Изоляционистской идее "возвращения соотечественников" стоит противопоставить идею Большой России

ТЕМА ДНЯ ДИАСПОРА

Вчера президент Путин призвал работников МИДа вывести работу с соотечественниками за рубежом "на более высокий и более содержательный уровень". И это гораздо более важная и амбициозная задача, чем разрекламированная ранее программа возвращения соотечественников.

Идея "возвращения соотечественников", безусловно, более выигрышна во внутриполитическом смысле. Возвращение соотечественников понимается в России как демонстрация консолидации нации и общего подъема, возрождения страны. В действительности практический эффект программы возвращения будет незначительным. Как уже писал Ъ, потенциал возвращенцев из ближнего зарубежья в большой мере исчерпан, а из дальнего — крайне мал. Проект носит скорее имиджевый характер. А его политическая популярность является во многом отголоском изоляционистской идеологии. Стратегическим же интересам России соответствует не столько идея возвращения соотечественников, сколько, как ни странно, их невозвращение.

Более или менее точных данных по общей численности российских эмигрантов всех волн в России сегодня нет, что само по себе много говорит об отношении к диаспоре. По словам директора департамента по работе с соотечественниками МИД России Александра Чепурина, русская диаспора составляет 25-30 млн человек. По данным Центра демографии и экологии человека, около 20 млн русских живут в странах СНГ и Балтии. Значит, на дальнее зарубежье приходится 5-10 млн. В данных бюро переписи населения США за 2000 год русское происхождение указывали 3 млн человек. По тем же данным, домашним языком русский являлся для 706 тыс. По приблизительным оценкам Эдуарда Лозанского, президента Американского университета в Москве, если считать критерием принадлежности к диаспоре владение русским, численность ее может составить 3-6 млн человек.

Несмотря на столь солидную диаспору, в России ее именно как диаспору практически не воспринимают и никакой работы в этом направлении не ведут. Между тем для развивающихся стран в современном глобальном мире диаспора может играть огромное значение — стать ресурсом влияния, механизмом налаживания связей, мостом для импорта технологий.

Экономика многих стран в буквальном смысле живет за счет эмигрантов. Так, в виде денежных переводов в Индию в прошлом году поступило $21,7 млрд. По оценкам Всемирного банка (ВБ), в Россию пришло лишь $1,81 млрд, что очень мало даже на фоне таких стран, как Сербия ($4,1 млрд) и Бразилия ($3,6 млрд). Многие страны напрямую занимают у эмигрантов. В 1950-е годы Израиль выпустил суверенные облигации для американской диаспоры и собрал около $50 млн. Позднее госзаймы у диаспор успешно осуществляли Китай, Индия, Пакистан и другие страны.

Однако Евгений Кузнецов и Чарльз Сэйбел из ВБ считают, что приток денег от экспатов — это наименее эффективный способ использования зарубежных соотечественников. В качестве неудачного примера они приводят Армению, в которой в 1990 году жило около 3,5 млн армян и еще столько же — за ее пределами. Диаспора была хорошо организована, в ней было достаточное количество интеллектуалов и бизнесменов, но это не помогло стране стать на путь быстрой модернизации. Одна из причин в том, что правительство рассматривало зарубежную элиту как своих конкурентов и ориентировалось лишь на приток денег от диаспоры, но не на ее активное участие в жизни страны.

Противоположным примером является Китай. Властям КНР с помощью диаспоры удалось включить страну в глобальные цепочки создания добавленной стоимости, пишут исследователи из ВБ. Иностранные компании, принадлежащие диаспоре, за долгие годы существования в условиях глобальной экономики включились в мировой процесс производства товаров. Когда в 1978 году Дэн Сяопин провозгласил политику открытых дверей, эмигрантские фирмы стали приобретать активы на родине, переносить туда часть своего производства и т. д. Так налаживались мосты между материковым Китаем и глобальной экономикой.

Схожим образом успех индийской диаспоры в американской Силиконовой долине и ее связи в США привлекли множество иностранных заказов в индийские ИТ-фирмы. Заметим, что для экономического рывка Индии не понадобилось привлекать высокообразованных мигрантов обратно на родину. Наоборот, мигранты оказались наиболее ценными вне ее.

Успех подобных стратегий показывает, что в условиях глобализации нация не должна отгораживаться от окружающего мира и рассматривать эмигрантов как отщепенцев, не стоит и так уж стремиться вернуть их на родину. Наоборот, русские в России и вне ее должны рассматриваться как составляющие Большой России, границы которой в глобальной экономике совсем не совпадают с государственной границей.

Невозвращение соотечественников