ВЫБОРЫ ПРОТИВ ВСЕХ ПРАВИЛ

НАВСТРЕЧУ ВЫБОРАМ

Не успели еще общество и политические элиты привыкнуть к очередным новшествам 2005 года, как последовала очередная перестройка правил избирательного процесса. В мае депутаты Государственной Думы РФ выдвинули целый пакет предложений по...

Не успели еще общество и политические элиты привыкнуть к очередным новшествам 2005 года, как последовала очередная перестройка правил избирательного процесса. В мае депутаты Государственной Думы РФ выдвинули целый пакет предложений по дальнейшему «усовершенствованию» избирательного законодательства. Оказалось, мало отмены в 2005 году избирательных блоков — предложено запретить политическим партиям выдвигать кандидатами в депутаты и на иные выборные должности членов других партий. Принят в первом чтении законопроект, запрещающий депутатам, избранным по партийным спискам, переходить в другие партии (еще ранее депутатов обязали вступать во фракцию только того списка, от которого они избраны, теперь же речь идет о том, что, даже оставаясь членом фракции, депутату запретят, к примеру, участвовать в создании новой партии). И, наконец, Законодательное собрание Тверской области внесло в Госдуму законопроект, предусматривающий отмену голосования «против всех» на федеральных выборах. А большинство в лице «Единой России» уже выразили готовность одобрить эту инициативу — сегодня законопроект должен рассматриваться в Госдуме.

Начатая центральными телеканалами агиткампания в пользу этих изменений (типа «давно пора») говорит о том, что стратегическое решение упразднить «против всех» принято. О чем говорят и чего не договаривают те, кто стремится упразднить графу «против всех»?

Протестное голосование можно условно разделить на два типа: собственно голосование протеста и голосование безразличия.

Голосование безразличия обычно происходит на совмещенных выборах, когда одновременно выбирают, например, членов Госдумы, мэра и депутатов местного самоуправления. Как правило, избиратель ориентируется на самую крупную, самую интересную кампанию, а получив остальные бюллетени на выборах, за которыми он не следил, голосует по этим бюллетеням «против всех». Такая ситуация была в Москве на выборах советников районных собраний, которые были совмещены с выборами в Госдуму. Люди приходили голосовать, у них был осознанный выбор при голосовании по партийным спискам в Госдуму, а кандидатов в советники они не знали и голосовали «против всех». Это в чистом виде голосование безразличия.

Голосование протеста может быть «протестом в принципе» — выражение недоверия к существующим в данном регионе или в стране органам власти в целом, недоверия к самой системе власти. Это может быть свидетельством недовольства конкретной социально-экономической политикой, общими социально-экономическими условиями, падением доходов, ростом тарифов, в частности, на коммунальные услуги и так далее. Таких факторов довольно много.

Но самый существенный фактор, о котором предпочитают не упоминать представители «Единой России», — голосование «против всех» все чаще становится голосованием протеста против насилия, которое осуществляется над избирателем, когда таким образом избиратель выражает несогласие с тем, что от выборов отстранен тот или иной кандидат или партия. Не секрет, что у нас в последнее время очень часто используются искусственные методы для того, чтобы «отфильтровать» кандидатов, политические партии, допустить к выборам только «тех, кто нужен».

К примеру, на недавних выборах мэра Перми, от которых был отстранен один из фаворитов В. Плотников, голосование «против всех» стало протестом избирателей против стремления властей региона протащить на пост мэра своего ставленника. На выборах Госдумы всплеск голосования «против всех» наблюдался как раз в тех округах, где от выборов был отстранен один из фаворитов. Можно вспомнить скандальные выборы мэра Нижнего Новгорода, губернатора Санкт-Петербурга и т.д. Аналогично на выборах региональных Законодательных собраний голосование «против всех» было наиболее массовым как раз там, где было максимальное число предвыборных скандалов и где под любыми предлогами не допускались на выборы «не те» партии и кандидаты.

Есть и еще одна закономерность: голосование «против всех» тем выше, чем меньше общее число кандидатов (что тоже является прямым следствием заорганизованности выборов через ужесточение правил регистрации, повышение избирательных залогов и т.д.). Ведь чем больше выбор, тем большее количество групп граждан имеет возможность проголосовать за свою партию и своего кандидата. Чем большее число граждан не находят в бюллетене тех, за кого можно отдать свой голос, тем выше уровень голосования «против всех».

В некотором смысле голосование «против всех» — последняя лазейка, последний шанс для избирателя выразить неудовольствие тем, как идет кампания в принципе. Если эту возможность убрать, то у населения останется единственный способ протеста — абсентеизм (уклонение от выборов). Соответственно именно голосование «против всех» дает возможность даже тем избирателям, у которых на этих выборах нет своего кандидата, нет своей партии, мотив прийти на избирательный участок. Если и этого мотива не будет, тогда могут возникнуть проблемы с проведением выборов в целом ряде регионов.

Есть расхожий стереотип, что голосование «против всех» связано с тем, какими методами ведется избирательная кампания, когда много грязи, «черного пиара», каких-то компрометирующих материалов. Когда степень предвыборного негатива переходит определенные границы, конечно, это сказывается на том, что у избирателей растет разочарование во всех кандидатах. И последним остается вариант идти голосовать «против всех» либо не идти на выборы вообще. Поэтому кампании с большим количеством негатива уровень протестного голосования повышают.

Но есть и другой очень важный момент. Как показывает практика, в тех случаях, когда происходят действительно серьезные кампании с большим количеством негативной информации, с очень жесткой борьбой, это тем не менее повышает интерес избирателей к данным выборам. Можно найти довольно много примеров, когда именно острая бескомпромиссная борьба в конце концов приводила к повышению явки: голосование «против всех» росло, но и явка повышалась. Мы могли это наблюдать, например, на выборах в Красноярском крае, где явка была очень высокой, хотя кампания была очень грязной. В то же время, наоборот, в тех регионах, где кампания зарегламентирована, где фактически публичная конкуренция минимальна, а список кандидатов отфильтрован, люди тоже голосуют «против всех» просто потому, что реальной кампании нет и они никого не знают. В этом смысле лучший пример — региональные выборы в Москве в течение всех 1990-х годов. Конечно, есть сельские районы, где существуют патриархальные традиции и люди просто привыкли из года в год ходить на выборы. Но если мы будем говорить о городах, об образованном населении, то заорганизованность и отсутствие выбора — иногда не меньший фактор голосовать «против всех», чем грязная кампания.

В качестве аргумента отмены графы «против всех» называется и ее якобы отсутствие в международной практике. Во-первых, это неправда. Данная графа есть в очень многих странах мира, и она носит важный системный характер барометра настроений в обществе (если есть реальная конкуренция, то и голосуют «против всех» очень немного). Во-вторых, разница реально конкурентных выборов и того, что называется выборами у нас, все более и более очевидна. Формально, к примеру, Советский Союз имел все атрибуты парламентской республики, но, поскольку никакой реальной свободы выборов не было, эти формальные структуры имели скорее декоративный характер. То есть формально депутаты избирались свободно, но при этом нельзя было свободно стать кандидатом, и гражданам оставалось лишь выбрать между голосованием «за» или неучастием в голосовании.

Очевидно, что отмена графы «против всех» — подготовка к тому, что и на выборах Госдумы мы вновь увидим так называемые силовые сценарии, что создается правовая база, дабы лишить правовых последствий протест сторонников тех партий, которые отстранят от выборов. Однако власть рискует перехитрить сама себя, искусственно сокращая число участников предвыборной кампании и лишая граждан возможности проявить протест легитимным способом, она лишь ведет к росту экстремизма и концентрации протестных голосов у кого-то конкретного из своих оппонентов. Мировая практика знает случаи, когда за счет массового недопуска оппозиции на выборы избиратели голосовали за некую декоративную альтернативу, но лишь бы не за опостылевшую власть. А любая декорация является декорацией до поры до времени, пока у нее не появляется шанс поработить своего создателя. И если придворные технологи полагают, что создаваемые ими проекты декоративной оппозиции всегда будут под их полным контролем, они могут оказаться в роли политического доктора Франкенштейна.