Louis Vuitton отдал свои модели на растерзание художникам

выставка дизайн

В новом бутике фирмы Louis Vuitton на Елисейских полях в Париже открылась выставка под неоригинальным для родины структурализма названием "Icons". Девять звезд арт-сцены (от Японии до США, от архитектора до режиссера) представляют то, что они смогли увидеть в классических изделиях знаменитой сумочной фирмы. Следить за рискованными трансформациями объектов вожделения модниц всего мира в Париж отправилась КИРА Ъ-ДОЛИНИНА.

Седьмой этаж ставшего всего за год одним из основных туристических и консюмеристских аттракционов Елисейских полей бутика Louis Vuitton используется хозяевами как полигон современного искусства. Первой пространство освоила знаменитая хулиганка Ванесса Бикрофт, выставившая здесь прошлой зимой свой "Концептуальный алфавит" — сложенный из живых голых манекенщиц, затем нескольким художникам было предложено выразить свое "Чувство Индии", страны, с которой Louis Vuitton за его 150-летнюю историю многое связывало. Третьей выставкой стали "Иконы" — название, подаренное фирме новым и самым, пожалуй, радикальным из ее арт-директоров Марком Жакобом. "У Louis Vuitton чрезвычайно сильный и графичный образ, это настоящие иконы",— заявил он и положил тем самым начало почти культовому восприятию самых знаменитых позиций в списке изделий фирмы. Для нервных русофилов, правда, стоит сразу же уточнить: для французского, да и всего остального, мира с французской же легкой руки слово "icon" значит не столько священный образ в красном углу православного дома, сколько некое отягощенное смыслами и подтекстами "знаковое явление".

На роли "икон" фирмы Louis Vuitton претендовало 14 ее изделий. Девять приглашенных художников выбрали каждый по одному. Выставка в этом смысле получилась честная: у каждого автора по одному объекту, никаких преференций, зритель ходит по кругу, и каждый объект говорит сам за себя. Говорят они очень по-разному. Литой хромированный саквояж борца с обществом потребления швейцарки Сильви Флери стоит одиноко и немым укором. Другой саквояж превращен в корзину воздушного шара — так потомок братьев Монгольфьер дизайнер Андре Путман обыграла тему путешествия в свое и чужое прошлое. Две секции занимает американский классик Джеймс Таррел — но и "сумка" к тому обязывала: его выбор пал на огромный старинный дорожный сундук, который он превратил в экзистенциальные ворота в поля Аризоны, через которые можно видеть и потухший вулкан, и взлетающий самолет.

Усиленное сердцебиение обеспечено вам при осмотре инсталляции гуру американского психоделического искусства режиссера Роберта Уилсона: слева от входа — жесткий стерильный белый бокс, справа — мягкий, аморфный черный с колеблющимся под ногами полом и ускользающими от глаза и тела стенами. Сумки там тоже есть (белая и черная), но до них можно и не дойти. Самый молодой и самый стебовый участник проекта француз Бруно Пейнадо сочинил историю про то, что способно вырасти из сумки, если только дать ему волю. Это, конечно, извечная история про "когда б вы знали, из какого сора...", но очень смешная — зеленые деревца и разлапистые палки из несчастной сумки прут так нагло и безапелляционно, что полностью передают портрет своего гипотетического хозяина.

Человек--"хозяин" сумки появляется на этой выставке чистого искусства еще только один раз — в видеоинсталляции большого мастера этого дела американца Тима Уайт Собески, который сочинил лиричнейшую поэму об отношениях женщины и ее сумки. Два автора приносят с собой на выставку Париж — швейцарец Уго Рондиноне обшивает стену арт-декошного особняка грубыми деревянными панелями, и за тонированным холодным голубым цветом стеклом Париж трансформируется в город-мираж, объект вожделения путешественника. Капитальное строительство развернул на открытой террасе звезда молодой японской архитектуры Шигеру Бан, соорудивший из одетых в кожу от сумок Louis Vuitton своих фирменных "картонных" конструкций летящую над Парижем ротонду. Наиболее радикальный шаг в познании сумки осуществила мегазвезда даже для такой богатой на имена выставки Заха Хадид: как и полагается архитектору, она расчленила свой объект на детали — три белые обтекаемые формы, словно капли ртути, притягивающиеся друг к другу.

Весь этот проект мог бы быть банальной рекламной акцией во славу фирмы и ее любви к искусству, если бы не парадоксальная "открытость" приема. Когда бизнес вкладывает деньги в культуру, не требуя отдачи,— это почтенное меценатство. Когда созданные на деньги спонсоров произведения искусства стыдливо намекают на логотип или брэнд оплатившей его фирмы — это выглядит прискорбно. Но когда связь искусства и коммерции не только заявлена, но открыто и с азартом обыгрывается — это честно, и это, как ни парадоксально, допускает чистое искусство. Это подтвердил в беседе с корреспондентом Ъ Тим Уйат Собески, в прошлом году уже делавший для торгового зала бутика Louis Vuitton видеоинсталляцию: "Между этими двумя заказами огромная разница — тогда это был заказ на создание произведения--символа фирмы, для этой же выставки мы все делали абсолютно независимые вещи, такой оригинальный художественный кобрэндинг".

Сумка с искусством