ЛЮДИ ГИБНУТ ЗА МИТТАЛ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Общее собрание акционеров «Арселора» проводилось не в солидном замке над ущельем в центре Люксембурга, где находится штаб-квартира гиганта европейской металлургии, а в просторной арендованной «стекляшке» ярмарочного комплекса на окраине....

Общее собрание акционеров «Арселора» проводилось не в солидном замке над ущельем в центре Люксембурга, где находится штаб-квартира гиганта европейской металлургии, а в просторной арендованной «стекляшке» ярмарочного комплекса на окраине. 57,94 процента капитала «Арселора» (из 60,4 процента представленных) проголосовали против слияния с «Северсталью».

С подробностями из Люксембурга — собственный корреспондент «Новой» Александр МИНЕЕВ.

Небывалую активность проявили акционеры, которые обычно доверяют голоса юристам или совету директоров либо не голосуют. Вмещавший до тысячи человек зал почти заполнился. Официальный вопрос повестки дня: утверждение контракта с «Северсталью» от 26 мая. На самом деле собрались, чтобы его разорвать и открыть путь к слиянию с «Миттал-стил» индийского магната Лакшми Миттала. С января тот навязчиво сватался к «Арселору» с целью «недружественного поглощения».

Европейцы активно сопротивлялись. Резон в том, что Миттал с азиатскими методами, как они считали, погубил бы основы европейской модели металлургии (высокие технологии, социалка, экология). Опасения высказывали и профсоюзы, которые боялись увольнений.

В мае правление «Арселора» решило привлечь Алексея Мордашова как «белого рыцаря», который мог бы спасти от «недружественного поглощения». И без обычного в таких случаях тендера был заключен контракт о слиянии «Арселора» с «Северсталью».

Но пока готовилось собрание, началась фронда в среде частных акционеров. Недовольные обстоятельствами сделки, «нарушавшей грамматику» бизнеса по-европейски, к фронде присоединились и государственные акционеры, в частности правительство Люксембурга.

В то же время Миттал сделал новое, третье по счету, публичное предложение, которое снимало главные опасения европейцев. И совет директоров «Арселора» предложил собранию, вопреки своей же рекомендации недельной давности, разорвать контракт с Мордашовым.

Собрание акционеров только внешне похоже на совещание трудового коллектива. В одном случае в зале сидит тысяча подчиненных, а в президиуме — начальники. В другом зал наполнен хозяевами, а перед ними — нанятый совет директоров.

И Миттал развернул работу не столько с правительствами и менеджментом, сколько с акционерами, разъясняя в листовках, почему не надо голосовать за «Северсталь» и чем его новое предложение лучше.

На собрании председатель совета директоров 74-летний Йозеф Кинш держался царственно, стараясь не выдавать щекотливого положения, в котором оказалось руководство «Арселора».

Да, минувшие пять месяцев были трудными, иногда наши действия были не совсем ясны, предвосхитил критику Кинш. За что просим нас извинить. Но это была долгая и упорная битва за цену ваших акций и за сохранение присущей «Арселору» модели развития. Нет, неправда, что мы метались из стороны в сторону. Мы действовали в ваших же интересах. Соглашение с Мордашовым было хорошим, и совет директоров «Арселора» рекомендовал его акционерам, но потом появилось улучшенное предложение Миттала. Обращаю внимание на двенадцать миллиардов евро прироста капитализации за этот период.

Из зала звучали недовольные голоса. Менеджеров обвиняли в келейности, непрозрачности принятия решений. В основном миноритарные акционеры, которые составляют большинство (у «Арселора» нет контрольного пакета: эта компания, подобно многим в Европе, построена по принципу «народного капитализма»). Армия хозяев не церемонилась с занявшей круговую оборону командой менеджеров.

Увольте, защищался Кинш, мы еще два года назад собирались соединиться с Мордашовым. Мы его хорошо знаем. Он согласился уважать основные принципы, философию «Арселора». Но тогда уровень менеджмента «Северстали» был еще невысок. В мае мы сочли, что он созрел, и на тот момент слияние с «Северсталью» было наилучшим проектом. Мы рады, что «Северсталь» стала крупным актером на мировом рынке металлургии. Но, к сожалению, рынок пока недостаточно знает ее, не очень ей доверяет. Мы, наверное, немножко забежали вперед истории. Нет, мы не использовали Мордашова, чтобы набить себе цену для Миттала. Но мы сравнили два варианта и выбрали новое предложение Миттала (он сократил свою долю в будущей компании, поднял цену за акции «Арселора», обязался следовать европейской демократической, социальной и экологической модели развития промышленности).

Кинш говорил о чисто экономических причинах и старался не касаться политических. Несомненно, главную роль сыграли деньги. Но запах политики все же был. Русский предприниматель создал компанию европейского образца на обломках советского завода и ничем особо не запятнал себя. Он симпатичнее и ближе европейцам, чем индиец Миттал с семейным бизнесом образца азиатского. Но в итоге тот стал больше европейцем, чем русский коллега. Не только потому, что принял европейские стандарты (их принял и Мордашов). Главное, индиец не зависит от политических лидеров Великобритании, Нидерландов, Индии…

Французский адвокат и консультант Ролан Макрез от имени одной из групп миноритарных акционеров — членов трудовых коллективов — выступил за прекращение контракта с «Северсталью». «Нет, не потому что Мордашов — русский. Он талантливый предприниматель. Я с 1979 года веду дела с Россией и очень люблю эту страну. Но мы знаем, какая там сейчас ситуация: отношения между бизнесом и государством складываются весьма специфично. Нет проблемы Мордашова, нет проблемы России, но есть проблема независимости российского бизнеса. Мы в 1996 году приватизировали предприятия, объединенные потом в «Арселор», не для того, чтобы они опять попали под контроль государства».

— Если откровенно, сколько политики в том, что «Северсталь» не получила предпочтения? — после собрания спросил я председателя совета директоров Йозефа Кинша.

— В Россию идет достаточно много западных инвестиций. И для меня и правления факт зависимости господина Мордашова от Кремля не имел большого значения. Мы знаем политические риски в России и заложили их в сделку с «Северсталью». В Россию идет достаточно много западных инвестиций. Но я вынужден признать влияние этого фактора на поведение рынков и акционеров. В этом нет никакой русофобии.