Керимов заплатил за «Полиметалл», вторую по золотодобыче (хотя она добывает и серебро) компанию России, уже $900 млн. А Peter Hambro Mining с момента выхода на биржу подорожала в 50 раз — до $2,4 млрд.

Золото за тот же период подорожало лишь вдвое — до $700 за тройскую унцию (31,1 г). И вот вопрос: будет ли оно и дальше расти в цене?

Большинство аналитиков не сомневаются, что в ближайшие год-два цена золота достигнет предыдущего исторического максимума 1980 года — $850 за тройскую унцию. Масловский считает, что и это не предел. «С учетом мировой инфляции $850 образца 1980 года — это более $2000 за унцию в теперешних ценах, — рассуждает предприниматель. — Технический анализ, с которым можно спорить, но которым руководствуется огромное количество различных фондов, показывает, что каждый следующий максимум должен быть больше предыдущего».

По-своему Масловский прав. Цена золота растет сейчас куда быстрее, чем его потребление промышленностью и ювелирами. Причина? Спекулятивные деньги. По данным лондонской консалтинговой фирмы GFMS, мировое потребление физического золота в 2005 году составило чуть более 4000 т (ежегодно добывается лишь 2500 т). При этом объем покупок драгметалла инвестиционными фондами в минувшем году составил 360 т, тогда как в 2004 году фонды избавлялись от золота, закончив год с отрицательным балансом в минус 60 т. Инвесторы, обеспокоенные падением курса доллара, растущим торговым дефицитом США и политической нестабильностью на Ближнем Востоке, ищут «тихую гавань», и, по традиции, ею является рынок золота.

Масловский и Хамбро, несмотря на свой оптимизм, стараются не держать все яйца в одной корзине. Они потихоньку продают на бирже небольшие пакеты своих акций, инвестируя в проекты, не связанные с золотом. (Масловскому сейчас принадлежит примерно 23,5% Peter Hambro Mining; Хамбро — около 6,6%. Остальное находится у инвестбанков вроде Merrill Lynch, Deutsche Bank и IFC.) Созданная Масловским с Хамбро в 2003 году небольшая компания Aricom покупает лицензии на разработку титановых и железорудных месторождений в России. Партнером по титановому проекту должен стать «Интеррос» — вместе они собираются построить за $200 млн горно-обогатительный комбинат в Амурской области. Еще один ГОК, железорудный, Aricom планирует открыть в Еврейской автономной области. Кроме того, у партнеров есть еще и банковский бизнес — Масловскому с Хамбро принадлежат опционы на покупку 50% долей группы «Экспобанк». По словам Масловского, партнеры намерены воспользоваться своим правом в течение этого года.

Но все же золото остается для них главным бизнесом. «Через какие-то три года мы качественно вырастем за счет введения в строй новых объектов», — обещает Масловский. К 2009-му Peter Hambro планирует добывать 31 т золота в год вместо нынешних 7,7 т, то есть почти столько же, сколько добывает сейчас «Полюс», крупнейшая в России компания. В нынешних ценах разведанные запасы Peter Hambro (280‑т) оцениваются в $9 млрд, что существенно выше капитализации компании.

А как же цикличность рынков? Не боится ли Масловский возвращения 1990-х с их низкими ценами? «Как фундаментальную ценность золото слишком рано похоронили, — рассуждает предприниматель о событиях десятилетней давности. — У молодых финансистов тогда начало формироваться мнение, что золото — уже проходящий актив, что будущее в электронных деньгах и инструментах. А потом лопнул пузырь информационных компаний, случилось 11 сентября... В определенный момент мир подумал, что он изменился, а природа человеческая не изменилась: оказывается, люди по-прежнему воюют». Спасет ли мир золото, которое так ценит Масловский? «Конечно, всех проблем оно не решит, но владение им — это определенная защита».

[pagebreak]

Хронология и факты

VII век до н. э.

Отчеканенные из сплава золота с серебром монеты государства Лидия в Малой Азии — первое подтвержденное использование золота в качестве универсального платежного средства для расчетов с соседними странами. В 560–546 гг. до н. э. лидийский царь Крез выпускает первые золотые и серебряные монеты.

1252 год

Флоренция (Италия) выпускает в обращение золотой флорин весом около 3,5 г, получивший признание в большинстве европейских стран и ставший первой своего рода общеевропейской твердой валютой.

1717 год

Директор Королевского монетного двора Исаак Ньютон устанавливает первый в истории «золотой стандарт», определив денежный эквивалент тройской унции золота в размере 77 шиллингов и 10,5 пенса за тройскую унцию (31,1 г). Эта цена оставалась неизменной вплоть до начала XX века (за исключением периода Наполеоновских войн).

1873–1900 годы

На «золотой стандарт» переходят Германия, США, Франция, Россия, Япония и другие страны, принявшие законы, по которым все виды бумажных денег или монет, выпущенных в этих странах, должны иметь золотое обеспечение. Золото провозглашается единственным валютным металлом.

1944 год

Крупнейшие страны подписывают Бреттон-Вудское соглашение, по которому единственной денежной единицей, напрямую привязанной к золоту, становится доллар США, он же становится мировой резервной валютой. Обладающие крупнейшими запасами золота США в свою очередь обязуются поддерживать цену золота на уровне $35 (+/–1%) за тройскую унцию и в любой момент обменивать предъявляемые Центробанками других стран доллары на золото.

1971 год

США прекращают конвертацию наличных долларов на золото после массированных предъявлений долларов к обмену на металл со стороны банков других стран. Курсы мировых валют становятся плавающими, цена золота начинает непрерывно расти.

1980 год

Мировая цена золота поднимается до рекордной за всю историю отметки $850 за тройскую унцию. Спекулятивный рост был вызван рядом причин, главным образом падением курса доллара, резким ростом цен на нефть, вызванным исламской революцией в Иране и последовавшей войной Ирана с Ираком.

2006 год

Цена золота поднимается до $700, самой высокой отметки с 1980 года, и продолжает рост. Основная причина? Все как обычно: действия спекулянтов, спровоцированные падением курса доллара, ростом цен на нефть и угрозой войны в Иране.

Золото рано похоронили