Оттепель: невыученный урок истории

Забытая повесть дала название целой эпохе тогда еще не развитого социализма. Непродолжительный по времени (с 1955 по 1968 год) период оказал значительное влияние на умы людей и дальнейшее развитие многих процессов в Стране Советов.

Я родился в 1950 году и принадлежу к последнему поколению тех, кто мог ощутить на себе влияние Оттепели. Мы еще благодарили Великого Сталина за счастливое детство. Водили в детском саду хороводы под его портретами. В школе боролись за звание «Пионерский отряд – спутник пятилетки». Встречали Гагарина. Вместе со старшими братьями пели первые песни Окуджавы и Высоцкого. Прорывались в Политехнический на выступления молодых поэтов. Читали самиздат, в виде слепых машинописных, а после ротапринтных текстов. Но речь не об этом. Хочется оценить с позиции сегодняшнего дня, что же происходило с нами, со страной, где мы были правы и где ошибались.

Самым главным итогом Оттепели стало то, что окружавший мир стал разнообразным, красочным, большим. Словно после темной и серой зимы, когда во тьме ничего не видно дальше, чем за 5 шагов, вдруг наступила весна, с ее красками и голубым высоким небом. В музеях из запасников доставали импрессионистов, авангард начала века, Кандинского, Пикассо. Хотя штатные искусствоведы их отчаянно громили, но их можно было видеть и сравнивать с великими достижениями соцреализма! Начали весьма аккуратно печатать литераторов, которых в предыдущие годы вычеркивали изо всех хрестоматий – Есенина, Бальмонта, Сашу Черного. В комментариях объяснялись их идеологические ошибки - но их можно было официально читать! Точно высказался в то время Михаил Анчаров: «Равенство – это разнообразие», «Свинство начинается со стандарта».

Медленно, но отступал страх. Он не пропал совсем. Остался страх перед системой, но отступил страх перед родными, близкими, сослуживцами и друзьями. Доносить и раскаиваться не в своих грехах стало необязательным. Образовались лагуны относительной свободы. Кухни с разговорами по душам, самиздат, передаваемый из рук в руки, кассетные магнитофоны с музыкой иногда плохо разбираемой из-за помех. Началось сначала немногочисленное движение авторской песни. Это были уже зачатки свободного общения - вместо обязательных массовых гуляний по пролетарским праздникам. Стало понятно, что, несмотря на грозную властную вертикаль с ее репрессивными действиями, существуют неподконтрольные горизонтальные связи людей, которые во многом стали определять жизнь и идеологию. Так возник феномен всеобщего массового удовлетворения и одобрения всего, что скажут сверху, но с фигой в кармане.

Вдруг оказалось, что неприкасаемые истины, которые много лет вбивались в голову и противодействие которым расценивалось как преступление, потому и неприкасаемы, что при первом прикосновении рассыпаются. Этот процесс не был быстрым. Только в конце 1950-х – самом начале 1960-х бывшие зеки стали скупо рассказывать о том, что было. Люди с долей испуга читали в «Правде» стихи Евтушенко «Наследники Сталина»: если такое напечатано в «Правде», то что же это такое? Появились «Повесть о пережитом» Дьякова, «Один день Ивана Денисовича» Солженицина. В 1965 году впервые массово праздновали 20-летие Победы. Раньше это был обычный рабочий день с салютом после работы. Но в этот раз впервые после 20-ти лет люди собрались на свой самый большой праздник - собрались не полководцы и генералы, узкой кампанией, а тысячи людей, которые и отвоевали эту Победу. И сквозь залакированные и победные «десять сталинских ударов» прорвалась окопная «кочка зрения», кровавая, будничная и трагичная.

Отрицая тиранию и культ личности Сталина, мы невольно возводили в ранг героев жертв террора. Первые маршалы и ленинская гвардия большевиков, пострадавшие в 1937-м, стали новыми героями. Для большинства людей лозунг «Назад, к Ленину» стал основой идеологии Оттепели. Достаточно вспомнить стихи Евтушенко («Но наш корабль плывет. // Когда мелка вода, //мы посуху вперед Россию тащим. // Что сволочей хватает, не беда. //Нет Ленина // - вот это очень тяжко»), Вознесенского («Уберите Ленина с денег, // чтоб его не касалась рука»), Окуджавы («И комиссары в пыльных шлемах // Склонятся молча надо мной»).

Очень небольшая группа людей, названных диссидентами, пошла дальше нас, отрицая не только Сталина, но и Ленина, отрицая всю систему в целом. Сегодня хорошим тоном считается объявить себя «скрытым диссидентом того времени»: оказывается, признаваться в своих многолетних заблуждениях сложно, зато так соблазнительно соврать, называя себя старым либералом.

Мы пропустили несколько сигналов, которые подавала нам власть о том, что время оттепели кончается. Так, в декабре 1966 года, на юбилейной выставке в Манеже, посвященной 25-летию разгрома немцев под Москвой, прямо при входе посетителей встречал бюст Сталина, гордо стоявший в одиночестве. Поэтому ввод войск в Чехословакию оказался для многих неожиданным. Нагнетание страстей в СМИ по поводу событий в Праге настораживало, но что будут введены войска, – никто не ожидал.

Причинами подобного решения виделось отступление от ленинских принципов социализма. Под воздействием последних работ Ленина, в том числе и «Письма к съезду», у нас сложилось впечатление, что система далеко не исчерпала своего потенциала и просто требует реформирования. На это наталкивал и анализ остановленной решением брежневского ЦК реформы Косыгина, предусматривающей расширение прав предприятий и переход к хозрасчету.

Стало популярным мнение, что систему можно и нужно реформировать изнутри. Часть из широкого потока вступавших в партию, вступали именно с этой целью. Это было тоже новым опытом: люди позволили себе надеяться, что могут изменить жизнь страны и почувствовали за это ответственность. Именно эти люди и их ожидания стали основой Перестройки конца 80-х. В 80-х они пришли на разные этажи власти, в отличие от Оттепели, это уже была довольно многочисленная прослойка, не только среди творческой интеллигенции, но и среди управленцев, партийных и научных работников. Но, увы, именно вера в неиспользованный потенциал социалистической системы, которую кто-то метко назвал «шатровщиной» (драматург Михаил Шатров - автор пьес о Ленине в перестроечном прочтении), и задала скорую неудачу Перестройки. Оперившиеся птенцы Оттепели верили, что смогут построить «социализм с человеческим лицом» поменяв кадры, но оставив ленинскую идеологию в неприкосновенности. Но система развитого социализма, заданная этой идеологией была рассчитана на жесткую вертикаль власти, и не смогла отвечать на вызовы времени. Не стало вертикали – рассыпалась вся система.

Оттепель преподнесла урок - никакая вертикаль власти, если она не применяет террор, не может полностью контролировать горизонтальные связи людей, управлять ими. Ну а развитие высоких технологий (вопреки прогнозам футурологов) делает зависимость горизонтальных связей от вертикали власти все более призрачной. Другой урок: Перестройка - это строительство новой системы взамен отжившей старой, а не легкая реставрация. Любые вертикальные построения на дряхлом, нежизнеспособном основании разрушаются. Правда, временами кажется, что мы не привыкли изучать уроки прошлого, и предпочитаем набираться знаний методом повторений.